15 декабря
Гонимый скукой безысходной,
Бульваром долго я бродил;
Декабрьский ветер дул холодный,
И дождь унылый моросил.
И я увидел за туманом,
Как, неожиданно явясь,
Средь бела дня парадом странным
Шли призраки сквозь дождь и грязь.
Позвольте! Но по всем законам
Лишь ночью, при лучах луны
В немецком замке отдалённом
Являться призраки должны.
Есть ночь, когда средь белых лилий
Заводят эльфы хоровод
И кружат, бледны от усилий,
В мерцанье серебристых вод.
Есть ночь, когда бы мог случиться
Баллады Цедлица парад,
В котором тени Аустерлица
На зов сигнальщика спешат.
Но призраки — посередине
Монмартра, въявь, на мостовой,
Промокшие, в грязи и глине,
Без всякой дымки голубой!
С зубами, жёлтыми от гари,
С могильным мхом на черепах, —
Вот здесь, в Париже, на бульваре,
От Варьете в пяти шагах!
Да, стоит поглядеть, пожалуй!
Там — старых три гусара в ряд,
За ними — гренадёр бывалый,
Служака с головы до пят.
Как будто с литографий взяты,
За батальоном батальон,
Проходят мёртвые солдаты,
Идут, крича: "Наполеон!"
Не те ночные истуканы,
Не роковые мертвецы —
Нет, это Старой ветераны,
Великой гвардии бойцы.
Поди узнай былого хвата!
Тот растолстел, другой стал худ,
Мундиры, сшитые когда-то,
То широки теперь, то жмут.
О благородные отрепья,
Героев шутовской наряд,
В чудном своём великолепье
Святей вы мантий во сто крат!
Дрожат облезлые султаны
На хищных шапках меховых;
Моль источила доломаны
Вблизи пробоин пулевых;
На том — наморщились лосины,
И весь он, как скелет, на вид,
И по дороге сабли длинной
Железо ржавое гремит;
А то — чрезмерное дородство,
Жестоко подшутив над ним,
Герою добавляет сходство
С каким-то увальнем смешным.
Нет! Шляпу снять пред ними надо!
Славней Гомеровых поэм
Ахиллы новой "Илиады",
Не сочинённые никем.
Взгляни, как белы их седины,
Как солнцем выжжено чело,
Где продолжает шрам старинный
Черту, что время провело.
Знай: эти лица почернели
В Египте, средь песков сухих,
То снегом русские метели
Запорошили пряди их.
В походах ветры полумира
Насквозь им продували грудь.
Хромают? Значит, от Каира
Не близок был на Вильну путь.
Им ведом гром страды военной,
Ночёвок скудное тепло.
Руки нет? Что ж, обыкновенно!
Её ядром оторвало.
Нам, как мальчишкам, не пристало
Смеяться этим людям вслед —
Их солнце полдня освещало,
А нас — вечерний тусклый свет.
Трудна посмертная дорога,
Но верен до конца маршрут.
Алтарь единственного бога
Они на свете признают.
А сколько дней невзгоды чёрной,
Ран, и страданий, и обид!
Но сердце Франции упорно
Под их лохмотьями стучит.
О, этот маскарад священный!
С улыбкой слёзы он смешал,
Как утро бала, вдохновенный,
Могущественный карнавал!
И, взмыв под небо величаво,
Военный золотой орёл
Над ними блещущие славой
Крыла громадные развёл!
