Старый отшельник (Дьеркс/Витковский)

Старый отшельник. автор Леон Дьеркс (1838—1912), пер. Евгений Владимирович Витковский

Язык оригинала: французский. Название в оригинале: Le Vieux Solitaire. — Из сборника «Poèmes et poésies». Дата создания: 1861.

СТАРЫЙ ОТШЕЛЬНИК Я — как понтон, когда лишившись мачт и рей, Руиной гордою, храня в глубинах трюма Бочонки золота, он движется угрюмо Среди тропических и северных морей. Свистал когда-то ветр среди бессчётных талей, Но — судно более не слушает руля: Стал побрякушкой волн остаток корабля, Матёрый плаватель вдоль зелени Австралий! Бесследно сгинули лихие моряки, На марсах певшие, растягивая шкоты, — Корабль вконец один среди морской дремоты, Своих багровых звёзд не щерят маяки. Неведомо куда его теченья тащат, С обшивки дань беря подгнившею щепой, И чудища морей свой взор полуслепой Во мглу фата-морган среди зыбей таращат. Он мечется средь волн, — с презреньем лиселя Воротят от него чванливые фрегаты, — Скорлупка, трюмы чьи и до сих пор богаты Всем, что заморская смогла отдать земля, И это — я. В каком порту, в какой пучине Мои сокровища дождутся похорон? Какая разница? Плыви ко мне, Харон, Безмолвный, и моим буксиром будь отныне! 1861. Перевод: 1986

Примечание

В первой же строке Дьеркса возникает тот самый загадочный понтон, который, появляясь в последней строке Рембо, доставил столько неудобства переводчикам. Как только его не толковали! Между тем у Дьеркса слово это точно соответствует значениям, приводимым в «Морском словаре» контр-адмирала К. И. Самойлова (1941, т. 2, с. 141) — в основном так называют разоружённое (т. е. лишённое такелажа) палубное судно. К. Самойлов добавляет, что в старину понтоны «служили каторжными тюрьмами, а также местом заключения военнопленных». Иначе говоря, тому, кто знает текст Дьеркса, сразу понятен и «понтон» Рембо, и даже нет особой необходимости расшифровывать его как «плавучая тюрьма» (Д. Бродский, впрочем, в другом варианте использовавший загадочное словосочетание «клейменый баркас», — та же «плавучая тюрьма» отыскивается и в переводе Д. Самойлова), описывать «каторжный баркас» (М. Кудинов) или оставлять упрощенные «баржи» (Л. Успенский): слово «понтон» есть в русском языке само по себе. Зато уже прямой ошибкой оказывается прочтение «понтона» как «понтонного моста» (или даже просто «моста»), что обнаруживаем мы в переводах В. Эльснера, В. Набокова, И. Тхоржевского, Бенедикта Лившица. Правильно, без расшифровки мы находим это место только в переводах П. Антокольского и Л. Мартынова. Впрочем, из двух наиболее знаменитых переводов «Пьяного корабля» на немецкий язык один содержит ту же ошибку, — «мосты», — причем это перевод, выполненный великим поэтом Паулем Целаном; зато в другом переводе (Зигмар Лёффлер) проставлены вполне приемлемые «глаза галер». Если вспомнить, что и в находящихся за пределами рассмотрения переводах А. Голембы и Н. Стрижевской соотношение «один к одному» («мосты» у Голембы, «каторжные галеры» у Стрижевской), мы получим вывод: каждый второй переводчик эту ошибку делает со всей неизбежностью. А ведь так важно нежелание «Пьяного корабля» (или самого Рембо, ведь стихотворение написано от первого лица) «плавать под ужасными глазами понтонов»7. «Пьяный корабль» — явные стихи о судьбе поэта — говорит здесь ещё и о нежелании глядеть в глаза «парнасскому понтону» Дьеркса. Это — декларация разрыва Рембо с парнасской школой поэзии.

Восьмая строка Дьеркса — единственный ключ к пониманию темнейшей двенадцатой строфы Рембо, где говорится: «Я натолкнулся, знаете ли, на невероятные Флориды…»8. Что за «Флориды» во множественном числе — понятно лишь тогда, когда мы вспомним об «Австралиях» Дьеркса. «Флориды» — антитеза «Австралиям». «Растительный» же корень слова «Флорида» слышен и русскому уху. И тогда понятен становится следующий за ним «растительный» образ Рембо.

Не лишая читателя удовольствия самостоятельно провести дальнейшие сопоставления, добавим, что последняя строфа Дьеркса — ключ к необычайно красивому месту у Рембо, причем ключ неявный. Подстрочно две заключительных строки восемнадцатой строфы Рембо звучат примерно так:

…Мой пьяный от воды остов

Не выудили бы мониторы и парусники Ганзы.

«Не выудили бы» — если читать через Дьеркса — значит «не взяли бы на буксир». А что за «мониторы и парусники»? В словаре читаем: «Монитор — класс бронированных низкобортных кораблей с малой осадкой, предназначенный для нанесения артиллерийских ударов по береговым объектам по береговым объектам противника и боевых действий в прибрежных районах, на реках и озерах. Его название происходит от названия первого корабля такого типа, построенного в 1862 г. «Монитор»9. А «парусники Ганзы»? Для начала — «Гaнза» (с ударением на первом слоге) — торгово-политический союз (главным образом германских). С середины XV века начался упадок Ганзы. Последний её съезд состоялся в 1669 году»10. Короче говоря, всей сложности понимания текста у Рембо: «Ни старинный парусник не возьмет меня на буксир, ни современный монитор».

Лучше не смотреть, что с этим местом сделали переводчики — все до единого.

Здесь все11, кроме (отчасти) Д. Самойлова, попались «в капкан». Чаще всего это самое «выуживание», или отслеживание подводного пути, прочитывалось впрямую, понималось как доставание корабля со дна морского: В. Набоков, И. Тхоржевский, Л. Успенский, Л. Мартынов, М. Кудинов (у последнего просто «выуживать со дна»). Близко к подобному прочтению и то, что предложил Бенедикт Лившиц: «Я тот, кого извлечь / Не в силах монитор, ни парусник ганзейский / Из вод дурманящих мой кузов, давший течь». П. Антокольский истолковал эти строки красиво и по-своему, но опять-таки «по-своему», а не исходя из вполне очевидного значения оригинала:

…Не замечен никем с монитора шального,

Не захвачен купечеством древней Ганзы12.

В последней строке — явный след более раннего прочтения Давида Бродского:

…Это пьяное бегство, поспеть за которым

Я готов на пари, если ветер чуть свеж,

Не под силу ни каперам, ни мониторам.

Только в переводе Давида Самойлова мы находим нечто близкое к правильному прочтению:

…Ганзейский парусник и шлюп сторожевой

Не примут на буксир мой кузов, пьяный в доску.

Из многочисленных значений слова «шлюп» (чтобы он еще и имел шанс числиться «сторожевым») годится единственное: «Парусный трехмачтовый военный корабль XVIII—XIX вв. с прямым вооружением. По размерам занимал промежуточное положение между корветом и бригом. Предназначался для разведывательной, дозорной и посыльной служб13». Иначе говоря — вместо антитезы старинного и современного кораблей у Самойлова появились два старинных, два деревянных корабля. Есть основания думать, что на них если куда и можно отплыть, то только в «капкан второй».

Другие переводы

• Погибший корабль (Дьеркс/Деген)

Примечания

---

© Evgeny Witkowsky. Translation. Comments. Can be reproduced if non commercial. / © Евгений Владимирович Витковский. Перевод. Комментарий. Копирование допускается только в некоммерческих целях.

---