Божественная комедия/Чистилище/Песнь IX

← Песнь VIII

Божественная комедия/Чистилище/Песнь IX автор Данте Алигьери (1265—1321), пер. Михаил Леонидович Лозинский (1886—1955)

Песнь X →

Язык оригинала: итальянский. Название в оригинале: "Divina Commedia"/"Purgatorio". — Дата создания: 1307—1321, опубл.: 1472. Источник: lib.ru • Долина земных властителей (окончание).— Сон Данте.— Врата Чистилища.

ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ 1  Наложница старинного Тифона         Взошла белеть на утренний помост,         Забыв объятья друга, и корона 4  На ней сияла из лучистых звёзд,         С холодным зверем сходная чертами,         Который бьёт нас, изгибая хвост; 7  И ночь означила двумя шагами         В том месте, где мы были, свой подъём,         И даже третий поникал крылами, 10  Когда, с Адамом в существе своём,         Я на траву склонился, засыпая,         Там, где мы все сидели впятером. 13  В тот час, когда поёт, зарю встречая,         Касатка, и напев её тосклив,         Как будто скорбь ей памятна былая, 16  И разум наш, себя освободив         От дум и сбросив тленные покровы,         Бывает как бы веще прозорлив, 19  Мне снилось — надо мной орёл суровый         Навис, одетый в золотистый цвет,         Распластанный и ринуться готовый, 22  И будто бы я там, где Ганимед,         Своих покинув, дивно возвеличен,         Восхищен был в заоблачный совет. 25  Мне думалось: «Быть может, он привычен         Разить лишь тут, где он настиг меня,         А иначе к добыче безразличен». 28  Меж тем, кругами землю осеня,         Он грозовым перуном опустился         И взмыл со мной до самого огня. 31  И тут я вместе с ним воспламенился;         И призрачный пожар меня палил         С такою силой, что мой сон разбился. 34  Не меньше вздрогнул некогда Ахилл,         Водя окрест очнувшиеся веки         И сам не зная, где он их раскрыл, 37  Когда он от Хироновой опеки         Был матерью на Скир перенесён,         Хотя и там его настигли греки,— 40  Чем вздрогнул я, когда покинул сон         Моё лицо; я побледнел и хладом         Пронизан был, как тот, кто устрашён. 43  Один Вергилий был со мною рядом,         И третий час сияла солнцем высь,         И море расстилалось перед взглядом. 46  Мой господин промолвил: «Не страшись!         Оставь сомненья, мы уже у цели;         Не робостью, но силой облекись! 49  Мы, наконец, Чистилище узрели:         Вот и кругом идущая скала,         А вот и самый вход, подобный щели. 52  Когда заря была уже светла,         А ты дремал душой, в цветах почия         Среди долины, женщина пришла, 55  И так она сказала: «Я Лючия;         Чтобы тому, кто спит, помочь верней,         Его сама хочу перенести я». 58  И от Сорделло и других теней         Тебя взяла и, так как солнце встало,         Пошла наверх, и я вослед за ней. 61  И, здесь тебя оставив, указала         Прекрасными очами этот вход;         И тотчас ни её, ни сна не стало». 64  Как тот, кто от сомненья перейдёт         К познанью правды и, её оплотом         Оборонясь, решимость обретёт, 67  Так ожил я; и, видя, что заботам         Моим конец, вождь на крутой откос         Пошёл вперёд, и я за ним — к высотам. 70  Ты усмотрел, читатель, как вознёс         Я свой предмет; и поневоле надо,         Чтоб вместе с ним и я в искусстве рос. 73  Мы подошли, и, где сперва для взгляда         В скале чернела только пустота,         Как если трещину даёт ограда, 76  Я увидал перед собой врата,         И три больших ступени, разных цветом,         И вратника, сомкнувшего уста. 79  Сидел он, как я различил при этом,         Над самой верхней, чтобы вход стеречь,         Таков лицом, что я был ранен светом. 82  В его руке был обнажённый меч,         Где отраженья солнца так дробились,         Что я глаза старался оберечь. 85  «Скажите с места: вы зачем явились?—         Так начал он.— Кто вам дойти помог?         Смотрите, как бы вы не поплатились!» 88  «Жена с небес, а ей знаком зарок,—         Сказал мой вождь,— явив нам эти сени,         Промолвила: «Идите, вот порог». 91  «Не презрите благих её велений!—         Нас благосклонный вратарь пригласил.—         Придите же подняться на ступени». 94  Из этих трёх уступов первый был         Столь гладкий и блестящий мрамор белый,         Что он моё подобье отразил; 97  Второй — шершавый камень обгорелый,         Растресканный и вдоль и поперёк,         И цветом словно пурпур почернелый; 100  И третий, тот, который сверху лёг,—         Кусок порфира, огранённый строго,         Огнисто-алый, как кровавый ток. 103  На нём стопы покоил вестник бога;         Сидел он, обращённый к ступеням,         На выступе алмазного порога. 106  Ведя меня, как я хотел и сам,         По плитам вверх, мне молвил мой вожатый:         «Проси смиренно, чтоб он отпер нам». 109  И я, благоговением объятый,         К святым стопам, моля открыть, упал,         Себя рукой ударя в грудь трикраты. 112  Семь P на лбу моём он начертал         Концом меча и: «Смой, чтобы он сгинул,         Когда войдёшь, след этих ран»,— сказал. 115  Как если б кто сухую землю вскинул         Иль разбросал золу, совсем такой         Был цвет его одежд. Из них он вынул 118  Ключи — серебряный и золотой;         И, белый с жёлтым взяв поочерёдно,         Он сделал с дверью чаемое мной. 121  «Как только тот иль этот ключ свободно         Не ходит в скважине и слаб нажим,—         Сказал он нам,— то и пытать бесплодно. 124  Один ценней; но чтоб владеть другим,         Умом и знаньем нужно изощриться,         И узел без него неразрешим. 127  Мне дал их Пётр, веля мне ошибиться         Скорей впустив, чем отослав назад,         Тех, кто пришёл у ног моих склониться». 130  Потом, толкая створ священных врат:         «Войдите, но запомните сначала,         Что изгнан тот, кто обращает взгляд». 133  В тот миг, когда святая дверь вращала         В своих глубоких гнёздах стержни стрел         Из мощного и звонкого металла, 136  Не так боролся и не так гудел         Тарпей, лишаясь доброго Метелла,         Которого утратив — оскудел. 139  Я поднял взор, когда она взгремела,         И услыхал, как сквозь отрадный гуд         Далёкое «Те Deum» долетело. 142  И точно то же получалось тут,         Что слышали мы все неоднократно,         Когда стоят и под орган поют, 145  И пение то внятно, то невнятно.

Примечания

ЧИСТИЛИЩЕ

ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ

Долина земных властителей (окончание) — Врата Чистилища

1–6. Наложница старинного Тифона.— Возможны два толкования: 1) Наложница троянского царевича Тифона (в непредосудительном смысле) — Аврора. Пользуясь тем же приёмом, что в Ч. II, 1–9; III, 25–27; IV, 137–139; XV, 6; XXVII, 1–5; Р. I, 43–45 — Данте в ст. 1–6 указывает час, наступивший в Италии: там, на востоке, забрезжила солнечная заря, и на ней сияло созвездие Рыб («холодный зверь»), а в ст. 7–9 он определяет соответственный час для горы Чистилища; 2) Данте наделяет Тифона, наряду с супругой, ещё и наложницей, лунной зарёй. В ст. 1–6 описывается час, наступивший на горе Чистилища: лунная заря взошла белеть на утренний помост, то есть появилась на востоке, и на ней сияло, как корона, созвездие Скорпиона («холодный зверь»).

7–9. И ночь означила двумя шагами…— Прошло два часа от начала ночи в том месте, где мы были, то есть на горе Чистилища, и даже третий час близился к концу.

10. С Адамом в существе своем — то есть обладая телом, подверженным усталости. Вергилий и другие тени не нуждаются в сне.

12. Впятером — то есть Данте, Вергилий, Сорделло, Нино Висконти и Коррадо Маласпина.

14–15. Касатка — злополучная царевна Филомела, превращённая в ласточку (касатку) (см. прим. Ч., XVII, 19–20).

22–24. Там, где Ганимед — то есть на горе Иде Фригийской.

30. До самого огня — до сферы огня, которая считалась лежащей между сферой воздуха и небом Луны.

34–39. Не меньше вздрогнул некогда Ахилл…— Когда юноша Ахилл воспитывался у кентавра Хирона (А., XII, 71), богиня Фетида, его мать, зная, что ему грозит гибель на войне, перенесла его спящим на остров Скир. Но здесь его при помощи хитрости обнаружили Улисс и Диомед (см. прим. А., XXVI, 61–62).

55–63. Лючия — см. А., II, 97–108 и прим. А., II, 97.

112. Семь P (начальная буква латинского слова «рессаtum» — «грех»)— означают семь смертных грехов, от которых надлежит очиститься по мере восхождения на гору Чистилища.

137. Тарпей — Тарпейский утёс римского Капитолия, где хранилась государственная казна. Когда Цезарь потребовал выдачи ему этой казны, народный трибун Луций Цецилий Метелл отказал ему, и тот силой открыл двери.

141. «Те Deum» — латинский церковный гим «Тебя, бога, [хвалим]».

На других языках

• The Divine Comedy/Purgatorio/Canto IX (en)
• Divina Commedia/Purgatorio/Canto IX (it)
• A Divina Comédia/Purgatório/IX (pt)