Я — обелиск, отъят от брата,
Меня преследует тоска,
Бичи дождей, удары града
Изъязвили мои бока.
В горниле огненной пустыни
Был старый шпиль мой накалён,
Но здесь, под небом, чуждым сини,
Поблёк от ностальгии он.
Зачем средь сумрачных колоссов,
Которыми велик Луксор,
Близ брата, что от солнца розов,
Не остаюсь я до сих пор,
Вонзая шпиль неукротимо
В лазурь, недвижную в веках,
Своею тенью ход светила
Записывая на песках?!
Рамзес, гранит мой величавый
Кирку столетий притупил,
Но я Парижу стал забавой,
Я на потеху отдан был.
Величья воин непреклонный,
Гранитный страж, презревший тлен,
Стою между дворцом Бурбона
И лжеклассической Мадлен.
Груз тайны, груз гранитной плоти —
Тысячелетия мои
Воздвигнуты на эшафоте
Кумира павшего — Луи.
Здесь воробьёв крикливых стаи
Бесчестят остриё иглы,
Где прежде перьями блистали
Золотоклювые орлы.
И Сена, сточная канава,
Грязнит, поганит пьедестал,
Который прежде, в годы славы,
Нил благодатный целовал,
Нил, вод отец, даритель ила,
Венчанный лотосом, седой,
Не пескаря, а крокодила
Выплёскивающий с водой.
Я помню золотые краски
Тех колесниц далёких дней —
И громыхание коляски
Последнего из королей.
Жрецы в своих тиарах жарких
Передо мной склонялись ниц,
Ведя мистические барки
Со знаками жуков и птиц.
Теперь я сторож при фонтанах,
Где властвует мирская грязь,
Смотрю, как мчатся в шарабанах
Кокотки, нагло развалясь,
Как буржуа самовлюблённо
Красуются весь год подряд:
В палату шествуют Солоны,
Вершат Артуры променад.
О, сколько нечисти в гробницах
Накопит за сто грешных лет
Народ, который в прах ложится
Без погребальных узких лент!
Им нет спасения от гнили,
Не ждёт людей подземный грот,
Чтоб в нём достойно хоронили
Из века в век за родом род.
О, край, где спят иероглифы,
Где ястреб на гнезде притих,
Где сфинксы когти, словно грифы,
Острят на цоколях своих,
Где тайна предков не избыта,
Где под ногою склеп звенит…
Я вспоминаю свет Египта —
И плачет, плачет мой гранит!