Стетоскоп № 12
Белый шум
Читать 'Стетоскоп № 12 ЗДЕСЬ (открывать в новой вкладке)
Список вывешенных на wikilivres выпусков
- Стетоскоп № 1, 1993 - Стетоскоп № 2, 1993 - Стетоскоп № 3, 1993 - Стетоскоп № 4, 1993
- Стетоскоп № 5, 1993 - Стетоскоп № 6, 1994 - Стетоскоп № 7, 1994
- Стетоскоп № 10 , 1994 («Книга 7» в редакции 2008 года) - Стетоскоп № 11, 1995 - Стетоскоп № 12, 1996 - Стетоскоп № 13, 1996
Лицевая сторона обложки: композиция Богатыря «Музыкант»
«Стетоскоп» № 12 (1996), «Белый шум». Позиционирован как маленький журнал уничтожения русской речи за рубежом. В журнале – впервые (!) представлены 10 реально существующих авторов (в их числе – французский философ Жан Бодрийяр а также израильский поэт-визуалист Ноэм Хаимович, не отмеченный в Содержании номера – см. стр. 2, 19, 20). Вымышленных авторов – 4 (В. Никитин, В. Жирнов / Е. Анатольев и Удоменщик, работы которого представлены на стр. 42, а также в «Обзоре книжных редкостей». стр. 16-18 и 24). Соотношение реальных и вымышленных авторов – 2,5:1.
В течение трёх лет (1993-95 гг.) Михаил Богатырёв выпустил одиннадцать книжечек «Стетоскопа», размещая в них свои собственные произведения под разными именами; в оформлении текстов принимала участие Ольга Платонова (под псевд. Митрич). Безумие, согласно концепции раннего «Стетоскопа», провозглашалось основным компонентом русской духовности и культуры — не только медийной, но и корневой. Соответственно, сами создатели журнала воспринимали его как «рупор поэтики диссоциативных расстройств», в нем культивировались различные формы делириозных изъяснений (преимущественно в рукописной подаче, т. наз. "спонтанная каллиграфия") и бреда ("афазическая поэзия"). Некоторые из материалов были выполнены в виде рецензий на книги вымышленных авторов, при этом упор делался на намеренное неразличение экспрессивного и аналитического моментов (т. е., собственно, поэтики и критики). Во второй половине 1990-х годов (начиная с 12-го выпуска) идеология «маленького журнала уничтожения речи» существенно изменилась, к списку из двадцати воображаемых авторов добавились более двухсот реальных имен – поэтов, художников, критиков, философов и богословов, среди которых — Ж. Бодрийяр, Т. Горичева, С. Бирюков, А. Хвостенко, В. Iванів, Ю. Титов,И. Карпинская, А. Лебедев, А. Козлов и многие другие. С 12-го по 41-ый номер редакционную работу над «Стетоскопом» координировала Ольга Платонова, а сетевую версию редактировал петербуржец А. Елеуков (вплоть до 2014 года).
Содержание |
В наши дни понятие «визуальная поэзия» уже ни у кого не вызывает удивления или непонимания. Расхожее представление о жанре можно выразить так: либо иллюстрация аккомпанирует стихотворению, либо же картина (рисунок) содержит в себе вкрапления текста. Однако даже самое поверхностное знакомство с работами поэтов-визуалистов повергает читателя (зрителя!) в состояние когнитивного диссонанса. Оказывается, рисунок и текст, чередуясь в значении иллюстративности, могут проходить – подобно Ахиллу и черепахе – бесчисленное множество стадий: экфрасис (описание изображения), графика почерка, каллиграфические абстракции и т. п. Приемы и средства визуальной поэзии мигрируют в другие жанры, придавая обычной библиографической заметке статус мистерии, облачая философское эссе в зеркальные одежды самосозерцания текста, наделяя искусствоведческое исследование характерными чертами произведения…
Современный французский интеллектуал соотносит визуальную поэзию с танцующими рукописными строчками Гийома Аполлинера, вербальными коллажами Френсиса Пикабиа, с леттризмом Исидора Изу и Мориса Лемэтра… Слово выхватывается из закоулков и тупиков бессознательного, ткань связной речи выворачивается наизнанку или преподносится в качестве интерьерной заставки к автографу, черновику, изографическому жесту.
Смятые простыни, на которых, по меткому выражению В. Набокова, ночевала Поэзия, сами становятся аналогами поэтического высказывания и занимают почетное место в художественных галереях. На аристократичном Западе для таких явлений, как «улипо»[1] отродясь уготован лавровый венок, а тем временем, в ретроспективе бесконечного отечественного захолустья, стихотворные наволочки Хлебникова желтеют на другом историческом берегу вперемежку с опавшими листьями Розанова[2].
- ↑ Oulipo | Ouvroir de littérature potentielle (см.: https://www.oulipo.net/, фр.). Мастерская потенциальной литературы, обычно называемая аббревиатурой Oulipo, представляет собой литературную исследовательскую группу, основанную в 1960 году в Париже математиком Франсуа Ле Лионне (François Le Lionnais) и поэтом Раймоном Кено (Raymond Queneau), Жоржем Переком, Марселем Дюшаном и др. Они ставили своей целью научное исследование потенциальных возможностей языка путём изучения известных и создания новых искусственных литературных ограничений, под которыми понимаются любые формальные требования к художественному тексту (например, отказ от использования некоторых букв).
- ↑ Розановский посыл «Литература – это мое исподнее» вполне может рассматриваться как лапидарная форма экфрасиса.
Чистые холсты, выставлявшиеся Б. Раушенбергом и неслышная музыка Дж. Кейджа воспринимаются как вызов любым постулатам, задействующим пафос чистой креативности[1]. Рисунки и тексты Антонена Арто не демонстрируют нам «речь-до-слов», но только указывают на переживание, связанное с актуальностью (и в то же время непознаваемостью) такого рода речи.
Каждая клякса, каждая помарка этих болезненных, экспрессивных эскизов свидетельствует о мучительной борьбе художника с духовной слепотой, об экзистенциальном отчаянии, которое в точке предельного накала граничит с интеллектуальным садизмом.
Читать 'Стетоскоп № 12 ЗДЕСЬ (открывать в новой вкладке)
Copyright © Михаил Богатырев
|
Данное произведение является собственностью своего правообладателя и представлено здесь исключительно в ознакомительных целях. Если правообладатель не согласен с публикацией, она будет удалена по первому требованию. / This work belongs to its legal owner and presented here for informational purposes only. If the owner does not agree with the publication, it will be removed upon request. |
