Божественная комедия/Ад/Песнь VI
| ← Песнь V | Божественная комедия/Ад/Песнь VI , пер. Михаил Леонидович Лозинский (1886—1955) |
Песнь VII → |
| Язык оригинала: итальянский. Название в оригинале: "Divina Commedia"/"Inferno". — Дата создания: 1307—1321 (перевод), опубл.: 1472 (перевод). Источник: lib.ru • Круг третий.— Цербер.— Чревоугодники.— Чакко. |
1 Едва ко мне вернулся ясный разум,
Который был не в силах устоять
Пред горестным виденьем и рассказом,—
4 Уже средь новых пыток я опять,
Средь новых жертв, куда ни обратиться,
Куда ни посмотреть, куда ни стать.
7 Я в третьем круге, там, где дождь струится,
Проклятый, вечный, грузный, ледяной;
Всегда такой же, он всё так же длится.
10 Тяжёлый град, и снег, и мокрый гной
Пронизывают воздух непроглядный;
Земля смердит под жидкой пеленой.
13 Трёхзевый Цербер, хищный и громадный,
Собачьим лаем лает на народ,
Который вязнет в этой топи смрадной.
16 Его глаза багровы, вздут живот,
Жир в чёрной бороде, когтисты руки;
Он мучит души, кожу с мясом рвёт.
19 А те под ливнем воют, словно суки;
Прикрыть стараясь верхним нижний бок,
Ворочаются в исступленье муки.
22 Завидя нас, разинул рты, как мог,
Червь гнусный, Цербер, и спокойной части
В нём не было от головы до ног.
25 Мой вождь нагнулся, простирая пясти,
И, взяв земли два полных кулака,
Метнул её в прожорливые пасти.
28 Как пёс, который с лаем ждал куска,
Смолкает, в кость вгрызаясь с жадной силой,
И занят только тем, что жрёт пока,—
31 Так смолк и демон Цербер грязнорылый,
Чей лай настолько душам омерзел,
Что глухота казалась бы им милой.
34 Меж призраков, которыми владел
Тяжёлый дождь, мы шли вперёд, ступая
По пустоте, имевшей облик тел.
37 Лежала плоско их гряда густая,
И лишь один, чуть нас заметил он,
Привстал и сел, глаза на нас вздымая.
40 «О ты, который в этот Ад сведён,—
Сказал он,— ты меня, наверно, знаешь;
Ты был уже, когда я выбыл вон».
43 И я: «Ты вид столь жалостный являешь,
Что кажешься чужим в глазах моих
И вряд ли мне кого напоминаешь.
46 Скажи мне, кто ты, жертва этих злых
И скорбных мест и казни ежечасной,
Не горше, но противней всех других».
49 И он: «Твой город, зависти ужасной
Столь полный, что уже трещит квашня,
Был и моим когда-то в жизни ясной.
52 Прозвали Чакко граждане меня.
За то, что я обжорству предавался,
Я истлеваю, под дождём стеня.
55 И, бедная душа, я оказался
Не одинок: их всех карают тут
За тот же грех». Его рассказ прервался.
58 Я молвил: «Чакко, слёзы грудь мне жмут
Тоской о бедствии твоём загробном.
Но я прошу: скажи, к чему придут
61 Враждующие в городе усобном;
И кто в нём праведен; и чем раздор
Зажжён в народе этом многозлобном?»
64 И он ответил: «После долгих ссор
Прольётся кровь и власть лесным доставит,
А их врагам — изгнанье и позор.
67 Когда же солнце трижды лик свой явит,
Они падут, а тем поможет встать
Рука того, кто в наши дни лукавит.
70 Они придавят их и будут знать,
Что вновь чело на долгий срок подъемлют,
Судив сражённым плакать и роптать.
73 Есть двое праведных, но им не внемлют.
Гордыня, зависть, алчность — вот в сердцах
Три жгучих искры, что вовек не дремлют».
76 Он смолк на этих горестных словах.
И я ему: «Из бездны злополучий
Вручи мне дар и будь щедрей в речах.
79 Теггьяйо, Фарината, дух могучий,
Все те, чей разум правдой был богат,
Арриго, Моска или Рустикуччи,—
82 Где все они, я их увидеть рад;
Мне сердце жжёт узнать судьбу славнейших:
Их нежит небо или травит Ад?»
85 И он: «Они средь душ ещё чернейших:
Их тянет книзу бремя грешных лет;
Ты можешь встретить их в кругах дальнейших.
88 Но я прошу: вернувшись в милый свет,
Напомни людям, что я жил меж ними.
Вот мой последний сказ и мой ответ».
91 Взглянув глазами, от тоски косыми,
Он наклонился и, лицо тая,
Повергся ниц меж прочими слепыми.
94 И мне сказал вожатый: «Здесь гния,
Он до трубы архангела не встанет.
Когда придёт враждебный судия,
97 К своей могиле скорбной каждый прянет
И, в прежний образ снова воплотясь,
Услышит то, что вечным громом грянет».
100 Мы тихо шли сквозь смешанную грязь
Теней и ливня, в разные сужденья
О вековечной жизни углубясь.
103 Я так спросил: «Учитель, их мученья,
По грозном приговоре, как — сильней
Иль меньше будут, иль без измененья?»
106 И он: «Наукой сказано твоей,
Что, чем природа совершенней в сущем,
Тем слаще нега в нём, и боль больней.
109 Хотя проклятым людям, здесь живущим,
К прямому совершенству не прийти,
Их ждёт полнее бытие в грядущем».
112 Мы шли кругом по этому пути;
Я всей беседы нашей не отмечу;
И там, где к бездне начал спуск вести,
115 Нам Плутос, враг великий, встал навстречу.
Примечания
АД
ПЕСНЬ ШЕСТАЯ
Круг третий — Цербер — Чревоугодники
13. Цербер — в греческой мифологии — трёхглавый пес, охраняющий вход в Аид (Эн., VI, 417–423). У Данте это трёхглавое чудовище, бес (ст. 31) с чертами пса и человека (борода, руки), терзающий чревоугодников.
52. Чакко.— «Жил во Флоренции некто, всеми прозываемый Чакко, человек, прожорливее которого не бывало никогда»,— так рассказывает о нём Боккаччо в посвящённой ему новелле «Декамерона» (IX, 8).
64–72. И он ответил…— Чакко предсказывает ближайшие судьбы Флоренции, раздираемой враждою между Чёрными гвельфами (сторонниками римской курии), возглавляемыми знатным родом Донати, и Белыми гвельфами, с родом Черки во главе (отстаивавшими независимость Флоренции против посягательств папы Бонифация VIII). После долгих ссор прольётся кровь — при стычке Белых и Чёрных на празднике 1 мая 1300 г. Власть достанется лесным (так названы Белые, потому что Черки были выходцы из деревни), а многих Чёрных постигнет изгнанье (летом 1301 г., после раскрытия их заговора в церкви Санта-Тринита). Когда же солнце трижды лик свой явит, то есть в 1302 г., они (Белые) падут, а тем (Чёрным) поможет встать рука того (папы Бонифация VIII), кто в наши дни (в 1300 г.) лукавит, ведя себя двулично. Они (Чёрные) придавят их (Белых) и восторжествуют на долгий срок (многие Белые, в том числе Данте, подвергнутся изгнанию. См. прим. Р., XVII, 48).
73. Есть двое праведных, но им не внемлют.— Нет никаких данных, чтобы установить, имел ли здесь Данте в виду определённых лиц. Быть может, он просто хотел сказать, что во Флоренции не насчитать даже трёх праведников, которые, по библейскому выражению, вошедшему в поговорку, одни спаслись бы от божьего гнева.
79–87. Данте спрашивает о судьбе некоторых славнейших флорентийцев, как гвельфов, так и гибеллинов (см. прим. А., X, 32–51).
95. До трубы архангела — то есть до Страшного суда, который, по церковным представлениям, ожидает живых и мертвых.
96–99. Смысл: «Когда придёт Христос судить живых и мёртвых (враждебный к грешным судия), каждая из душ поспешит к могиле, где погребено её тело, войдёт в него и услышит свой приговор».
106–111. Наукой сказано твоей — то есть в трудах Аристотеля, на «Этику» и «Физику» которого Вергилий ссылается и в других случаях (А., XI, 80, 101). Чем существо совершеннее, тем оно восприимчивее к наслаждению и к страданию. Душа без тела менее совершенна, чем соединённая с ним. Поэтому после воскресения мёртвых грешники, хоть им «к прямому совершенству не прийти», будут испытывать ещё большие страдания в Аду, а праведники — ещё большее блаженство в Раю (Р., XIV, 43–60).
115. Плутос — бог богатства в греческой мифологии. Здесь это звероподобный демон, охраняющий доступ в четвёртый круг Ада, где казнятся скупцы и расточители.
Источники:
На других языках
- Göttliche Komödie (Streckfuß 1876)/Inferno (de)
- The Divine Comedy/Inferno/Canto VI (en)
- La Divine Comédie : L’Enfer - Chant VI (fr)
- Divina Commedia/Inferno/Canto VI (it)
- A Divina Comédia/Inferno/ VI (pt)
|
Данное произведение является собственностью своего правообладателя и представлено здесь исключительно в ознакомительных целях. Если правообладатель не согласен с публикацией, она будет удалена по первому требованию. / This work belongs to its legal owner and presented here for informational purposes only. If the owner does not agree with the publication, it will be removed upon request. |
