Александр Леонидович Величанский: различия между версиями

Материал из Wikilivres.ru
Перейти к навигацииПерейти к поиску
 
(не показано 49 промежуточных версий этого же участника)
Строка 38: Строка 38:
 
{{right|''[[Ольга Седакова]], 2005''}}}}
 
{{right|''[[Ольга Седакова]], 2005''}}}}
 
</small>
 
</small>
 +
=Произведения=
 
==Стихи==
 
==Стихи==
* [[Под музыку Вивальди (Величанский)|Под музыку Вивальди]]
+
*[[Стихотворения Александра Величанского]]
====Восьмистишия====
+
;Сборники
::'''1966—1968'''
+
* [[Воспоминания о сущем (Величанский)|Воспоминания о сущем]], ''1969–1970''
# [[Коль суждено вам утонуть (Величанский)|Коль суждено вам утонуть]]<br/>'''1966-1973'''
+
* [[Солцестоянье (Величанский)|Солцестоянье]], ''1970''
# [[На дне воды лежал песок (Величанский)|На дне воды лежал песок]]
+
* [[Пылающее очертанье (Величанский)|Пылающее очертанье]], ''1970–1971''
# [[Когда Россия всё была Россией (Величанский)|Когда Россия всё была Россией]]
+
<!--
# [[Столько нежности сжалось во мне (Величанский)|Столько нежности сжалось во мне]]
+
:*  [[Пылающее очертанье (Величанский)#1. ДЕКАБРЬ БЕЗ ЯНВАРЯ|1. ДЕКАБРЬ БЕЗ ЯНВАРЯ]]  
# [[Есть мученье душ холодных (Величанский)|Есть мученье душ холодных]]
+
:*  [[Пылающее очертанье (Величанский)#2. ЭХО|2. ЭХО]]  
# [[Был ли каждый Божий миг (Величанский)|Был ли каждый Божий миг]]
+
:*  [[Пылающее очертанье (Величанский)#3. ПЫЛАЮЩЕЕ ОЧЕРТАНЬЕ|3. ПЫЛАЮЩЕЕ ОЧЕРТАНЬЕ]]
# [[Что надобно для красоты? (Величанский)|Что надобно для красоты?]] <br/>'''1973-1975'''
+
-->
# [[Съезд (Величанский)|Съезд]]
+
* Из книги [[Баста (Величанский)|Баста]], ''1973–1975''
# [[Всех ли погубил потоп (Величанский)|Всех ли погубил потоп]]
+
* Из книги [[Речитатив (Величанский)|Речитатив]], ''1974–1975''
# [[Такая ясность (Величанский)|Такая ясность]]
+
* Из книги [[Подземная нимфа (Величанский)|Подземная нимфа]], ''1976–1977''
# [[День базарный бел, как мельник (Величанский)|День базарный бел, как мельник]] <br/>'''Из книги «Помолвка» 1976–1977'''
+
* [[Инверсии (Величанский)|Инверсии]], ''1980''
# [[Не стоны агоний (Величанский)|Не стоны агоний]]
+
* [[При слиянии (Величанский)|При слиянии]], ''1982–1983''
# [[Музыка, больше знай (Величанский)|Музыка, больше знай]]
+
* [[Кахетинские стихи (Величанский)|Кахетинские стихи]], ''1985–1986''
# [[Средь брёвен медовых (Величанский)|Средь брёвен медовых]]
+
* [[Вплоть (Величанский)|Вплоть]] (1984–1989)
# [[Первый осенний снег (Величанский)|Первый осенний снег]]
+
** [[Вплоть 1 (Величанский)|Часть 1]]  
# [[Не может ливень (Величанский)|Не может ливень]]
+
** [[Вплоть 2 (Величанский)|Часть 2]]
# [[Прибрежные сосны (Величанский)|Прибрежные сосны]]
+
** [[Вплоть 3 (Величанский)|Часть 3]]
# [[Чтоб славою меня манил (Величанский)|Чтоб славою меня манил]]
+
** [[Вплоть 4 (Величанский)|Часть 4]]
# [[Несчастнейший (Величанский)|Несчастнейший]] <br/>'''1982—1983'''
+
** [[Вплоть 5 (Величанский)|Часть 5]]
# [[За окном — холмы, холмы и (Величанский)|За окном — холмы, холмы и]]<br/>'''1984—1989'''
+
** [[Вплоть 6 (Величанский)|Часть 6]]
# [[Удел двоих (Величанский)|Удел двоих]] <br/>'''без даты'''
 
# [[Ели (Величанский)|Ели]]
 
# [[Как далеки края (Величанский)|Как далеки края]]
 
# [[Удаляясь по аллее (Величанский)|Удаляясь по аллее]]
 
# [[Дачи заколочены (Величанский)|Дачи заколочены]]
 
# [[Смерть в том, что Пушкин Блока не прочёл (Величанский)|Смерть в том, что Пушкин Блока не прочёл]]
 
# [[Ах, от худа кроме худа (Величанский)|Ах, от худа кроме худа]]
 
  
 +
{{indent|8| * * * }}
 +
* [[Восьмистишия (Величанский)|Восьмистишия]]
  
 +
==Переводы==
 +
; Из [[Эмили Дикинсон]]
 +
* 471. [[Ночь между дней заключена (Дикинсон/Величанский)|Ночь между дней заключена]] ∞
 +
* 475. [[Судьба — жилище без дверей (Дикинсон/Величанский)|Судьба — жилище без дверей]] ∞
 +
; Из [[Константинос Кавафис |Константиноса Кавафиса]]
 +
* [[Монотонность (Кавафис/Величанский)|Монотонность]] ∞
 +
* [[Слава Птолемеев (Кавафис/Величанский)|Слава Птолемеев]] ∞
 +
* [[Анна Даласина (Кавафис/Величанский)|Анна Даласина]] ∞
  
<!--  
+
<!--
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
*  *  *
 
Нет, лучше уж октябрь —
 
отчаявшийся, грязный:
 
он горевал хотя б
 
над жизнью безобразной,
 
 
 
пустую глину ел
 
и воду пил из лужи.
 
А снег уж слишком бел,
 
жесток и равнодушен,
 
 
 
как будто из забвения он к людям прилетел.
 
(1969)
 
 
 
*  *  *
 
К чему, и сам я толком не пойму,
 
но только вот о чем ты мне напомни:
 
три дня лил дождь, и нынче потому
 
луна явилась в свет почти что полной,
 
зеленоватой, но видать,
 
и ей желтеть и увядать.
 
(1972—1973)
 
 
 
*  *  *
 
Во всех землях все по зeґмну —
 
всё в Русее — по небесну:
 
в небе — солнце, в Руси — солнце,
 
в небе — месяц, в Руси — месяц,
 
в небе — звезды, в Руси — избы,
 
в небе — тучи, в Руси — вечер:
 
то-то диво русским людям,
 
то-то диво русским птицам,
 
то-то диво русским зверям,
 
то-то диво русским гадам!
 
(1979—1980)
 
 
 
*  *  *
 
Музыка, ты родилась не подобно Киприде из пены
 
постепенных морей — не из безмолвия волн, —
 
нет, как Зевесова дочь, из его волосатого уха
 
грозно возникла в душе во всеоружии вдруг.
 
 
 
*  *  *
 
В жизни у каждого есть такое десятилетье —
 
то не начнется никак, то вдруг оно позади.
 
 
 
*  *  *
 
Нежилые леса, за лесами — поля, перелески,
 
скатертью стелется степь до нагороженных гор,
 
безнадежно пусты окружные моря и пустыни —
 
сколько же правды уйдет на всероссийскую ложь?
 
 
 
*  *  *
 
После смерти само время длится, как волосы, ногти
 
на покойном... Нагой время невнятно душе.
 
 
 
*  *  *
 
В космосе — хаос. Комет летают какие-то камни.
 
Дикий доныне тунгус верует в метеорит.
 
1980—1981
 
 
 
*  *  *
 
Отвлекаясь от бумаги,
 
ну, хотя б на миг,
 
скажем, что у нас в продмаге
 
(прямо в нем) мясник
 
удавился. Были толки,
 
отчего и как.
 
Но никто не смыслил толком
 
в смерти, в мясниках.
 
 
 
*  *  *
 
Изваяние из звука,
 
разве это — ты? —
 
лишь набросок ног и рук и
 
прочей наготы.
 
Все подобья лгут, исход свой
 
обратив в абсурд.
 
Не бывает в мире сходства:
 
бесподобна суть.
 
 
 
*  *  *
 
Криво в горнице и гнило.
 
Три оконца — глянь.
 
Телевизора горнило.
 
Алая герань.
 
А из красного угла-то,
 
кружевцем убрaґн,
 
Николай Угодник свято
 
смотрит на экран.
 
(1980)
 
  
 +
МОНОТОННОСТЬ
  
НАТЮРМОРТ
+
Дни монотонно идут за днями,
 +
такими же монотонными. Всегда одно и то же
 +
произошло иль вновь случится с нами –
 +
все тот же миг ты жил и тот же миг ты прожил.
  
   
+
Месяц прошел и новый месяц залучил он.
Наставник наш боролся с эстетизмом.
+
Чтоб знать, что ждет нас, не надо быть провидцем:
Мы малевали под его эгидой
+
все те же вчерашняя скука и кручина.
картофель, что отечественной почвой
+
И завтрашний день уже завтрашним днем не мнится.  
обмазан был, как печь; селедку с синим
+
^
отливом иль ломоть ржаного хлеба —
+
  Перевод С. Ильинской
чтоб передать его съестную ноздреватость,
+
Перевод А. Калининой
мы собирались с нюхом...
 
                              “Натюрморт
 
есть вспышка жизни, — говорил учитель, —
 
которая, на первый взгляд, мертва, как
 
вот эта кружка из ничтожной жести,
 
но, дети, сколько цвета в ней одной:
 
в ней вся зима, все тесное ненастье
 
осенних дней, все серебро застолья
 
изысканного, царского... Да что там! —
 
все серебро безвкусного Ватто”.
 
Тут принимались мы за акварели
 
и с колонковой неуклонной кисти —
 
роскошный дар китайских рикш и кули —
 
поспешно сглатывали цвет или оттенок,
 
чтоб в ту же сырость жизни и бумаги
 
внести другой и дать смешаться им
 
естественно...
 
                              В застенке тусклом класса
 
всевластно пахло масляною краской
 
и растворителем настырным. За окном —
 
обшиты пышным снегом — театрально
 
  краснели третьяковские хоромы,
 
очерченные грязной желтизною
 
Замоскворечья. Как купец, был скуп
 
декабрьский сумрак по утрам, но все ж он
 
сгущался в крыши, трубы, колокольни,
 
в деревья, что росли на кровлях храмов,
 
и, наконец, устало разрастался
 
в непоправимый кистью натюрморт
 
Москвы пятьдесят первого...
 
                              Учитель,
 
не впрок пошел мне ваш урок предметный —
 
чугун копченой утвари и глина
 
всех кринок треснувших, и патоки потеки
 
на булках с марципаном, хоть и вкусных,
 
но приторно бликующих... Вещей
 
не ощущаю я средь вещей жизни,
 
а ощущаю, разве, ощущенья
 
да бьюсь, как в каземате, в тесной мысли,
 
хотя бы в той — пустой, бездарной, косной,
 
в которой стыл, как самовар, аморфный
 
тех лет непроходимый натюрморт.
 
  
*  *  *
+
Посмотреть оригинал
Из леса вышел человек,
 
он вышел по-людски.
 
Лежали плеч его поверх
 
иголки и листки.
 
Он был непоправимо сед,
 
непоправимо рус.
 
И лес глядел ему вослед
 
насмешливо, боюсь.
 
 
    
 
    
Из леса вышел человек
 
печальный, как ручей.
 
В карманах, окромя прорех,
 
ни денег, ни ключей,
 
ни паспорта, ни адресов,
 
ни пропуска — на кой? —
 
он сам был замкнут на засов
 
улыбочкой такой.
 
Из леса вышел человек,
 
веселый... абы как.
 
В его котомке — смех и грех —
 
краюха и табак,
 
бутылка липкого вина
 
и книжица о том,
 
как мы из леса, старина,
 
и снова в лес идем.
 
  
 +
ГОРОД
  
 +
Рек ты: "Иные края найду за иными морями,
 +
город иной разыщу – лучше этого города он.
 +
Всякий порыв мой, однако, заранье судьбой обречен.
 +
Как не восставший мертвец – мое сердце.
 +
Долго ль рассудок изжить в распаде сего соседства?
 +
Куда ни глянь, куда ни кинь, куда ни поверни –
 +
всюду развалины жизни моей черны.
 +
Сколько лет жизни сгубил я, разрушил заранее".
  
*  *  *
+
Моря иного не сыщешь и край иной не увидишь.
Уж коли из смерти в мир мы
+
Твой город всюду тебя настигнет. В тех же и впредь
  явились, как из-за ширмы,
+
  улочках будешь плутать, в тех же предместьях стареть,
 
+
в тех же домах постигнут тебя седины.
чтоб жить и достигнуть снова
+
Ты этим городом кончишь. Надежды ни единой.
  лишь небытия былого,
+
И нет тебе пути, ни судна вдалеке.
 
+
Изжив, разрушив жизнь, здесь в своем уголке
то песенка наша спета —
+
  ее и всюду на земле сгубил, разрушил ты.
мы выходцы с того света,
+
^
 
+
Перевод Е. Смагиной
мы сами — посланцы смерти.
+
Перевод Г. Шмакова
Но это не так, поверьте.
+
Перевод А. Калининой
 +
Перевод В. Некляева
 +
Перевод И. Жданова 
  
*  *  *
+
СЛАВА ПТОЛЕМЕЕВ
Обладают ли душой
 
ангелы? Иль сплошь
 
из души они одной
 
состоят? А рожь
 
их кудрей, а облак крыл,
 
взор острей ножа —
 
неужели, Азраил,
 
все это — душа?
 
(1981—1983)
 
  
*  *  *
+
Я – Лагидис, царь. В совершенстве владеющий
 +
(благодаря моей силе и моему богатству) искусством наслажденья.
  
 +
Македонец ли, варвар ли – нет никого,
 +
кто б сравнился со мной или хотя бы приблизился ко мне. Смешон
  
*  *  *
+
этот Селевкид с его наемными (покупными) негами (похотью).
Вот Дантов, как в призме,
+
Однако, если вы интересуетесь чем-то иным, имейте в виду также и это:
но пляж, а не ад.
 
Валяются жизни,
 
и судьбы лежат.
 
Вот рок без покрова.
 
Но тешатся, ишь —
 
и старец лиловый,
 
и сизый малыш.
 
  
*  *  *
+
этот город – наставник (научит вас всему), вершина эллинизма (всегреческая вершина)
Из золотой волны волос
+
в любом знании, в любом искусстве гениально искушенный.  
своих возникнув словно,  
+
^
спит дева в клевере — он рос
+
  Перевод Р. Дубровкина 
вот также въявь укромно —
 
вся — то падение, то взлет,
 
то встреча, то разлука...
 
И по бедру ее ползет
 
  всевидящая муха.
 
  
*  *  *
+
ИТАКА
Надворных бликов пляска.
 
Поблескиванье лиц.
 
В тени в своих колясках
 
младенцы родились.
 
Отец ушел в газету.
 
Мать торопливо спит.
 
Высоцкий с того света
 
им песенку хрипит.
 
  
*  *  *
+
  Когда ты отправляешься в Итаку,
Взрыв грозового дыма.
+
моли, чтоб долгой была дорога,
Как паровик, гроза
+
исполнена приключений, полна открытий.
  прогрохотала мимо,
+
Ни лестригонов и ни циклопов,
пустивши пыль в глаза —
+
и ни гневного Посейдона – не страшись ты:
земную и из влаги...
+
о нет, ты их на пути своем не встретишь,
Вкруг ветра-сорванца
+
пока возвышена мысль твоя, пока твои
деревья, как собаки,
+
  душа и тело ощущениям сопричастны редчайшим.
отряхиваются.
+
Ни лестригонов и ни циклопов,
 
+
ни дикого Посейдона ты на пути не встретишь,
*  *  *
+
коль ты не заключал в своей душе их,
Серая иль синяя —
+
коли душа не воздвигнет их преградой.
какая ни есть —
 
БЕЗУСЛОВНА линия
 
горизонта здесь.
 
Вдоль нее стоят суда —
 
танкер, сухогруз...
 
(Я уехал и сюда
 
больше не вернусь.)
 
 
 
*  *  *
 
Мужчины, женщины и дети
 
в прибое, засучив штаны
 
иль подобрав подол, — при свете
 
  заката как они видны? —
 
сначала полусилуэты,  
 
а после — вовсе силуэты,
 
а после недо-силуэты
 
опять — уже на фоне тьмы
 
сгущающейся — полудымки,
 
а после — вовсе невидимки —
 
теперь они идут домой,  
 
став окончательною тьмой.
 
 
 
*  *  *
 
Удаляясь по аллее
 
от ночного фонаря,
 
с каждым шагом все длиннее,
 
все бледнее тень моя —
 
так иду я среди ночи —
 
мне ж навстречь от фонаря
 
следующего — все короче
 
тень идет, но не моя.
 
 
 
*  *  *
 
Морей раскинутые сети,
 
вершины храмов, гор прибой —
 
как много, Господи, на свете
 
еще не виданного мной...
 
 
 
Но разве невидали эти
 
сравнятся с невидалью ТОЙ?
 
  
 +
Моли, чтобы долгой была дорога.
 +
Да встретишь множество в пути рассветов летних,
 +
с какой отрадой, с наслаждением каким
 +
войдешь ты в первый раз в невиданные бухты,
 +
чтобы помедлить возле лавок финикийцев
 +
и выбрать из товаров что получше –
 +
кораллов, перламутра, янтаря, слоновой кости,
 +
благовоний сладостных всех мыслимых сортов,
 +
сих благовоний сладостных ты в изобилье накупи;
 +
во многих городах Египта побывав,
 +
учись, учись себе у тамошних ученых.
  
 +
Всегда имей в виду свою Итаку.
 +
Прибытие туда – твое предназначенье.
 +
Однако не спеши окончить путь свой –
 +
пусть долгие года на благо он продлится,
 +
пусть к острову пристанешь стариком,
 +
столь обогащенным пройденной дорогой,
 +
ты же не искал богатства в обретении Итаки.
  
 +
Итака дала тебе странствий отраду,
 +
не будь ее, куда б ты в путь пустился.
  
 +
Коль ты найдешь Итаку скудной – в том обмана нет.
 +
Столь умудренным и многоопытным ставши,
 +
ты уже сам постигнешь, что Итаки эти значат.
 +
^
 +
Перевод С. Ильинской
 +
Перевод Г. Шмакова
 +
Перевод Е. Колесова
 +
Перевод Л. Якушевой
 +
Перевод В. Некляева
 
   
 
   
  
 +
СРОК СМЕРТИ НЕРОНА
  
 +
Не потревожен был Нерон, когда услышал
 +
оракула дельфийского слова:
 +
"Семьдесят третьей годины остерегайся".
 +
Есть еще время на развлеченья.
 +
Ему всего лишь тридцать. Довольно щедро
 +
Сам Бог ему отмерил сроку для того, чтоб
 +
предотвратить угрозу напастей грядущих.
  
 
+
Вот возвращается в Рим он, утомленный немного,
 
+
но восхитительно утомленье от путешествий таких –
Из книги «Помолвка» 1976–1977
+
из удовольствий вечных состоят они –
+
театры ли, сады ли, стадионы ли...
201.
+
вечера эти во градах ахейских,
Найти успокоенье
+
ах, но превыше всего телом нагим наслажденье...
в бореньи, в покаяньи,
 
найти успокоенье
 
в обмане окаянном,
 
найти успокоенье
 
в отчаяньи чужом,
 
найти успокоенье,
 
которого, наверно,
 
ты всё же не нашёл,
 
найти успокоенье,
 
найти успокоенье,
 
бросаясь на колени,
 
бросаясь на рожон.
 
 
 
  
 +
Вот что до Нерона. В Испании ж некий Гальба
 +
собирает тайно и муштрует свои войска,
 +
сей старец – ему как раз семьдесят три года.
 +
^
 +
Перевод С. Ильинской 
  
 +
В ЦЕРКВИ
  
 +
Люблю я церковь и ее имперские знамена,
 +
ее паникадила, огни ее, иконы,
 +
серебряную утварь, вершину амвона.
  
  Август
+
Когда вхожу я в храма греческого врата,
 +
в церковь, где ароматны ладана куренья,
 +
где благозвучно литургическое пенье,
 +
где столь величаво служителей явленье –
 +
торжественный ритм в каждом жесте их есть неспроста –
 +
и блеск облачений их очи слепит, тогда
 +
я думаю с гордостью: сколь прославлена раса наша,
 +
Византизма нашего древняя лепота.
 +
^
 +
Перевод Ю. Мориц  
  
День стоял, расставив вилы.
+
ДАРИЙ
Вся трава, как лошадь, пала.
 
И лежала, как попало,
 
позабыв хотя бы хруст.
 
Как над куполом могилы
 
коршун образует крест.
 
Рожь ржавела и являла
 
сухомятку сельских крыш.
 
Шмель забыл, что он – как улей,
 
жук забыл, что он – как пуля.
 
Коршун окружает поле.
 
Этот коршун съел бы мышь.
 
  
   
+
  Нынче поэт Ферназис о важнейшей части
Мёртвое озеро Байкал
+
своей эпической поэмы мыслит,
 +
о том, как царства персов мощный трон
 +
достался Дарию, сыну Гестапса. (А от него
 +
ведет свой род наш достославный государь,
 +
наш Митридат Дионисий Эвпатор). Здесь нужно
 +
мотивы обдумать серьезно, разобрать подробно
 +
ощущения те, что Дарием владели:
 +
то ли гордыня и опьянение, или нет, скорее
 +
то был, возможно, род осознания тщеты величья.
 +
И вот задумался всерьез над этим поэт.
  
Сдохли омули в Байкале,
+
Но прервал его мысли слуга, ворвавшийся внезапно
проданные наперёд
+
к нему и сообщивший наиважнейшее известье.
чехам. И вода такая,
+
Нынче началась война с державой римлян.
будто морщится, а пьёт.
+
Границу перешла почти вся наша армия.
  
Берега. На сопках – гарь и
+
Ошеломлен поэт. Случилась же беда!
  худосочная тайга.
+
Где теперь наш достославный государь,
Вот Байкал. Вода икает,
+
наш Митридат Дионисий Эвпатор
задевая берега
+
  время найдет читать греческие стихи.
 +
Греческие стихи во время такой войны, представь себе.
  
каменистые. Олифой
+
Обеспокоен Ферназис. Неудача!
кроет озеро закат.
+
Он ведь был уверен, что своей поэмой "Дарий"
Реки катят, как Сизифы,
+
он отличится и кретинов этих,
камни круглые. Бурят,
+
этих завистников замолчать навек заставит.
  
злой бурят – начальник края
+
Отсрочены вновь, отсрочены вновь все планы его.
через щели толстых глаз
+
Когда б одна лишь отсрочка эта не беда.
  с пика Черского взирает
+
Можем ли мы на безопасность рассчитывать
  на воды большой запас.
+
  в Амизе здесь. Не так уж этот город надежно укреплен.
 +
А средь врагов кто римлян сих ужаснее?
 +
Достойны ль как противники для них
 +
  каппадокийцы? Кто его знает!
 +
Сможем ли мы устоять против их легионов?
 +
Боги великие, Азии защитники, спасите нас!
  
 +
И все же этому переполоху вопреки
 +
все та же творческая мысль в нем упорна – нет-нет да
 +
                                                                            явится –
 +
да, вероятней всего, воистину – гордыня и опьянение,
 +
гордыня и опьянение владели бы Дарием.
 +
^
 +
Перевод Е. Солоновича
 +
Перевод И. Бродского
 +
Перевод Г. Шмакова 
  
+
БЛАГОСКЛОННОСТЬ АЛЕКСАНДРА ВАЛЕСА
  
 +
Из колеи не выбит я тем, что сломалась ось
 +
у колесницы, и далась мне этих состязаний слава.
 +
Среди тончайших вин, среди прекрасных роз
 +
ночь проведу я. Антиохия досталась мне по праву.
 +
Кто среди юношей со мной сравнится тут?
 +
Валес меня обожает, я – слабость его – в этом суть.
 +
Завтра, увидишь, заезд этот и вовсе не зачтут.
 +
(Но будь невеждой я, тайком отдай приказ ничтожным лицам,
 +
льстецы б отдали первый приз моей безногой колеснице).
 +
^
 +
Перевод Е. Солоновича 
  
+
В ИСКУССТВО ПЕРЕНЕС Я
Детство
 
  
  Нагревается белый кафель.
+
  Вот сижу я и грежу.                     Все желанья и чувства
Там за кафелем наш картофель
+
в Искусство перенес я –              где одни полунамеки
  зашипел... На зелёной стене –
+
лица или строки;                        о любовных связях
наши трещины в старой краске:
+
  смутные воспоминанья.               Все искусству предам.
горы, головы, войны, сказки...
+
Ему ведомы формы,                    всяк Образ Красоты.
И окно начинает синеть –
+
Почти неощутимо                        в нем жизни завершенье,
становиться всё гуще, гуще...
+
сочетания впечатлений,             дней былых сочетанья.  
занавески слипаются... Вмиг
+
^
  исчезает из печки пища,
+
  Перевод Е. Солоновича
исчезают из комнаты вещи –
+
Перевод В Некляева
вещь за вещью... и даже спящий
+
 
навсегда исчезает в них.
 
  
 +
АННА ДАЛАСИНА
  
 +
Золотую буллу издал Алексей Комнин,
 +
в ней достойно почтил свою мать почтительный сын –
 +
госпожу Анну Даласину, славившуюся умом –
 +
ей равной в делах, в нраве не было дотоле.
 +
Оставляя в стороне разнообразную хвалу,
 +
мы из всего сказанного фразу одну,
 +
прекрасную и возвышенную, здесь приведем:
 +
"Она ни разу не рекла сих хладных слов "твое", "мое" ли".
 
   
 
   
Страшен город Ленинград:
 
он походит на трактат,
 
что переведён с латыни
 
на российский невпопад.
 
К людям улицы стоят
 
корешками золотыми.
 
  
Там летают снег и гарь.
+
-->
Там гарцует медный царь
 
псевдо-первенец великий
 
с головою многоликой
 
над жестянкой невских вод
 
серых, как водопровод.
 
 
 
В Ленинграде моря нет –
 
только камни да каналы,
 
да болот полуподвалы,
 
да дворцы без эполет –
 
на ближайших триста лет
 
море спрятано в анналы.
 
 
 
Но на Невский, как бывало,
 
вывел даму удалой её валет.
 
 
 
 
 
 
Спускалось солнце в просеку.
 
С небес свисала ель.
 
Стоял солдатик простенький,
 
похожий на шинель,
 
глядел он виновато
 
на жёлтые снега –
 
с ножом и с автоматом
 
похожий на врага.
 
 
 
Снега валились с дерева
 
сквозь веток канитель.
 
Стоял солдатик серенький,
 
похожий на шинель,
 
и видел: на закате,
 
судьбу свою кляня,
 
стоит другой солдатик,
 
похожий на меня.
 
 
 
 
Белое платье Эмили Дикинсон
 
 
 
Пчёлы, бабочки, шмели
 
улетучились вдали.
 
Потускнела вся трава,
 
и деревья – как дрова,
 
и цветы завяли;
 
и цвели едва ли.
 
 
 
Ствол осины бел и сух.
 
Изваяния старух
 
на порогах клонит в сон
 
под постриженный газон.
 
Не глядит в жилища
 
небо-пепелище.
 
 
 
Вот опять, опять, опять
 
медленно – за пядью пядь –
 
Эмили идёт сюда
 
в белом платье, как всегда,
 
в роще пропадая,
 
и совсем седая.
 
 
 
Двадцать, тридцать, сорок лет
 
белый цвет на ней одет.
 
Времена – какой пустяк:
 
в пальцах стебель не иссяк,
 
обрываясь астрой –
 
старой, но прекрасной.
 
 
 
Нет ни бабочек, ни пчёл.
 
Ей известно – что почём –
 
правды смертная цена –
 
чёрных прядей седина:
 
и холмы и поле –
 
изваянье боли.
 
 
 
 
 
 
Я бы жил совсем иначе.
 
Я бы жил не так,
 
не бежал бы, сжав в комочек
 
проездной пятак.
 
 
 
Не толкался бы в вагоне,
 
стоя бы не спал.
 
На меня б двумя ногами
 
гражданин не встал.
 
 
 
Я бы жил в лесу усатом,
 
в наливном саду
 
этак в тыща восьмисотом
 
с хвостиком году.
 
 
 
И ко мне бы ездил в гости
 
через жнивь и гать
 
представитель старой власти
 
в карты поиграть.
 
 
 
 
 
 
Когда Россия всё была Россией,
 
её трудящиеся, выйдя на порог,
 
бездельников и странников дорог
 
пожаловать к себе в избу просили,
 
 
 
поили и кормили их
 
и слушали их странные сказанья,
 
забыв хотя бы на единый миг,
 
что труд дарован людям в наказанье.
 
 
 
 
 
 
Когда на вас навалится зима
 
всей беспросветною декабрьскою тьмою,
 
возьмите чёрный том Карамзина:
 
что в нём заложено кровавою тесьмою? –
 
всё те ж снега с прорехой зорь,
 
дымок жилья у волка на примете,
 
всея равнины самодержец – ветер
 
да слёз морозных кристаллическая соль.
 
 
 
Быть может, вам пригрезится тогда:
 
декабрь и есть декабрь – и никогда не минет
 
его незрячий ветер на равнине
 
да золотая зорь его орда.
 
 
 
 
 
 
Мы мстим и мстим и мстим кому-нивесть:
 
отмщенья ярость зверская – людям большая честь! –
 
веками вечными одно лишь мщенье длилось.
 
 
 
Но если справедливость только месть,
 
и если в зверстве добродетель есть –
 
будь они прокляты – добро и справедливость.
 
 
 
 
Как ныне сбирается вещий Олег
 
  
Как ныне сбирается вещий Олег
+
==См. также==
  пройти через рощи развилистых рек,
+
[[Слово Александра Величанского (Седакова)]]
соседей ограбить и славы найти –
 
кудесник встаёт у него на пути.
 
  
«Кудесник старинный, кудесник седой,
 
когда дорожишь ты своей бородой,
 
поведай, что видят слепые белки,
 
грядущее князю правдиво реки!»
 
 
Над степью широкие встали орлы.
 
И топчутся кони, ретивы и злы.
 
Старик навалился на посох сухой,
 
и степь огласилася речью такой:
 
 
«Смешны мне живые, пока не умрут,
 
смешны их сраженья и тягостный труд –
 
иссякнут и слава, и злоба, и месть –
 
в забвении ложь неизбежная есть
 
 
по имени память... Великий Олег,
 
добычу несёт тебе новый набег,
 
и за море дальнее вольный поход
 
дружине несёт небывалый доход.
 
 
Куда ни примчит тебя верный твой конь,
 
встаёт на дыбы неизбежный огонь,
 
куда ни причалит твой княжеский чёлн –
 
река кровяная к нему притечёт.
 
 
Сожжённые нивы, обугленный кров,
 
заморского хмеля горячая кровь,
 
рабы и рабыни, восточный булат
 
и злато для киевских будет палат.
 
 
Над падшими в прахе – Олегова длань –
 
такая Олегу по жребию дань:
 
велик ты и славен... Не знаешь ты лишь,
 
какою кончиною жизнь утолишь.
 
 
И верно: мы смертны, отважнейший князь,
 
да только не помним того отродясь.
 
Но гибели сколько по свету ни сей,
 
а смерти случайность тревожит князей.
 
 
Ну что же, ты волен как самая смерть –
 
вольна и она в твоём сердце коснеть
 
проклятьем над далью оставшихся лет:
 
олегова гибель вольней, чем Олег!
 
 
Она не откроет свой срок никому –
 
ни вещей душе, ни слепому уму –
 
она ведь сама не решила пока,
 
когда тебе, князю, свалять дурака –
 
 
в бою ль просчитаться иль пьяным упасть
 
о камень – твоя непомерная власть
 
её забавляет и даже смешит,
 
покончить с тобою она не спешит.
 
 
Но всласть полежав у тебя на душе,
 
кровавых потомков плодила уже:
 
коварства и ярости смрадный ручей
 
течёт уж по жилам у Ольговичей.
 
 
Посмертный покой – это жалкая ложь:
 
ты жизни достоин и ты не умрёшь:
 
останешься мучить, останешься жечь –
 
устанет рука и источится меч –
 
 
устанешь от вопля, от пепла в кострах,
 
запросишь забвенья, запросишься в прах...
 
Но смерть постоянна. И будешь палим
 
проклятьями новыми, купно с моим».
 
 
устанешь от вопля, от пепла в кострах,
 
запросишь забвенья, запросишься в прах...
 
Но смерть постоянна. И будешь палим
 
проклятьями новыми, купно с моим».
 
 
...Старик поднимает слепое лицо.
 
Стучатся цикады, как сбруи кольцо.
 
Мешают свой запах степные ростки
 
с дыханием конским и потом людским.
 
 
«Вещун! – восклицает разгневанный князь, –
 
ты, нищий, дерзнул ли Олега проклясть?
 
Мой рок под моею трепещет стопой –
 
предвидишь ли, отче, что будет с тобой?
 
 
Для бредней пещеры с чащобами есть –
 
пристала кудесникам лживая лесть:
 
варягу сражаться, кудеснику – лгать.
 
Кого ты посмел своим страхом пугать?
 
 
Для правды – бесправный, для света – слепой,
 
ты в жизни нашёл лишь посмертный покой,
 
и в смерти найдёшь только пустошь да ночь –
 
бессилием истину да не порочь!»
 
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
 
Уходит дружина Олегу вослед.
 
Столп пыли остался спокоен и сед.
 
Исчезла дорога в невидимый лес.
 
И ворон кудесника видит с небес.
 
 
 
 
-->
 
 
==Переводы==
 
 
==Ссылки==
 
==Ссылки==
 
* [http://www.poesis.ru/poeti-poezia/velichanskij/frm_vers.htm Стихи Величанского на www.poesis.ru]
 
* [http://www.poesis.ru/poeti-poezia/velichanskij/frm_vers.htm Стихи Величанского на www.poesis.ru]
 
* [http://magazines.russ.ru/arion/2009/4/ve17.html Стихи Величанского на magazines.russ.ru]
 
* [http://magazines.russ.ru/arion/2009/4/ve17.html Стихи Величанского на magazines.russ.ru]
 +
* [http://a-velichansky.ru/books-p/Velithansky-Pepel_Slov-T1-(sqr).pdf «Пепел слов»  Том 1.]
 +
* [http://a-velichansky.ru/books-p/Velithansky-Pepel_Slov-T2-(sqr).pdf «Пепел слов»  Том 2.]
 +
* [http://a-velichansky.ru/books-p/Velithansky-Ohota_na_Eho-(sqr).pdf «Охота на эхо»]
 +
* [http://library.ferghana.ru/kavafis/v4.htm#begin Из Кавафиса (Величанский)]

Текущая версия на 16:13, 21 сентября 2014


Александр Леонидович Величанский
Александр Леонидович Величанский
* 08.08.1940 г., Москва
† 10.08.1990 г., Москва
русский поэт и переводчик.

« Что звучит парадоксальнее и революционнее в наших краях, чем восьмистишие Александра Величанского?

Ах, от худа кроме худа
ничего не жди.
Если предает Иуда
и никто не верит в чудо –
посреди вражды,
среди пьянства, среди блуда –
ты от худа кроме худа
ничего не жди.

Эти стихи написаны в 70-е годы, во времена позднего социализма, которые Н. Трауберг назвала «временем абсолютной аномии». Они звучали тогда как песня протеста: они остаются песней протеста и в наши дни.

»

Произведения

Стихи

Сборники

* * *

Переводы

Из Эмили Дикинсон
Из Константиноса Кавафиса


См. также

Слово Александра Величанского (Седакова)

Ссылки