Стетоскоп № 15 («До востребования»)
Тема номера: Реконструкция архива
Читать Стетоскоп №15 в pdf ЗДЕСЬ (открывать в новой вкладке)
Читать: Mitrich+B Книги о художниках (КНИГА А) в pdf ЗДЕСЬ
Список вывешенных на wikilivres выпусков
- La revue « Stéthoscope ». Колонка редактора - Olga Platonova - Стетоскоп № 1, 1993
- Стетоскоп № 2, 1993 - Стетоскоп № 3, 1993 - Стетоскоп № 4, 1993 - Стетоскоп № 5, 1993
- Стетоскоп № 6, 1994 - Стетоскоп № 7, 1994 - Стетоскоп № 8, 1994 - Стетоскоп № 9, 1995
- Стетоскоп № 10 , 1994 («Книга 7» в редакции 2008 года) - Стетоскоп № 11, 1995 - Стетоскоп № 12, 1996
- Стетоскоп № 13, 1996 - Стетоскоп № 14, 1996 - Стетоскоп № 15, 1997 - Стетоскоп № 16, 1997
- Стетоскоп № 41, 2008 - Стетоскоп № 42, 2009
Лицевая сторона обложки
Обратная сторона обложки
«Стетоскоп» № 15 (1997) позиционирован как Маленький журнал уничтожения русской речи за рубежом. Среди авторов — Дм. Булатов, Ж. Бодрийяр, Т. Горичева, В. Нечаев, С. Аккерман, Ю. Титов, К. Чалаев, И. Карпинская, А. Лебедев и другие.
СОДЕРЖАНИЕ
|
ИЗБРАННЫЕ МАТЕРИАЛЫ (fragm)
Зайцев Алексей — Богатырев Михаил. Недоверие к культуре... Беседа
«Стетоскоп» показался мне сугубо личным журналом, как бывают личными дневники, чековые книжки и зубочистки. Пытаясь определить метод редакторского обращения с устоявшимися эстетическими смыслами и значениями, я запутался в диметрально-противоположных оценках и перестал понимать различие между «отчуждением» и безоговорочным присвоением».[1] Впрочем, все это время меня не покидало впечатление, что от плагиатора и от культуртрегера создатель «Стетоскопа» отличается примерно так же, как Робин Гуд отличается от обыкновенного грабителя… Хочется отметить одержимость культурой, реализующуюся вне общепринятой (и общедоступной!) модели культурного становления индивида». Алексей Зайцев, август 1996, Bussy-en-Othe.
- ↑ Очевидно, в раннем «Стетоскопе» культурная информация была деформирована и лишена контекста. Зрительный образ, слово, язык, да и сам субъект и его свойства представали как сущности, утратившие свою значимость и не имеющие веса в понимании смысла высказывания. – прим. М. Б. vs ИИ /copy-pasta фрагментов FB поста N. Reznik от 10.04.2024/.
Коллектив авторов. Манифест СТОП-арта
Осторожные и расчетливые художники-нонконформисты правого крыла прячутся под лоскутным одеялом того критического обеспечения, которое сумели снискать себе за долгие десятилетия борьбы с искусством-как-таковым. Выглядывая из своих экологических ниш, они задаются вопросом «мертво ли искусство?» – вопросом, сама постановка которого не только наивна, но и опасна. Нельзя забывать, что проблема СМЕРТИ ИСКУССТВА давно на слуху, до недавнего времени она озадачивала также и тех немногих левых художников, которые принципиально не усматривают в своем творчестве никаких гарантий жизнеобеспечения (и к каковым авторы данного манифеста себя причисляют). На фоне дефицита компетентных исследований исторического и психосоциологического аспектов проблемы отчетливо выделяется фигура Т. Адорно, который справедливо связывал смерть искусства с ужасами, пережитыми поколением, ввергнутым во Вторую Мировую Войну. После Аушвица, действительно, никакая поэзия невозможна. С другой стороны (здесь мы цитируем классика), «В исполнительском мастерстве Эмиля Гилельса нет ничего судорожного, агрессивного. Может быть, именно оно побеждает время, ведь эпоха ГУЛАГА никак не выражена в нем?».
Переформулируем вопрос, исключив из рассмотрения все, что выработано в эстетическом цехе не по велению души, а на заказ. Если речь идет о чистом искусстве, то не предназначено ли оно умереть, задохнувшись в пределе своей чистотой? Представим, что произведения, эти зеркала души своего создателя, утратили последние крохи соотносимости с контурами материального или навязанного духовного мира, что они вообще ничего не значат для массового, с позволения сказать, сознания. Что же это за искусство такое, скажите на милость?
«Жизнь в искусстве, по Станиславскому, состоит из мучительных выкриков «верю!» – «не верю!». В лучшем случае это реализация иллюзорного ремесла, а в худшем – это форма фетишизма», – заявляет Жухмен Мбанг, редактор программы «Вечная смерть в творчестве».
«Художник-самоизбранник» (термин Самюэля Аккермана) вынужден приравнять себя к дилетантам-эзотерикам, посвятив свое творчество пластической передаче усвоенных или уловленных ЗНАКОВ. Достигнутые таким образом результаты
- а) не соответствуют никаким критериям, попрают законы восприятия etc.
- b) свидетельствуют о том, что художник – это объект трансляции (а на следующем витке спирали – также и субъект её).
Некоторые наблюдатели наделяют наше время эпитетом «пост-аутентичное». Соответственно, идея смерти искусства может реализоваться не иначе, как в форме дискуссии. Однако наивно было бы предполагать, что полемический пафос направлен на достижение каких бы то ни было значимых результатов. Вопрошание «Мертво ли искусство?» – уже само по себе и результат и процесс. Постановка вопроса дает повод к выработке категориальных критериев «живости» и «мертвенности», обладающих смысловым весом в узких кругах художников и заинтересованных лиц, кроме того, она позволяет как бы со стороны оценить клановую специфику современного художественного процесса. Например, вопросы типа «мертво ли станкостроение?» или «мертва ли политика?» не несут никакой смысловой нагрузки до тех пор, пока за счет эскалации идеи смежности жанров они не подключатся к контексту общекультурных исканий и не совместятся с проблемами поэтики (дадаизм, соц-арт etc).
Митрич. Книги о художниках. Книга А
Copyright © Михаил Богатырев
|
Данное произведение является собственностью своего правообладателя и представлено здесь исключительно в ознакомительных целях. Если правообладатель не согласен с публикацией, она будет удалена по первому требованию. / This work belongs to its legal owner and presented here for informational purposes only. If the owner does not agree with the publication, it will be removed upon request. |
