Михаил Леонидович Лозинский:
1
«Как узнать, кто милый ваш?
Он идет с жезлом.
Перловица на тулье,
Поршни с ремешком».
«Ах, он умер, госпожа,
Он — холодный прах;
В головах зеленый дерн,
Камешек в ногах».
«Саван бел, как горный снег…
…Цветик над могилой;
Он в нее сошел навек,
Не оплакан милой».
2.
«Заутра Валентинов день,
И с утренним лучом
Я Валентиною твоей
Жду под твоим окном.
Он встал на зов, был вмиг готов,
Затворы с двери снял;
Впускал к себе он деву в дом,
Не деву отпускал».
«Клянусь Христом, святым крестом.
Позор и срам, беда!
У всех мужчин конец один;
Иль нет у них стыда?
Ведь ты меня, пока не смял,
Хотел женой назвать!»
Он отвечает:
«И было б так, срази нас враг,
Не ляг ты ко мне в кровать».
3.
«Он лежал в гробу с открытым лицом;
Веселей, веселей, веселее;
И пролито много слез по нем».
Прощай, мой голубь!
Надо петь: «Да, да, да!»
Так поется всегда.
Ах, как прялка к этому идет!
Это лживый дворецкий,
который похитил дочь у своего хозяина.
4.
Вот розмарин, это для воспоминания;
прошу вас, милый, помните;
а вот троицын цвет, это для дум.
Вот укроп для вас и голубки;
вот рута для вас; и для меня тоже;
ее зовут травой благодати,
воскресной травой;
о, вы должны носить вашу руту с отличием.
Вот маргаритка;
я бы вам дала фиалок,
но они все увяли,
когда умер мой отец;
говорят, он умер хорошо.
5.
«Веселый мой Робин мне всех милей.
6.
И он не вернется к нам?
И он не вернется к нам?
Нет, его уж нет,
Он покинул свет,
Вовек не вернется к нам,
Его борода — как снег,
Его голова — как лен;
Он уснул в гробу,
Полно клясть судьбу;
В раю да воскреснет он!»
И все христианские души, я молю бога. —
Да будет с вами бог!
| 1933
|
William Shakespeare:
1
How should I your true love know
From another one?
By his cockle hat and staff,
And his sandal shoon.
He is dead and gone, lady,
He is dead and gone;
At his head a grass-green turf;
At his heels a stone.
White his shroud as the mountain snow,—
Larded with ’sweet flower;
Which bewept to the grave did not go
With true-love showers.
2
To-morrow is Saint Valentine’s day,
All in the morning betime,
And I a maid at your window,
To be your Valentine:
Then up he rose, and donn’d his clothes,
And dupp’d the chamber door;
Let in the maid, that out a maid
Never departed more.
By Gis and by Saint Charity,
Alack, and fie for shame!
Young men will do ’t, if they come to ’t;
By Cock [the Lord] they are to blame.
Quoth she, before you tumbled me,
You promis’d me to wed:
So would I ha’ done, by yonder sun,
An thou hadst not come to my bed.
3.
They bore him barefac’d on the bier
Hey non nonny, nonny, hey nonny;
And in his grave rain’d many a tear;—
Fare you well, my dove!
You must sing, a-down a-down,
And you call him a-down-a.
O how the wheel becomes it!
It is the false steward
that stole his master’s daughter.
4.
There’s rosemary, that’s for remembrance;
pray, love, remember:
and there is pansies,
that’s for thoughts.
There’s fennel for you,
and columbines;
there’s rue for you;
and here’s some for me;
we may call it herb of grace o’ Sundays.
O! you must wear your rue with a difference.
There’s a daisy;
I would give you some violets,
but they withered all when my father died.
They say he made a good end,—
5.
For bonny sweet Robin is all my joy.
6.
And will he not come again?
And will he not come again?
No, no, he is dead;
Go to thy death-bed,
He never will come again.
His beard was as white as snow
All flaxen was his poll,
He is gone, he is gone,
And we cast away moan:
God ha’ mercy on his soul!
And of all Christian souls!
I pray God. God be wi’ ye!
| between 1599 & 1602
|
