Привычка (Анжелье/Василой)

L'habitude автор Аuguste Аngellier (1848-1911), пер. Адела Василой (р. 1947)

Язык оригинала: французский. Название в оригинале: L'habitude. — Опубл.: 1896 (перевод). Источник: http://adela.cobra.ru

© Адела Василой: Привычка Врачуем нашу грусть, не пропуская дня, Привычной доброты неспешными руками, На раны льют они забвения бальзамы, Целебные бинты на сердце нам кладя. И скорби боевой, не склонной отступить, Желающей продлить возвышенные муки, Ушедшую любовь взяв снова на поруки, Жестокость укротят, умерив страсти прыть. Те руки каждый день сужают боли круг Баюкая печаль посредством чар Привычки, И покорив её, забыть о новой стычке Сумеют убедить, смириться... но не вдруг. И тот же тихий жест, что усыпляет боль, Стирает чувства блеск и прошлого сиянье, И — нежным ветерком — повторное касанье, Как вздоха белый пар, стирает исподволь С поверхности зеркал... улыбку, милый лик, Что нам погибель нёс, и тот священный трепет Уйдёт из сердца вон, душа как будто слепнет, Исток глухой тоски иссякнет в тот же миг. И с каждым тихим днем смягчается печаль Пред меркнущим сияньем наслажденья... Движенья кротких рук приносят примиренье Сближая новый день с тем, что уходит вдаль. Мельчают муки вдруг от радости любой, Из ран уходит боль... приходит избавленье, Снимает как рукой великое волненье, И лишь на сердце шрам напомнит про любовь. Тому ж, кто баловал страдание своё, И слёзы томно лил над болью уходящей — Любая казнь милей, Привычки доброй слаще... Того страшит она и дело рук её. 19.12.2008

Аuguste Аngellier L'habitude La tranquille habitude aux mains silencieuses Panse, de jour en jour, nos plus grandes blessures; Elle met sur nos coeurs ses bandelettes sûres Et leur verse sans fin ses huiles oublieuses; Les plus nobles chagrins, qui voudraient se défendre, Désireux de durer pour l'amour qu'ils contiennent, Sentent le besoin cher et dont ils s'entretiennent Devenir, malgré eux, moins farouche et plus tendre; Et, chaque jour, les mains endormeuses et douces, Les insensibles mains de la lente Habitude, Resserrent un peu plus l'étrange quiétude Où le mal assoupi se soumet et s'émousse; Et du même toucher dont elle endort la peine, Du même frôlement délicat qui repasse Toujours, elle délustre, elle éteint, elle efface, Comme un reflet, dans un miroir, sous une haleine, Les gestes, le sourire et le visage même Dont la présence était divine et meurtrière; Ils pâlissent couverts d'une fine poussière; La source des regrets devient voilée et blême. A chaque heure apaisant la souffrance amollie, Otant de leur éclat aux voluptés perdues, Elle rapproche ainsi de ses mains assidues, Le passé du présent, et les réconcilie; La douleur s'amoindrit pour de moindres délices; La blessure adoucie et calme se referme; Et les hauts désespoirs, qui se voulaient sans terme, Se sentent lentement changés en cicatrices ; Et celui qui chérit sa sombre inquiétude. Qui verserait des pleurs sur sa douleur dissoute, Plus que tous les tourments et les cris vous redoute, Silencieuses mains de la lente Habitude. publ. 1896

== Перевод на румынский == © Adela Vasiloi: Obiceiul Tăcutul Obicei, cu mîini liniștitoare, Pansează zi de zi a inimilor plăgi, Le oblojește cu descântece și vrăji, Turnând neîncetat balsamuri de uitare. Și cel mai nobil dor, ce-ar vrea să fi rămas, Pentru-n amor ratat, dar încă plin de sine, Mai uită de necaz, se face tot mai bine, Devine tot mai blând, mai fără nerv și glas. Aceste mâini reduc, cu gesturi somnoroase, Al suferinței cerc — încet, netulburat, Și Obiceiul lent, cu-al său nărav ciudat, Alină insomnii și visuri sinuoase. Același gest ușor și semiadormit, Ce cazna o muia, făcînd-o mai blajină, Plăcerii, pe furiș, îi scade din lumină... Ca pre un abur fin, în sticlă oglindit, Topește chipul drag. Cu-atingerea sa fină Reduce-un zîmbet cald, senin — și criminal... Perfid și consecvent — la un surîs banal, Ștergând din el orice reflecție divină. Și-ntotdeauna, când slăbește-acel calvar, Din farmec fură iar plăcerilor pierdute, Împacă-acest prezent cu zilele trecute, Și ne oferă-n schimb noi satisfacții iar. Durerea micșorând pentru plăceri mai mici, Închid cu grijă răni, vreunui vraci asemeni, Și disperări, ce-au vrut să fie fără termeni Se simt, surprinse brusc, schimbate-n cicatrici. Iar cel ce și-ar dori să sufere întruna, Durerea ocrotind cu lacrimi, în exces, Se teme, ca de foc, de Dânsul, mai ales — De Obiceiul calm și mâna lui cea bună. 20.05.2016

© Адела Василой, переводы

Данное произведение является собственностью своего правообладателя и представлено здесь исключительно в ознакомительных целях. Если правообладатель не согласен с публикацией, она будет удалена по первому требованию. / This work belongs to its legal owner and presented here for informational purposes only. If the owner does not agree with the publication, it will be removed upon request.