Божественная комедия/Чистилище/Песнь II

← Чистилище/Песнь I

Божественная комедия/Чистилище/Песнь II автор Данте Алигьери (1265—1321), пер. Михаил Леонидович Лозинский (1886—1955)

Чистилище/Песнь III →

Язык оригинала: итальянский. Название в оригинале: "Divina Commedia"/"Purgatorio". — Дата создания: 1307—1321, опубл.: 1472. Источник: lib.ru • Новоприбывшие души умерших.— Каселла.

ПЕСНЬ ВТОРАЯ 1  Уже сближалось солнце, нам незримо,         С тем горизонтом, чей полдневный круг         Вершиной лёг поверх Ерусалима; 4  А ночь, напротив двигаясь вокруг,         Взошла из Ганга и весы держала,         Чтоб, одолев, их выронить из рук; 7  И на щеках Авроры, что сияла         Там, где я был, мерк бело-алый цвет,         От времени желтея обветшало. 10  Мы ждали там, где нас застал рассвет,         Как те, что у распутья, им чужого,         Душою движутся, а телом нет. 13  И вот, как в слое воздуха густого,         На западе, над самым лоном вод,         В час перед утром Марс горит багрово, 16  Так мне сверкнул — и снова да сверкнёт!—         Свет, по волнам стремившийся так скоро,         Что не сравнится никакой полёт. 19  Пока глаза от водного простора         Я отстранял, чтобы спросить вождя,         Свет ярче стал и явственней для взора. 22  По сторонам, немного погодя,         Какой-то белый блеск разросся чудно,         Другой — под ним, отвесно нисходя. 25  Мой вождь молчал, но было уж нетрудно         Узнать крыла в той первой белизне,         И он, поняв, кто направляет судно, 28  «Склони, склони колена!— крикнул мне.—         Молись, вот ангел божий! Ты отныне         Их много встретишь в горней вышине. 31  Смотри, как этот, в праведной гордыне,         Ни вёсел не желает, ни ветрил,         И правит крыльями в морской пустыне! 34  Смотри, как он их к небу устремил,         Взвевая воздух вечным опереньем,         Не переменным, как у смертных крыл». 37  А тот, светлея с каждым мановеньем,         Господней птицей путь на нас держал;         Я, дольше не выдерживая зреньем, 40  Потупил взгляд; а он к земле пристал,         И чёлн его такой был маловесный,         Что даже и волну не рассекал. 43  Там на корме стоял пловец небесный,         Такой, что счастье — даже речь о нём;         Вмещал сто душ и больше струг чудесный. 46  «In exitu Israël» — так, в одном         Сливаясь хоре, их звучало пенье,         И всё, что дальше говорит псалом. 49  Он дал им крестное благословенье,         И все на берег кинулись гурьбой,         А он уплыл, опять в одно мгновенье. 52  Толпа дичилась, видя пред собой         Безвестный край, смущённая немного,         Как тот, кто повстречался с новизной. 55  Уже лучи во все концы отлого         Метало солнце, их стрелами сбив         С небесной середины Козерога, 58  Когда отряд прибывших, устремив         На нас глаза, сказал нам: «Мы не знаем,         Каким путём подняться на обрыв». 61  Вергилий им ответил: «С этим краем         Знакомимся мы сами в первый раз;         Мы тоже здесь как странники ступаем. 64  Мы прибыли немного раньше вас,         Другим путём, где круча так сурова,         Что вверх идти — теперь игра для нас». 67  Внимавшие, которым было ново,         Что у меня дыханье на устах,         Дивясь, бледнели, увидав живого. 70  Как на гонца с оливою в руках         Бежит народ, чтобы узнать, в чём дело,         И все друг друга давят второпях, 73  Так и толпа счастливых душ глядела         В моё лицо, забыв стезю высот         И чаянье прекрасного удела. 76  Одна ко мне продвинулась вперёд,         Объятия раскрыв так благодатно,         Что я ответил тем же в свой черёд. 79  О призрачные тени! Троекратно         Сплетал я руки, чтоб её обнять,         И трижды приводил к груди обратно. 82  Смущенья ли была на мне печать,         Но тень с улыбкой стала отдаляться,         И ей вослед я двинулся опять. 85  Она сказала мне не приближаться;         И тут её узнал я без труда         И попросил на миг со мной остаться. 88  «Как в смертном теле,— молвил дух тогда,—         Тебя любил я, так люблю вне тленья.         Я подожду; а ты идёшь куда?» 91  «Каселла мой, я ради возвращенья         Сюда же,— я сказал,— предпринял путь.         Но где ты был, чтоб так терять мгновенья?» 94  И он: «Обидой не было отнюдь,         Что он, беря, кого ему угодно,         Мне долго к прочим не давал примкнуть; 97  Его желанье с высшей правдой сходно.         Теперь уже три месяца подряд         Всех, кто ни просит, он берёт свободно. 100  И вот, на взморье устремляя взгляд,         Где Тибр горчает, растворясь в солёном,         Я был им тоже в этом устье взят, 103  Куда сейчас он реет водным лоном         И где всегда в ладью сажает он         Того, кто не притянут Ахероном». 106  И я: «О, если ты не отлучён         От дара нежных песен, что, бывало,         Мою тревогу погружали в сон, 109  Не уходи, не спев одну сначала         Моей душе, которая, в земной         Идущая личине, так устала!» 112  «Любовь, в душе беседуя со мной»,—         Запел он так отрадно, что отрада         И до сих пор звенит во мне струной. 115  Мой вождь, и я, и душ блаженных стадо         Так радостно ловили каждый звук,         Что лучшего, казалось, нам не надо. 118  Мы напряжённо слушали, но вдруг         Величественный старец крикнул строго:         «Как, мешкотные души? Вам досуг 121  Вот так стоять, когда вас ждёт дорога?         Спешите в гору, чтоб очистить взор         От шелухи, для лицезренья бога». 124  Как голуби, клюя зерно иль сор,         Толпятся, молчаливые, без счёта,         Прервав свой горделивый разговор, 127  Но, если вдруг их испугает что-то,         Тотчас бросают корм и прочь спешат,         Затем что поважней у них забота,— 130  Так, видел я, неопытный отряд,         Бросая песнь, спешил к пяте обрыва,         Как человек, идущий наугад; 133  Была и наша поступь тороплива.

Примечания

ЧИСТИЛИЩЕ

ПЕСНЬ ВТОРАЯ

У подножия горы Чистилища — Новоприбывшие души умерших

1–3. По Данте, гора Чистилища и Иерусалим расположены на противоположных концах земного диаметра, поэтому у них общий горизонт. В северном полушарии вершина небесного меридиана («полдневного круга»), пересекающего этот горизонт, приходится над Ерусалимом. В описываемый час солнце, видимое в Иерусалиме, клонилось к закату, чтобы вскоре появиться на небе Чистилища.

4–6. А ночь…— Согласно средневековой географии, Иерусалим лежит в самой середине суши, расположенной в северном полушарии между Полярным кругом и экватором и простирающейся с запада на восток всего лишь на 180° долготы. Остальные три четверти земного шара покрыты водами Океана. В равном отдалении от Иерусалима находятся: на крайнем востоке — устье Ганга, текущего с запада на восток, на крайнем западе — Геркулесовы столбы, Испания и Марокко. Когда в Иерусалиме заходит солнце, то со стороны Ганга надвигается ночь. В описываемое время года, то есть в пору весеннего равноденствия, ночь держит в руках весы, то есть находится в созвездии Весов, противостоя солнцу, находящемуся в созвездии Овна. Осенью, когда она «одолеет» день и станет продолжительнее, чем он, она выйдет из созвездия Весов, то есть «выронит» их.

16. И снова да сверкнёт!— Данте жаждет после смерти снова очутиться у горы Чистилища, на берегу спасения.

26. В той первой белизне.— То, что белело по сторонам приближающегося света, были крылья ангела; то, что белело внизу,— его одежда. Средоточием света было его лицо.

46. «In exitu Israël» (лат.)— «Когда вышел Израиль [из Египта]».

56–57. Сбив с небесной середины Козерога.— При восходе солнца созвездие Козерога было на меридиане, а теперь начало склоняться к западу.

86. И тут её узнал я.— Данте узнал тень своего друга, композитора и певца Каселлы (ст. 91).

91–92. Ради возвращенья сюда же — ради того, чтобы после смерти оказаться в Чистилище, а затем в Раю.

94–105. Каселла рассказывает поэту, что души тех, «кто не притянут Ахероном» (ср. А., III, 70–129), то есть не осуждён на муки Ада, слетаются после смерти к устью Тибра (ср. Ч., XXV, 85–87), откуда ангел отвозит их в челне на остров Чистилища. Хотя он долго не брал с собой Каселлу, тот не усматривает в этом обиды, будучи убеждён, что желание ангела-перевозчика «с высшей правдой сходно». Но сейчас весна 1300 г., в Риме, начиная с рождества, справляется церковный «юбилей» (см. прим. А., XVIII, 28–33), щедро отпускаются грехи живым и облегчается участь мёртвых. Поэтому вот уже три месяца, как ангел «берёт свободно» в свою ладью всех, кто ни попросит.

112. «Любовь, в душе беседуя со мной».— Так начинается одна из канцон Данте, открывающая собою третий трактат «Пира».

119. Величественный старец — Катон.

Источники:

• lib.ru
• lib.align.ru

На других языках

• The Divine Comedy/Purgatorio/Canto II (en)
• Divina Commedia/Purgatorio/Canto II (it)
• A Divina Comédia/Purgatório/II (pt)