O butterfly, O Moslem-woman

← I love the uprise of a texture (2)

Octets. III. O butterfly, O Moslem-woman… Osip Mandelstam (1891—1938) tr. D. Smirnov-Sadovsky (b. 1948)

The tiny appendage of the sixth sense →

Дата создания: November 1933 — January 1934, Moscow. • From Moscow Notebooks. See also Poems. Translated from Russian by D. Smirnov-Sadovsky. In Russian: О бабочка, о мусульманка….

Translated by D. Smirnov-Sadovsky:  Octets. III O butterfly, O Moslem-woman, All wrapped in a cut shroud, Living and dying So big a one! 5With long moustaches, a biter, All plunged in an Arabian mantle. O shroud unfolded like a flag, Fold up your wings, I am afraid! November 1933, Moscow

O. Mandelstam:  Восьмистишия. III. О бабочка, о мусульманка, В разрезанном саване вся — Жизняночка и умиранка, Такая большая, сия! 5 С большими усами кусава Ушла с головою в бурнус. О, флагом развернутый саван, — Сложи свои крылья — боюсь! Ноябрь 1933 — январь 1934

Notes

3. «О бабочка, о мусульманка...» — Опубл. впервые в статье Ю. Терапиано — «Мандельштам», «Грани», Франкфурт, кн. 50, 1961, стр. 118. Затем у Глеба Струве. В СССР в «Литературной Грузии», 1967, №1, с. 89 (в статье Г. Маргвелашвили).

Мандельштам читал это ст-ние Пастернаку, Татлину и др. «у Е. Я. Хазина; Пастернак принял его холодно. Бабочка всегда служит для О. М. примером жизни, не оставляющей никакого следа: её функция — мгновения жизни, полет и смерть. Об этом см. в «Путешествии в Армению». Поэтому и ее минутная красота — развернутые крылья — напоминают ему не о жизни, а о смерти — они равны савану» (НМ-III, с. 187, 190).

Н. Я. Мандельштам вспоминает: «Он долго убеждал меня, что восьмистишие – это просто неудавшееся большое стихотворение, но постепенно я замечала, что он начал их читать людям. В частности он прочёл Пастернаку «О, бабочка, о мусульманка». Это было у Лены Фрадкиной после чтения «Разговора о Данте»… При этом был ещё Татлин и какой-то художник, приятель Лены… Стихи Пастернак принял холодно, а о «Разговоре» что-то говорил. <...> Бабочка всегда служит для О. М. примером жизни, не оставляющей никакого следа: её функция — мгновение жизни, полёта и смерть. Об этом см. в «Путешествии в Армению». Поэтому и её минутная красота — развёрнутые крылья — напоминают ему не о жизни, а о смерти — они равны савану.(Н. Я. Мандельштам: Воспоминания, кн. 3). Гаспаров пишет: «...стихотворение, [БАБОЧКА]: портрет бабочки опять-таки в её становлении, рождающейся из куколки, как из разорванного савана и бурнуса.» (М. Л. Гаспаров: «Восьмистишия» Мандельштама).

Данный текст слегка отличается от текста в советских изданиях и воспроизводится по изд. «Осип Мандельштам, Собр. соч., т. I, Межд. Лит. Содружество, 1967».

Текст опубл. в двухтомном изд. «Художественная литература» т. I (1990):
© D. Smirnov-Sadovsky, translation.