© Адела Василой:
Лучафэрул
Во стародавни времена,
Как в сказке говорится,
Жила-была княжна одна —
Прекрасная юница.
В короне кудрей золотых —
Красой благословенна
Сиять, как Дева меж святых,
И между звёзд — Селена.
Она бежит по вечерам,
Сердечку робко внемля,
Где светит из оконных рам
Лучафэрул, не дремля.
С небес Вечерняя Звезда,
Над морем воссияла,
И чёрные ведёт суда
Без троп и без причала.
И так все ноченьки подряд
Глядит в окно украдкой,
И у него глаза горят
Любовной лихорадкой.
И, опершись на локоток,
Она в мечтах летела,
И в душу лился чувств поток,
В котором сердце пело.
Он разгорался всё сильней,
От ночи к ночи ярче,
Бросая к замку свет лучей
И пыл души горячей.
...
Как будто бы шагая вслед,
Скользил в её светлицу,
И в хладный жар своих тенет
Окутывал девицу.
Когда ложилась спать она —
Он закрывал ей вежды,
И нежных ручек белизна
Будила в нём надежды.
Потоком искр он заливал
Её младое тело,
Улыбку в серебре зеркал
Ей возвращал несмело.
И погружаясь в темноту
Зеркал, ажуром света,
Он следовал за ней в мечту,
Ловясь в свои ж тенета.
Она, едва шепча во сне,
Тоски роняла слёзы:
— О, принц ночей, приди ко мне
В дом, и в девичьи грёзы!
Спустись, Лучафэр, по лучу,
Мой ласковый и томный,
И осени мою судьбу
Своей судьбой огромной!
Услышав деву, весь горя
От страсти оголтелой,
Он кинул молнией в моря
Огонь души... и тело.
Волна образовала круг,
В мятежных чёрных водах,
Где из глубин родился вдруг
Прекрасный воевода.
Легко переступает он
Через окно, в светлицу,
Одет в сверкающий хитон,
В руке держа палицу.
Струилась золотом волна
Волос, над бренным миром,
Ткань на плече закреплена,
Аграфою с сапфиром.
Прозрачен, бледен мёртвый лик
И плечи восковые...
Как тень, он перед ней возник,
И лишь глаза — живые.
— Из сфер моих пришёл с трудом
На зов любимой самой,
И небо стало мне отцом,
А море — нежной мамой...
К тебе спустился в этот час —
Красой твоей пленился,
Звездою в небе я угас,
Из моря — возродился.
Пойдём, мой драгоценный друг,
Свой мир оставь навеки,
Я — твой Лучафэр, твой супруг,
Исток любви и неги.
В хоромах, что на дне морском
Так время быстротечно...
В жемчужном королевстве том
Царить ты будешь вечно.
— О, ты красив, как лишь во сне,
Прекрасен ангел ликом,
Но путь, который прочишь мне,
Для смертной труден слишком.
Ты — видно по всему — чужой,
Сияешь мёртвым светом,
И взор твой, будто бы живой,
Так леденит при этом!
...
Прошло два дня... на третий день
Лучафэр вновь восходит
Лучами гонит ночи тень,
И снами верховодит.
Она опять, шепча во сне,
В тоске роняла слёзы:
— О, принц морей, приди ко мне
В дом, и в девичьи грёзы!
Спустись, Лучафэр, по лучу,
Мой ласковый и томный,
И осени мою судьбу
Своей судьбой огромной!
Он, услыхав тоскливый зов,
Угас в смертельной муке,
И в хаос рухнул неба кров
В том месте, в алом круге.
И сполохи другой зари
Над миром простирая,
Из хаоса — внимай, смотри -
Плоть неба раздирая,
Родился новый светлый лик
В пылающей короне,
Омытый в истине, велик,
Глаза — как на иконе.
И чёрный саван не скрывал
Из алебастра руки,
На бледном лике грусти вал
Являл раздумий муки.
Но тёмные, как ночь, глаза
Манили тайным светом,
Как страсти бурная стезя
В греховном мире этом.
— Из сфер моих пришёл с трудом
Послушен зову милой,
И Солнце стало мне отцом,
А ночь меня вскормила...
Пойдём, мой драгоценный друг,
Свой мир оставь навеки,
Я — твой Лучафэр, твой супруг,
Исток любви и неги.
Пресветлых локонов каскад
Украшу диадемой,
Затмишь красой своей Плеяд —
Царицею Эдема.
— Как Чёрный Демон, ты пригож,
Умён, хорош собою,
Но, милый, ты напрасно ждёшь,
Что я пойду с тобою!
Твоя любовь так жестока,
Что прочее неважно...
Ты струн души коснись слегка -
И больно мне, и страшно!
— Но что ты хочешь от меня,
В чьём облике явиться?
Пойми, что небожитель я,
Ты — смертная девица!
— Не выбираю я слова,
И как начать — не знаю,
Ты вроде говоришь, как я,
А я не понимаю.
Но если хочешь ты любви
И верности добиться —
То счастье на Земле лови,
Как зверь лесной, как птица!
— Так вот же какова цена
Простого поцелуя...
Бессмертьем отплачу сполна —
Узнай же, как люблю я!
Отрину вечность наугад —
Быть может, в этом счастье,
И буду во грехе зачат,
Как все, в порыве страсти.
В пространстве ночи он исчез,
Сражён любовью к деве,
Покинув глубину небес,
Чтобы забыть о небе.
...
А между делом Кэтэлин —
Лукавый паж, красавчик,
В застольях — разливатель вин,
И с неких пор — не мальчик,
Что королевы шлейф таскал,
Шаг в шаг за ней ступая,
Бастард и редкостный нахал,
Украдкой наблюдая
За Кэтэлиной, вдруг прозрел:
— Красавица, ей-богу!
Я сам кудряв, румян и бел,
Да есть ума немного...
Она подходит мне, ей-ей —
Могу поклясться, братцы!
Что ж, пробил час... мне надо к ней
Поближе подобраться.
В укромном месте, как павлин,
Распушив хвост умело,
Прижал... "Что надо, Кэтэлин?
Тебе нет больше дела?"
— Хочу, чтоб ты печальных глаз
К земле не опускала,
Чтоб засмеялась, и тотчас
Хоть раз поцеловала!
— Я не пойму, что хочешь ты,
Слагая речь такую...
Со мной — Лучафэр из мечты,
Я по нему тоскую.
— Не знаешь? Я бы показал,
Да только будь послушна,
И не вертись, как егоза,
А делай всё, как нужно.
Как ловкий мальчик-птицелов
Тебя петлёй накрою
Из рук дрожащих... ты, без слов,
Жест повтори, за мною.
Глаза, чтоб забывая страх,
В мои глаза глядели,
А губки нежные в губах
Моих, чтоб сладко млели.
Когда приподниму тебя —
И ты привстань немного,
И в наслаждениях, любя,
Потратим жизнь, до гроба.
Уроком не пренебрегай —
Нет слаще сей науки,
И поцелуем отвечай
Лечению от скуки.
Застенчива, удивлена,
Послушаться готова —
То поддавалась, как волна,
То отступала снова.
— Я сызмала с тобой росла,
Ты мне по нраву — ровня...
Болтун, но вовсе не со зла,
Шалун — добра не помня.
Но воссиял Лучафэр мне
Из тишины забвенья —
Просторы дарит он волне,
А морю — треволненья.
И долу опустив глаза,
Роняю слёзы, маясь —
К нему морская бирюза
Бежит, лучей касаясь.
Он страстью светится шальной,
А боль прогнать не в силах,
И не бывать ему со мной,
Хоть я его просила.
Холодным, чуждым мне лучом
Проник из сфер небесных,
Но лишь во сне мы с ним вдвоём,
В объятьях бестелесных.
Затем и дни мои пусты,
А ночи — полны неги,
Любовью неземной святы,
Что не забыть вовеки.
— Ребёнок ты, вот в чём исток
Твоих пустых метаний,
Покинем замок, на замок
Закрой альков мечтаний.
И не найдя, забудут нас,
Двух деток осторожных,
И мы забудем, в страсти час,
Любовь светил безбожных.
...
Летел Лучафэр — два крыла
Над бездною сомнений...
Громада тысяч лет плыла
По ручейку мгновений.
Под ним метель светил мела,
Над ним — букет созвездий,
А он — как молнии стрела,
И нет о нём известий.
Над первозданностью паря
Он зрит, как в День Творенья,
Воспламенение огня
И новых звёзд рожденье.
И волны хаоса рекой
Впадали в океаны,
А он — любовною тоской
Отравлен, будто пьяный.
Стремится тот найти предел,
Где нет ни тьмы, ни света,
Ни глаза, чтоб смотреть хотел,
Ни контуров, ни цвета.
Где мироздания надир —
Рождаясь, стонет время...
Летит, презрев бессмертья мир,
Любви познавший бремя.
— Отец, меня освободи
От вечной тёмной ночи,
Ах, нет мне счастья без любви,
Да с нею нет уж мочи.
И будь благословен вовек,
Исток смертей и жизней...
Родиться бы, как человек,
Чей путь проложен к тризне.
Любую цену заплачу —
Но дай судьбу иную,
Бессмертья нимб я возвращу —
Дай мне любовь земную!
Из хаоса я в мир проник,
Из вечного покоя,
Даруй мне, Боже, смертный лик,
Я вечности не стою.
— Но ты же был, Гиперион,
С начала мирозданья
Рождён из хаоса времён...
Чудес и тайных знаний
Не требуй! Человеком стать,
Сравняться с ними в духе?
Исчезни все они — опять
Роятся, будто мухи.
Их чаяния так просты —
Мелки их идеалы...
Как волны, тщетны и пусты,
Своих страстей вассалы.
У них — счастливая звезда
И злых судеб гоненья,
Мы ж здесь, везде и навсегда —
Бессмертные явленья.
То, что возникло из вчера
Сегодня умирает,
И вновь родиться бы пора
Звезде, что в небе тает.
Казалось, вечность впереди,
Но смерть их поджидала...
Им суждено, в конце пути,
Всё начинать сначала.
Ты не иди по их следам —
Страшась, любя, рыдая...
Желаешь — мудрость мира дам,
Чтоб жил ты, не страдая?
А хочешь — дам чудесный глас,
Чтоб двигал к небу горы,
Чтоб вешний лес пускался в пляс,
И острова, что в море?
Возможно, силу власти ты
Испробовать хотел бы,
Чтоб мог вплести свои мечты -
В союз Земли и Неба?
Я миллион морских судов,
Несметных войск армады
Отдать тебе сейчас готов...
Но смерть — её не надо!
Кому в угоду умереть
Решил, не рассуждая?
Быть может, стоит посмотреть,
Как ждёт она, мечтая...
...
Вернулся в свой небесный дом,
Лучафэр, как бывало,
Над замком полыхнув лучом,
Прождал её немало...
Клонился уж к закату день,
И вскоре ночь нагрянет,
Взойдёт луна, и замка тень,
Дрожа, в озёра глянет...
Луна бросала искр пучки
На рощи, липы, ивы,
Поймав в ажурные силки
Любовников счастливых.
— О, дай мне голову склонить,
Любимая, на перси,
Упиться нежностью ланит,
Румяных, словно персик.
Очарованьем милых глаз —
Прохладным синим светом —
Войди в мечты мои тотчас,
Моих страстей ответом.
И оставайся надо мной,
Снимая боль рукою,
Ты — первая любовь, и мой
Последний сон, не скрою...
Гиперион смотрел с небес
На лиц их упоенье —
Шумел над ними вешний лес
Будя в телах волненье.
Благословение лилось
С лип, ливнем золотистым,
На волны золотых волос
Детей, под небом чистым.
Хмельна от ласки и любви,
Она подняла очи,
И все желания свои
Ему поверить хочет...
— Спустись, Лучафэр, по лучу,
Мой небожитель нежный,
Удачу осени мою
Своей судьбой мятежной!
Как прежде, вспыхнул света шквал
Над лесом и холмами,
Но небо в бешенстве не рвал,
Ни море, меж волнами.
— Теперь не всё ль тебе равно,
Из глины сотворенье?
Что было — кончилось давно,
Не будет продолженья!
Ты выбрала ничтожный круг,
И свой удел природный,
А я — средь звёзд, моих подруг,
Бессмертный и холодный.
| 23.08.2015
|
©Mihai Eminescu:
Luceafărul
A fost odată ca-n poveşti,
A fost ca niciodaţă,
Din rude mari, impărăteşti,
O prea frumoasă fată.
Şi era una la părinţi
Şi mîndră-n toate cele,
Cum e fecioara între sfinţi
Şi luna între stele.
Din umbra falnicelor bolţi
Ea pasul şi-l îndreaptă
Lingă fereastră, unde-n colţ
Luceafărul aşteaptă.
Privea in zare cum pe mări
Răsare şi străluсe.
Pe mişcătoarele cărări
Corăbii negre duce.
Îl vede azi, il vede mîni,
Astfel dorinţa-i gata:
El iar, privind de săptămîni.
Îi cade dragă fata.
Cum ea pe coate-şi răzima
Visînd, ale ei tîmple,
De dorul lui şi inima,
Şi sufletu-i se împle.
Şi cît de viu s-aprinde el
În orişicare seară,
Spre umbra negrului castel
Cînd ea o să-i apară.
...
Şi pas cu pas pe urma ei
Alunecă-n odaie.
Țesînd cu recile-i scîntei
O mreajă de văpaie.
Şi cind în pat se-ntinde drept
Copila să se culce,
I-atinge mînile pe piept,
I-nchide geana dulce:
Şi din oglindă luminiş
Pe trupu-i se revarsă,
Pe ochii mari, bătând închişi
Pe faţa ei întoarsă.
Ea îl privea cu un surâs,
El tremura-n oglindă,
Căci o urma adânc în vis
De suflet să se prindă.
Iar ea, vorbind cu el în somn,
Oftînd din greu suspină:
— O, dulсe-al nopţii mele domn,
De ce nu vii tu? Vină!
Cobori în jos, luceafăr blînd,
Alunecînd pe-o rază,
Pătrunde-n casă şi în gînd
Şi viaţa-mi luminează!
El asculta tremurător,
Se aprindea mai tare
Şi s-arunca fulgerător,
Se cufunda în mare:
Şi apa unde-au fost căzut
În cercuri se roteşte,
Şi din adînc necunoscut
Un mîndru tînăr creşte.
Uşor el trece ca pe prag
Pe marginea ferestei
Şi ţine-n mînă un toiag
Încununat cu trestii.
Părea un tînăr voievod
Cu păr de aur moale,
Un vînăt giulgi se-ncheie nod
Pe umerele goale.
Iar umbra feţei străvezii
E albă ca de ceară -
Un mort frumos cu ochii vii
Ce scînteie-n afară.
— Din sfera mea venii cu greu
Ca să-ţi urmez chemarea,
Iar cerul este tatăl meu
Şi mumă-mea e marea.
Ca în cămara ta să vin,
Să te priverc de-aproape,
Am coborît cu-al meu senin
Şi m-am născut din ape.
O, vin! odorul meu nespus,
Şi lumea ta o lasă:
Eu sunt luceafărul de sus,
Iar tu să-mi fii mireasă.
Colo-n palate de mărgean
Te-oi duce veacuri multe,
Şi toată lumea-n ocean
De tine o s-asculte.
— O, eşti frumos, cum numa-n vis
Un înger se arată,
Dară pe calea ce-ai deschis
N-oi merge niciodată;
Străin la vorba şi la port,
Luceşti fără de viaţă,
Căci eu sunt vie, tu eşti mort,
Şi ochiul tău mă-ngheaţa.
...
Trecu o zi, trecură trei
Şi iarăşi, noaptea, vine
Luceafărul deasupra ei
Cu razele-i senine.
Ea trebui de el în somn
Aminte să-şi aducă
Şi dor de-al valurilor domn
De inim-o apucă:
— Cobori în jos, luceafăr blînd,
Alunecînd pe-o rază,
Pătrunde-n casă şi în gind
Şi viaţa-mi liminează!
Cum el din cer o auzi,
Se stinse cu durere.
Iar ceru-ncepe a roti
În locul unde piere;
În aer rumeme văpăi
Se-ntind pe lumea-ntreagă,
Şi din a chaosului văi
Un mîndru chip se-ncheagă;
Pe negre viţele-i de păr
Coroana-i arde pare,
Venea plutind în adevăr
Scăldat în foc de soare.
Din negru giulgi se desfaşor
Marmoreele braţe,
El vine trist şi ginditor
Şi palid e la faţă;
Dar ochii mari şi minunaţi
Lucesc adînc himeric,
Ca două patimi fără saţ
Şi pline de-ntuneric.
— Dun sfera mea venii cu greu
Ca să te-ascult ş-acuma,
Şi soarele e tatăl meu,
Iar noaptea-mi este muma;
O, vin, odorul meu nespus,
Şi lumea ta o lasă;
Eu sunt luceafărul de sus,
Iar tu să-mi fii mireasă.
— O, vin, în părul tău bălai
S-anin cununi de stele,
Pe-a mele ceruri să răsai
Mai mîndră decît ele.
— O, eşti frumos, cum numa-n vis
Un demon se arată,
Dară pe calea ce-ai deschis
N-oi merge niciodată!
Mă dor de crudul tău amor
A pieptului meu coarde,
Şi ochii mari şi grei mă dor,
Privirea ta mă arde.
— Dar cum ai vrea să mă cobor?
Au nu-nţelegi tu oare,
Cum că eu sunt nemuritor,
Şi tu eşti muritoare?
— Nu caut vorde pe ales,
Nici ştiu cum aş începe -
Deşi vorbeşti pe înţeles,
Eu nu te pot pricepe;
Dar dacă vrei cu crezămînt
Şa te-ndrăgesc pe tine.
Tu te coboară pe pămînt,
Fii muritor ca mine.
— Tu-mi cei chiar nemurirea mea
În schimb pe-o sărutare;
Dar voi să ştii asemenea
Cît te iubesc de tare;
Da, mă voi naşte din păcat,
Primind o altă lege;
Cu vecinicia sunt legat,
Ci voi să mă dezlege.
Şi se tot duce... S-a tot dus.
De dragu-unei copile,
S-a rupt din locul lui de sus,
Pierind mai multe zile.
...
În vremea asta Cătălin,
Viclean copil de casă,
Ce împle cupele cu vin
Mesenilor la masă,
Un paj ce poartă pas cu pas
A-mpărătesei rochii,
Băiat din flori şi de pripas,
Dar îndrăzneţ cu ochii,,,,
Cu obrăjei ca doi bujori
De rumeni, bată-i vina,
Se furişează pînditor
Privind la Cătălina.
Dar ce frumoasă se făcu
Şi mîndră, arz-o focul;
Ei Cătălin, acu-i acu
Ca să-ţi încerci norocul.
Si-n treacăt o cuprinse lin
Într-un ungher degrabă.
— Da ce vrei, mări Cătălin?
Ia du-t de-ţi vezi de treabă.
— Ce voi? Aş vrea să nu mai stai
Pe gînduri totdeuna,
Să rîzi mai bine şi să-mi dai
O gură, numai una.
— Dar nici nu ştiu măcar ce-mi ceri.
Dă-mi pace, fugi departe —
O, de luceafărul din cer
M-a prins un dor de moarte.
— Dacă nu ştii, ţi-aş arăta.
Din bob în bob amorul,
Ci numai nu te mînia,
Ci stai cu binişorul.
Cum vînătoru-ntinde-n crîng
La păsărele laţul,
Cînd ţi-oi întinde braţul stîng
Să mă cuprinzi cu braţul;
Şi ochii tăi nemişcători
Sub ochii mei rămîie...
De te înalţ de subsuori
Te-nalţă din călcîie;
Cînd faţa mea se pleacă-n jos,
În sus rămii cu faţa,
Să ne privim nesăţios
Şi ducle toată viaţa;
Şi ca să-ți fie pe deplin
Iubirea cunoscută.
Cînd sărutindu-te mă-nclin,
Tu iarăşi mă sărută.
Ea-l asculta pe copilaş
Uîmită şi distrasă,
Şi ruşinos şi drăgălaş,
Mai nu vrea, mai se lasă,
Şi-i zise-ncet: - Încă de mic
Te cunoşteam pe tine,
Şi guraliv şi de nimic,
Te-ai potrivi cu mine...
Dar un luceafăr, răsărit
Din liniştea uităril,
Dă orizon nemaărginit
Singurătăţii mării;
Şi tainic genele le plec,
Căci mi le împle plînsul
Cînd ale apei valuri trec
Călătorind spre dînsul;
Luceşte c-un amor nespus,
Durerea să-mi alunge,
Dar se înalţă tot mai sus,
Ca să nu-l pot ajunge.
Pătrunde trist cu raze reci
Din lumea ce-l desparte...
În veci îl voi iubi şi-n veci
Va rămînea deharte...
De-accea zilele îmi sînt
Pustii ca nişte stepe,
Dar nopţile-s de-un farmec sfînt
Ce nu-l mai pot pricepe.
— Tu eşti copilă, asta e...
Hai ş-om fugi în lume,
Doar ni s-or pierde urmele
Şi nu ne-or şti de nume,
Căci amîndoi vom fi cuminţi,
Vom fi voioşi ţi teferi,
Vei pierde dorul de părinţi
Şi visul de luceferi.
...
Porni luceafărul. Creşteau
În cer a lui aripe,
Şi căi de mii de ani treceau
În tot atîtea clipe.
Un cer de stele dedesupt,
Deasupra-i cer de stele —
Părea un fulger nentrerupt
Rătăcitor prin ele.
Şi din a haosului văi,
Jur împrejur de sine,
Vedea, ca-n ziua cea dintîi,
Cum izvorau lumine:
Cum izvorînd îl încojor
Ca nişte mări, de-a-notul...
El zboară, gînd purtat de dor,
Pîn piere totul, totul;
Căci unde-ajunge nu-i hotar,
Nici ochi spre a cunoaşte,
Şi vremea-ncearcă în zadar
Din goluri a se naşte.
Nu e nimic şi totuşi e
O sete care-l soarde,
E un adîne asemene
Uitării celei oarde.
— De greul negrei vecinicii,
Părinte, mă dezleagă
Şi lăudat pe veci să fii
Pe-a lumii scară-ntreagă;
O cere-mi, Doamne, orice preţ,
Dar dă-mi o altă soarte,
Căci tu izvor eşti de vieţi
Şi dătător de moarte;
Reia-mi al nemuririi nimb
Şi focul din privire,
Şi pentru toate dă-mi în schimb
O oră de iubire...
Din haos, Doamne-am apărut
Şi m-as întoarce-n haos...
Şi din repaos m-am născut,
Mi-e sete de repaos.
- Hyperion, ce din genuni
Răsai c-o-ntreagă lume,
Nu cere semne şi minuni
Care n-au chip şi nume;
Tu vrei un om să te socoţi,
Cu ei să te asameni?
Dar piară oamenii cu toţi,
S-ar naşte iarăşi oameni.
Ei numai doar durează-n vînt
Deşerte idealuri —
Cînd valuri află un mormînt,
Răsar în urmă valuri;
Ei doar au stele cu noroc
Şi prigoniri de soarte,
Noi nu avem nici timp, nici loc,
Şi nu cunoaştem moarte.
Din sînul vecinicului ieri
Trăiește azi ce moare,
Un soare de s-ar stinge-n cer
S-aprinde iarăşi soare;
Părînd pe veci a răsări,
Din urmă moartea-l paşte,
Căci toţi se nasc spre a muri
Şi mor spre a se naşte.
Iar tu, Hyperion, rămîi
Oriunde ai apune...
Cere-mi cuvîntul meu dintîi -
Să-ţi dau înţelepciune?
Vrei şă dau glas acelei guri,
Ca dup-a ei cîntare
Să se ia munţii cu păduri
Şi insulele-n mare?
Vrei poate-n faptă să arăţi
Dreptate ţi tărie?
Ti-aş da pămîntul în bucăţi
Să-l faci împărăţie.
Îţi dau catarg lîngă catarg,
Oştiri spre a străbate
Pămîntu-n lung şi marea-n larg,
Dar moartea nu se poate...
Şi pentru cine vrei să mori?
Întoarce-te, te-ndreaptă
Spre-acel pămînt rătăcitor
Şi vezi ce te aşteaptă.
...
În locul lui menit din cer
Hyperion se-ntoarse
Şi, ca şi-n ziua cea de ieri,
Lumina şi-o revarsă.
Căci este seara-n asfinţit
Şi noaptea o să-nceapă;
Răsare luna liniştit
Şi tremurind din apă.
Şi împle cu-ale ei scîntei
Cărările din crînguri.
Sub şirul lung de mîndri tei
Şedeau doi tineri singuri:
— O, lasă-mi capul meu pe sîn,
Iubito, sț se culce,
Sub raza ochiului senin
Şi negrăit de ducle;
Cu farmecul luminii reci
Gîndirile străbate-mi,
Revarsă linişte de veci
Pe noaptea mea de patimi.
Şi de asupra mea rămîi
Durerea mea de-o curmă,
Căci eşti iubirea mea dintîi
Şi visul meu din urmă.
Hyperion vedea de sus
Uimirea-n a lor faţă;
Abia un braţ pe gît i-a pus
Şi ea l-a prins în braţe...
Miroase florile-argintii
Şi cad, o ducle ploaie,
Pe creştetele-a doi copii
Cu plete lungi, bălaie.
Ea, îmbătată de amor,
Ridică ochii. Vede
Luceafărul. Şi-ncetişor
Dorinţele-i încrede:
— Cobori în jos, luceafăr blînd,
Alunecînd pe-o rază,
Pătrunde-n codru şi în gînd,
Norocu-mi luminează!
El tremură ca-n alte dăţi
În codri şi pe dealuri,
Călăuzind singurătăţi
De mişcătoare valuri;
Dar nu mai cade ca-n trecut
În mări din tot înaltul:
— Ce-ţi pasă ţie, chip de lut,
Dac-oi fi eu sau altul?
Trăind în cercul vostru strîmt
Norocul vă petrece,
Ci eu în lumea mea mă simt
Nemuritor şi rece.
| 1883
|
