Страницы из дневника (Смирнов)/1983-06-05

Материал из Wikilivres.ru
Перейти к навигацииПерейти к поиску
← 1983-05-27 Страницы из дневника/Июнь 1983, Киргизия
автор Д. Смирнов-Садовский 		1983-06-23 →
Дата создания: Июнь 1983, Киргизия.




5 июня 1983 Воскресение, Поезд Москва-Фрунзе

Вчера вечером началось наше летнее путешествие. Таня с Валерой, которые просидели у нас с шести до девяти, выслушивая от Лены поток свежих новостей — её тяжёлый разговор с Кефалиди по поводу «Московской осени», как тот ей советовал прекратить «нытьё» и начать писать весёлую музыку, которую писать якобы гораздо труднее — «сам такую и пиши, если тебе нравится», — ответила ему Лена; и продолжение истории Марины и Васи о том, как сумасшедшая мамаша Марины забрасывает Денисова толстенными томами писем, которые тот спускает в мусоропровод, и как она же названивает Кате Чемберджи и, называя её дрянью, подробно пересказывает ей все Катины прошлые любовные истории [которых на самом деле не было]; вчерашнее посещение Шутя, как тот негодовал, размахивая руками по поводу новой ругани его «Романтических посланий» в «Советской музыке» (№ 3). [Они] проводили нас до метро. В одиннадцать мы сели в поезд и через двадцать минут поезд тронулся. Попили чай, поломали голову над кроссвордом из «Музыкальной жизни», попробовали попереводить Пруста, но тут сон нас сморил.

6 июня 1983 Понедельник. Поезд

Вчера утром, сделав запись в дневнике, я взялся за Пруста. Вскоре проснулась Леночка и присоединилась ко мне. Так и сидели мы до позднего вечера, изредка выходя на больших станциях Пенза, Сызрань, Куйбышев (в Куйбышеве мы купили два стакана крупной земляники), или прерываясь для того, чтобы поесть пирожков с мясом и капустой, которые мы сами спекли в день отъезда, запивая их чаем из пиалок — чай здесь есть с утра до вечера. К вечеру мы перевели больше трёх страниц — своего рода рекорд — до сих пор мы переводили не больше одной страницы в день.

7 июня 1983, Вторник, поезд

Второй день пути мало отличался от первого — сидели, уткнувшись в Пруста. Леночка заявила, что так ей нравится, и она готова ехать ещё столько же. Перевели не больше, чем в первый день. Выходили на всех крупных стоянках: в Актюбинске, Кандагаче, Челкаре, Саксаульской. В Челкаре купили кулёк варёной картошки и пучок редиски — весь наш обед.

9 июня 1983, [Фрунзе]

7 июня (поезд) день был похож на предыдущий, но перевели немного меньше, чем накануне. Леночка слегка поспала. Легли рано и пытались уснуть, но не спалось.

8 июня (поезд — Фрунзе) разбудили нас за полчаса до прибытия во Фрунзе, то есть в 2.20 по московскому или в 5.20 по местному времени. На вокзале нас встретили мама и Юра. На стоянке такси, пока мы туда пришли, образовалась бессмысленная толпа — такси доставались кому повезёт, но нас никто не хотел везти — слишком близко, и потому заламывали цену 5 рублей. Наконец один частник сжалился и подвёз нас. В машине я спросил маму: «Что с папой?» Оказывается у него был инфаркт, но мама почему-то хотела это от нас скрыть, пока мы были в Москве. Папа отказался лечь в больницу и вообще от постельного режима — единственное на что он согласился на укол магнезии, лекарства и лечебную гимнастику.

Юра сошёл раньше, так как ему к 9-ти на работу. Доехали очень быстро, расплатились с шофёром — он содрал 4 рубля. Завернули к дому — тут папа выбежал к нам навстречу. Сразу же познакомились со старой, уже беззубой маленькой собачкой Чарли и милым пушистым котёнком Яшкой, которого мама взяла три дня назад.

Пока Лена споласкивалась под душем, мы с папой обошли сад. Он показал мне черешню полную спелых ягод, орешину, которая выросла у него из косточки и уже начинает плодоносить, яблоню со скворечником и двумя поющими скворцами, клубнику и всяческую травку. Потом я принял душ и мы позавтракали.

Мама к 11-ти пошла на работу. Мы тоже пошли в город, были в магазинах «Мелодия», «Академкнига», «Берёзка», «Букинист», но ничего интересного для себя не нашли. В ларьке купили журнал «Мелодия» № 2 с нашими портретами. В начале 2-го мы зашли к Вале и Лена позвонили домой. Новостей никаких. Поговорили с Валей о Юре — она ругает его за его характер, говорит, что он слишком разменивается на мелочи, отвлекается от главного и очень реагирует на всякую ерунду. Позвонила мама и без пяти два зашла за нами. Мы приехали домой, пообедали, потом устроились на крыше и немного поспали. Вечером приходили Юра с Валей.

9 июня. Леночка, проснувшись, сразу же полезла за черешней, набрала её полный ковш и заявила, что от завтрака она отказывается. Мама уже ушла на работу. Вскоре и папа ушёл — в поликлинику на укол и лечебную гимнастику. Мы устроились на крыше погреться на солнышке. Потом спустились и начали печатать Пруста — то, что мы перевели в поезде. Тут пришёл папа. Мы решили сами приготовить обед, и пока чистили картошку, пришёл дядя Саша — он очень похудел, весит всего 80 килограмм, даже трудно его узнать. Я встал, чтобы его поприветствовать, а папа только искоса взглянул на него и скептически улыбнулся. Однако дядя Саша, как заметила Леночка, папу обожает. Обед был уже почти готов, когда пришла мама. Мы пообедали и пошли на вокзал за билетами. От «старой Ленина» — как здесь теперь называют улицу «50 лет Киргизии» до железной дороги мы шли пешком. Многое изменилось, понастроили современных домов, подземных переходов, каких-то скульптур в стиле «модерн 60-х годов», и мы рассуждали с Леночкой о том, что все города похожи один на другой, кроме, разве что, Ленинграда или Риги.

В кассу не было очереди, и мы сразу же заказали билеты на 25-е — поедем в 10-ом вагоне (1 и 2 места). Принесут нам билеты 16-го. На обратном пути мы зашли в магазин «Искусство» и купили книжку о Хансе Мемлинге. Я хотел купить маме сахарницу, так как та, которая есть — металлическая — уже вся по то что покрылась коррозией. В магазине мне предложили керамический горшочек с крышкой. Я стал его разглядывать, и тут у меня выпала крышка и разбилась. Я очень расстроился, пришлось заплатить 3 р. и взять с собой осколки. Дома я всё-таки склеил крышку, а на месте потерянных осколков, сделал выемку для ложки — получилось ничего.

Написал письмецо Гершковичу. Пришла мама и сказала, что в магазине уценённых товаров полно пластинок. Лена, папа и я отправились туда. По дороге у папы болело сердце — он объяснил: как будто кто-то сжимает в кулак в середине груди. Я купил за 10 к. пластинку ростовских звонов, а папа ещё штук 10, на мой взгляд, совершенно бесполезных. Вечером играли в преферанс. Мы с мамой проиграли. Выиграли Лена и папа.

10 июня

На крыше я как следует подмёл и огородил шифером площадку для загорания. Тут я увидел, что папа возится с велосипедом, собирается ехать за газом, и я вызвался съездить вместо него. Папа обрадовался, так как ему уж пора было идти в поликлинику. Я привёз баллон как раз тогда, когда Лена уже набрала черешню и собиралась лезть на крышу. Мама возилась с пирожками, и я уговорил её, чтобы она их не жарила, а пекла.

Когда пирожки были готовы, мы взяли четыре штуки и пошли на Пионерское озеро. По дороге Лена рассказывала историю про Рябова и Котлярскую. Дорога заняла полчаса — расстояние, которое я считал когда-то большим, теперь показалось гораздо меньшим. Мы переплыли озеро туда — обратно. Читали статью из «Науки и жизнь» № 3, которую я захватил с собой — «Заметки невролога». Заметки оказались довольно скучными и хаотичными. Единственное, что показалось мне интересным, это то, что оказывается правая половина мозга занимается музыкой и живописью, а левая речью и логикой, и что у Равеля произошло кровоизлияние в левую половину, и он, потеряв дар речи, продолжал сочинять музыку.

Потом мы прогулялись по роще, которая, кстати сказать, совершенно изменилась — ни одного карагача (их спилили, так как на них напала какая-то болезнь) — тополя, клёны, акация, ели и т. п. Мы прилегли на травке под деревьями, съели по пирожку, и я прочёл статью про английских потомков Пушкина. Самое интересное в ней — история так и не найденного дневника № 1 Пушкина в 1100 страниц.

Мы вернулись домой (у самого дома я ещё выкупался в БЧК, чтобы освежиться), потом пообедали и забрались на крышу, где я устроил навес от солнца. Перевели несколько фраз из Пруста. В половине 7-го пришла мама. Мы поужинали и снова взялись за перевод. Часов 10 Леночке захотелось покататься на велосипеде. Я вывел велосипед из сарая, и мы покатались по очереди. Когда мы ложились спать, маме вздумалось заняться тортом, так как Лена сказала, что торт (которым мама нас встретила) её понравился. Я стал отговаривать маму, но это оказалось бесполезно.

11 июня

Проснувшись, я полез на крышу устраивать место для загорания — подмёл, выбил и расстелил матрас. Леночка набрала черешни для своего завтрака, а я решил поесть поплотнее. Тут папа стал слушать те 10-копеечные вьетнамские пластинки, которые мы купили позавчера. Одна из них оказалась интересно, благодаря замечательным инструментам на ней записанным — бамбуковой флейте и однострунной гитаре. Я даже пожалел, что не приобрёл такую. Её можно было бы подарить Соне Губайдулиной или Вустину. Потом я спросил папу, откуда у него том Батюшкова (из ЛП). Это оказался подарок, но ему он не нужен и он передарил его мне. Ещё он предложил выбирать любые книги с полки над вешалкой. И я сразу ухватил том Швейцера «Бах». Потом мы сходили с Леной на озеро, на то же самое место, и всё проделали в точности, как вчера — так захотела Леночка. На этот раз у нас была книжка о Равеле, и мы обнаружили, что психоневролог по-видимому ошибся: Равель не писал музыки после болезни, правда, разучившись писать (он забыл начертания букв), он не утратил музыкального слуха и напевал тему из Симфонии Бородина. Потом перешли в тень — в то же место под акацией — и снова пролистав книгу, удивились, что у Равеля не было ни жены, ни невесты, ни любовницы — либо эта сторона его жизни не отражена, либо она вообще у него отсутствовала.

Когда мы вернулись домой, выяснилось, что у мамы температура около 38⁰. Я с трудом уложил её в постель и напои чаем с малиной. Потом мы с Леной освежились под душем, пообедали и забрались на крышу вместе с Прустом.

К вечеру температура у мамы спала до 37,2⁰. Мы поужинали с маминым тортом, потом покатались на велосипеде и сели печатать Пруста.

12 июня

Пока Леночка вставала, собирала черешню и загорала, я печатал Пруста, справляясь обо всём, что мне неизвестно в БСЭ , Таким образом я узнал кто такие Форту́ни, Курье и Орлеанисты. Но несколько имён — Мельяк, Пампилле — остались невыясненными.

В начале второго мы пошли к Юре. Лена позвонила в Москву. Новостей нет, только Таня звонила, узнавала, как у нас дела. Застолье было вкусное, но в смысле беседы весьма ординарное. Потом были танцы — Юре очень хотелось потанцевать, но не Вале. Юра продемонстрировал цветомузыку, правда, пока только трёхцветную, красно-зелено-синюю. Отсутствовала лампа жёлтого цвета (аппарат был изготовлен Серёжей — Валиным братом). После чая Юра показывал слайды: Лувр, Ленинград Иссык-Куль, Фрунзе, Львов.

Звонил Ире Баулиной, теперь она Бессонова. Я приглашал её к нам, но она сказала, что не может — страдает какими-то комплексами. Позвонила Лира Киизбаева и пригласила в среду к себе.

Мы вернулись домой, и Лена пошла кататься на велосипеде. Сосед, Пётр Иванович, предложил мне взять его велосипед. Я догнал Лену, и мы покатались вместе.

13 июня

Взвесились — вешу 67 кг.

В 10 утра мы поехали на автовокзал. Билеты до Чолпон-Аты на 17-ое взяли без всякой очереди. Потом я решил показать Лене, а заодно и сфотографировать те дома, где я жил раньше. Дом в переулке на улице Ленина (теперь «50 лет Киргизии») я нашёл сразу, хотя там кое-что изменилось, но домов в Донском переулке я не узнал (ориентировочно я сфотографировал дома № 28 и 49. На школе № 35 мы обнаружили вывеску «Комитет Государственной Безопасности». Школьный двор сильно переменился — все большие деревья вырублены, и теперь растёт молодняк.

Дома мы занялись обедом, и к маминому приходу из училища был готов свекольник и голубцы. Пообедав, забрались на крышу переводить. Витя тоже поднялся к нам, помогал мне отыскивать слова в словаре. Вечером сыграли в преферанс. Проиграла только мама (больше 300). Папа выиграл больше всех, потом я, потом Лена.

14 июня Фрунзе

Утром перевёл несколько фраз из Пруста. Потом пришёл Витя, и мы вместе отправились на Пионерское озеро. Искупались. Я почитал немного вслух книжку Мёрике «Моцарт на пути в Прагу». Потом снова окунулись и вернулись домой. Тут мы выяснили, что Витя совсем необразован, не знает, что написал Толстой, Пушкин, Гоголь, кто такой Рубенс. А вышло так: я прочёл статейку в «Труду», что студентам из Ливерпуля и Манчестера задали вопрос, кто написал «Войну и Мир»? — ответ был: Уинстон Черчилль, а на вопрос, кто такой Рубенс, отвечали: бутерброд, название гастронома, русский шпион. Витя подслушал это, и, когда я ему задал те же вопросы, ответил: Черчилль, бутерброд. Когда я спросил кто такой Черчилль, он ответил: фашист, жил в Германии. А кто написал «Евгений Онегин» он не знает. Зато он обладает некоторой долей юмора. Вечером пришли Юра и Валя, и я без предупреждения задал Вите те же вопросы при них. Он, незаметно подмигнув, ответил: «Черчилль», «бутерброд».

Когда мы, проводив их до автобуса, вернулись домой, Лена сказала, что ей здесь уже надоело.

15 июня Фрунзе

Утром зашли в училище, но не застали там ни Бурштина, ни Баулину. Прошлись по магазинам. В Академкниге купили Льва Африканского и Ямото-Моноготари; в Мелодии — пластинку с Караяном (Немецкий реквием) и со Шнабелем (4-5 концерты Бетх.). Были в Музее изобразительных искусство на выставке французской живописи, которая занимала маленький зал (мало выдающегося). В самой экспозиции мы разглядели несколько интересных вещей: Портрет Петра III (Неизв. художника), Портрет Н. П. Голицыной (кажется Левицкого), рисунок Врубеля к «Демону», рисунок Репина к «Ивану Грозному», штук 6 работ Фалька, 3 Лентулова, 4 Тышлера (Дамы с корзинами на голове), несколько вещей Кузнецова и натюрморт — Ваза с цветами Филонова.

Звонили домой в Москву — новостей нет. Зашли на базар, купили клубники.

Немного передохнули и пошли к Киизбаевой. Там были Бурштин, Виленчик, Касаткина, Лира и Сайра. Позже пришёл сын Лиры Арстан. Было вкусно, но скучно. Миша бубнил без умолку.

16 июня Фрунзе

Ночью у Леночки сильно болел животик. Мы не спали до 2 часов ночи. Утром сели печатать Пруста. Тут пришёл Витя и принёс от Юры записку, чтобы я позвонил или пришёл к нему, так как после обеды выяснится насчёт квартиры в Чолпон-Ата. Шёл сильный дождь, а Леночка было довольно слаба — за весь день она съела только одно яйцо всмятку — и поэтому часов в 6 я поехал к Юре без неё — вдвоём с Витей. Добрались мы за 15 минут — так нам везло с транспортом. Насчёт квартиры ничего не выяснилось. Зато Юра подарил мне Словарь синонимов — у него два, я давно хотел его иметь.

Посмотрели по телевизору кусочек фильма про Афганистан, потом сели печатать и в половине одиннадцатого легли спать.

17 июня Чолпон-Ата

Мама разбудила нас в 6 часов. Первым делом я решил отпереть чемодан, чтобы вытащить из него кружку и переложить её в сумку, но этого сделать не удалось, и пришлось папе сворачивать замок плоскогубцами. Всё перекинули наскоро в другой чемодан, выпили куриного бульона и отправились на автовокзал. Дорога заняла у нас 20 минут — 40 минут было в запасе, и мы сели за Пруста. Прустом занимались и в автобусе, хотя сильно трясло, и меня стало чуть укачивать и клонить в сон. Ехали мы 6 часов вместо 4 обещанных. Вышли из автобуса, и тут же пожилая женщина обратилась к нам: «Вам не нужна квартира?». Она сказала, что квартира трёхместная за 5 руб. в сутки рядом с морем. Когда мы пришли, оказалось, что комната проходная Мы решили, что это нам не подходит и попросили её что-нибудь посоветовать. Она повела нас к соседу Владимиру Дмитриевичу. Мы поселились в маленькой, но уютненькой конурке на Горького 18. Сразу же пошли на пляж, но до пляжа оказалось топать около 1,5 километра, так как ближайший принадлежит совмину, и туда нас не пустили. Мы искупались на пляже детского тубдиспансера, где купаться не разрешалось, штраф 10 р., но поскольку пляж был пустым, мы рискнули. Вода была холодная, и пришлось долго идти, чтобы зайти по пояс. Потом я сфотографировал Лену на фоне верблюда, и мы пошли домой, опасаясь, как бы не пошёл дождь — над горами висели страшные свинцовые тучи и гремел гром. Только мы пришли, пошёл дождь. Я надел куртку, Лена — плащ, и мы пошли искать ресторан. Меню в ресторане было бедным, и мы перекусили в лагманной. Потом снова оказались на пляже, уже на другом, рядом с санаторием «Голубой Иссык-Куль». Лена ещё раз выкупалась — я не рискнул. Лене очень понравилась вода, сам вид на озеро и на горы, воздух, она сказала, что приехали мы сюда не зря, и мне было приятно. Потом ещё немного прогулялись, позвонили Тамаре Ефимовне и Юре, и пораньше улеглись в свои кровати.

18 июня Чолпон-Ата

Пошли с утра на базар, купили помидоры и клубнику. Потом на пляж — Пруст. Обедали в лагманной мантами и хошанами. Зашли домой переодеться, так как поднялся холодный ветер. Я перезарядил фотоаппарат, но не взял его, так как солнце скрылось за облаками. Зашли в краеведческий музей и посмотрели выставку репродукций, почти не отличающихся от оригиналов, подаренных мадам Леже. Среди 40 картин Шагал, Пикассо, Моне, Писсарро, Дега и т. д.

Снова на пляже. Пока светило солнце переводила Пруста; только захотели искупаться — солнце зашло за тучу и стало холодно. Пошли домой, по дороге перекусили в столовой пирогом и соками с пирожным. Оставив дома сумки с книжками и одеждой, отправились в длительную прогулку по городу. Пройдя расстояние раза в три больше, чем вчера, мы оказались у того же корпуса санатория «Голубой Иссык-Куль». Перелезли через забор и очутились на роскошном пляже пансионата, где я отдыхал лет 17 тому назад. Мы искупались, несмотря на то, что солнце уже село в тучу.

У меня такое ощущение, что мы здесь не 1, 5 дня, а уже целую неделю. Леночка не выходит из цикла своих болезней — прошёл живот, начался нос, прошёл нос — снова живот и глаз. Поэтому она, по её словам, никак не может по-настоящему почувствовать, что отдыхает.

19 июня Чолпон-Ата

Вчера вечером, когда мы сидели на пляже, ласточки летали очень низко над землёй и над озером, и к тому же солнце зашло в тучу, значит должна быть плохая погода; и действительно, сегодня с утра всё небо затянуто облаками да тучами, накрапывает дождик и откуда-то издалека погрохатывает гром.

Леночка тревожно спала. То ей снились персонажи Пруста: Марсель, барон де Шарлю; то снилось, что она задыхается — нырнула под воду, но вынырнуть никак не может. Мне приснилось, что в Москве был концерт кубинского оркестра, на который трудно было попасть. Играли они каких-то неизвестных русских композиторов, а также советских; в программе было новое сочинение Губайдулиной. Я каким-то образом оказался за кулисами, и меня попросили объявлять. Я вышел на сцену и почувствовал, что мне трудно пошевелить языком, и рот был полон слюны. И ещё меня выбивало из колеи то, что где-то в первых рядах сидела Наташка Теря и дикими глазами смотрела не меня. Кое-как я овладел собой и произнёс необходимый текст: «Начинаем концерт. Трансляция по всесоюзному радио и телевидению. 13 апреля». — «17-е — поправили меня из зала». — «17-е апреля», — повторил я, а затем долго по слогам начал читать неизвестное мне имя композитора и длинное непонятное название. Тут я проснулся. Дверь в комнату была приоткрыта — Лена открыла её, потому что задыхалась. Накрапывал дождик, потом он пошёл сильнее. Мы подождали, пока он кончится и пошли на базар, купили мёду и помидоров. На автовокзале позавтракали и купили обратные билеты на 23-е. Леночка позвонила домой в Москву. Оказывается ей снова звонил её сумасшедший. Он представился Анатолием Сергеевичем и просил папу с ним встретиться, но папа сказал, что не имеет времени. Вышло солнце. На пляже мы попробовали позагорать, но как только мы хотели искупаться, солнце закатило за облако. С гор надвигались чёрные тучи. Мы поняли, что пора уходить, но слишком поздно. В ресторан мы пришли вымокшие. Съели по чабанскому супу (необычайно наперченному) и располовинили лангет и цыплёнка. Потом вернулись на пляж. Солнце то появлялось, то пряталось, и мы перебирались со скамейки на влажный песок и обратно. Наконец, нам это надоело, мы выкупались и почувствовали, что день не прошёл даром. Перекусив творожком в столовой, мы зашли домой и снова отправились на прогулку, фактически повторив вчерашний маршрут.

Когда мы проходили мимо почты, я позвонил Юре, но застал Валю — Юра с Витей пошли в цирк. Валя сообщила, что Юра купил для нас томик Менандра.

Перед сном немного поговорили с хозяевами, Владимиром Дмитриевичем и Надеждой Петровной. Выяснили, что то заведение, сразу за санаторием «Голубой Иссык-Куль», в котором я отдыхал когда-то и мимо которого мы только что проходили, называется дом отдыха Чолпон-Атинский.

20 июня

Первая половина дня была хорошая — удалось и позагорать, и выкупаться. Пообедали лагманом, и тут пошёл дождь, правда недолгий, но солнца уже не было до самого вечера, стадо холодно, и мы, не зная куда себя деть, пошли в кино на дурацкий фильм под названием «Вторая весна». После фильма я почувствовал, что мне нездоровится. И мы, проклиная этот климат и зарекаясь больше сюда не ездить, в 9 часов улеглись в постель и до 12-ти переводили Пруста.

21 июня

Весь день светило солнце. Почти весь день мы провели на пляже. Я взял фотоаппарат и нащёлкал почти целую плёнку. После ужина пошли гулять в сторону гор, и обнаружили очень красивую березовую аллею.


Содержание



Примечания

  1. ↑ Шесть предыдущих уроков были даны в 1970 году. См. Геометр звуковых кристаллов, 1 часть.
  2. ↑ Шесть предыдущих уроков Гершкович дал мне в 1970 году (ДС). См. Геометр звуковых кристаллов, 1 часть.


© Д. Смирнов-Садовский / D. Smirnov-Sadovsky

Info icon.png Это произведение опубликовано на Wikilivres.ru под лицензией Creative Commons  CC BY.svg CC NC.svg CC ND.svg и может быть воспроизведено при условии указания авторства и его некоммерческого использования без права создавать производные произведения на его основе.



Источник — http://wikilivres.ru/index.php?title=Страницы_из_дневника_(Смирнов)/1983-06-05&oldid=50792