Восьмистишия IV (Туроверов): различия между версиями

Материал из Wikilivres.ru
Перейти к навигацииПерейти к поиску
 
(не показаны 2 промежуточные версии 1 участника)
Строка 1: Строка 1:
<div class="oldspell">{{Отексте  
+
{{Отексте  
 
| АВТОР                =[[Николай Николаевич Туроверов]] (1899—1972)   
 
| АВТОР                =[[Николай Николаевич Туроверов]] (1899—1972)   
| НАЗВАНИЕ              =Восьмистишия IV  
+
| НАЗВАНИЕ              =Восьмистишия IV (1946—50)
 
| ЧАСТЬ                =  
 
| ЧАСТЬ                =  
 
| ПОДЗАГОЛОВОК          =  
 
| ПОДЗАГОЛОВОК          =  
Строка 22: Строка 22:
 
| КАЧЕСТВО              =  
 
| КАЧЕСТВО              =  
 
| НЕОДНОЗНАЧНОСТЬ      =Восьмистишия
 
| НЕОДНОЗНАЧНОСТЬ      =Восьмистишия
}}<br />[[Файл:A8.jpg|50px|right|link=А8]]  
+
| СТИЛЬ                = v
[[Категория:Поэзия Николая Николаевича Туроверова]]
+
| ОГЛАВЛЕНИЕ2          = __TOC__
[[Категория:Восьмистишия]]
+
| ПЕРЕДТЕКСТОМ          = [[Файл:A8.jpg|50px|right|link=А8]]
[[Категория:Антология восьмистиший]]
+
| ЛИЦЕНЗИЯ              = справка
 +
}}
  
{{poemx1|Восьмистишия|
+
{{poem-title|Восьмистишия}}
__TOC__
 
  
'''ДЕВЯТЬ ВОСЬМИСТИШИЙ'''
+
{{heading|45|ДЕВЯТЬ ВОСЬМИСТИШИЙ}}
  
 
----
 
----
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>1. Ещё сердце, как будто, исправное</h5>
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>1. Ещё сердце, как будто, исправное</h5>
  
 +
<poem>
 
Ещё сердце, как будто, исправное;
 
Ещё сердце, как будто, исправное;
 
Но не верит больше стихам.
 
Но не верит больше стихам.
Строка 43: Строка 44:
 
Уверять, что я на Тургенева
 
Уверять, что я на Тургенева
 
Безответной любовью похож.
 
Безответной любовью похож.
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>2. Все теряю время на людей ненужных</h5>
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>2. Все теряю время на людей ненужных</h5>
  
 +
<poem>
 
Все теряю время на людей ненужных,
 
Все теряю время на людей ненужных,
 
На ненужные затеи и дела,
 
На ненужные затеи и дела,
Строка 55: Строка 58:
 
Снова расточительно меняюсь.
 
Снова расточительно меняюсь.
 
С погибающим от скуки мертвецом.
 
С погибающим от скуки мертвецом.
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>3. Широка, просторна и легка</h5>
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>3. Широка, просторна и легка</h5>
  
 +
<poem>
 
Широка, просторна и легка
 
Широка, просторна и легка
 
  У казачки вольная походка, —
 
  У казачки вольная походка, —
Строка 67: Строка 72:
 
Так и ветер в буераках бродит,
 
Так и ветер в буераках бродит,
 
Никого на свете не боясь.
 
Никого на свете не боясь.
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>4. Учился у Гумилёва</h5>
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>4. Учился у Гумилёва</h5>
  
 +
<poem>
 
Учился у Гумилёва
 
Учился у Гумилёва
 
На всё смотреть свысока,
 
На всё смотреть свысока,
Строка 79: Строка 86:
 
Чем глупые эти затеи
 
Чем глупые эти затеи
 
И все разговоры о ней.
 
И все разговоры о ней.
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>5. Есть стихи, которых не повторишь</h5>
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>5. Есть стихи, которых не повторишь</h5>
  
 +
<poem>
 
Есть стихи, которых не повторишь.
 
Есть стихи, которых не повторишь.
 
Знаю, не к лицу мне грусть.
 
Знаю, не к лицу мне грусть.
Строка 91: Строка 100:
 
Для тебя любовь, как первопуток,
 
Для тебя любовь, как первопуток,
 
Для меня — уже последний снег.
 
Для меня — уже последний снег.
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>6. Одинаково для бедных и богатых</h5>
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>6. Одинаково для бедных и богатых</h5>
  
 +
<poem>
 
Одинаково для бедных и богатых
 
Одинаково для бедных и богатых
 
  Светит солнце и цветут цветы,
 
  Светит солнце и цветут цветы,
Строка 103: Строка 114:
 
Кто же нам с тобою посчитает
 
Кто же нам с тобою посчитает
 
  Нашу нежность за великий грех.
 
  Нашу нежность за великий грех.
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>7. Так и ночью узнаешь наощупь</h5>
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>7. Так и ночью узнаешь наощупь</h5>
  
 +
<poem>
 
Так и ночью узнаешь наощупь
 
Так и ночью узнаешь наощупь
 
В темноте знакомые черты.
 
В темноте знакомые черты.
Строка 115: Строка 128:
 
Всё ещё гуляет на просторе
 
Всё ещё гуляет на просторе
 
Смерти не подвластная душа.
 
Смерти не подвластная душа.
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>8. Ничего не сохранила память</h5>
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>8. Ничего не сохранила память</h5>
  
 +
<poem>
 
Ничего не сохранила память
 
Ничего не сохранила память
 
Из того, что сердце берегло.
 
Из того, что сердце берегло.
Строка 127: Строка 142:
 
Каждый день ворота золотые
 
Каждый день ворота золотые
 
Раскрываются в Господнем терему.
 
Раскрываются в Господнем терему.
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>9. В этой доле самой лучшей</h5>
 
<h5>Девять восьмистиший <br/>9. В этой доле самой лучшей</h5>
  
 +
<poem>
 
В этой доле самой лучшей,
 
В этой доле самой лучшей,
 
Самой страшной и простой,
 
Самой страшной и простой,
Строка 140: Строка 157:
 
Нерастраченной души.  
 
Нерастраченной души.  
  
1946
+
''1946''
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>И утром вставать на заре</h5>
 
<h5>И утром вставать на заре</h5>
 +
<poem>
 
И утром вставать на заре,
 
И утром вставать на заре,
 
И вечером поздно ложиться, —
 
И вечером поздно ложиться, —
Строка 153: Строка 172:
 
И знать, что живёшь ты на свете.  
 
И знать, что живёшь ты на свете.  
  
1946
+
''1946''
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>Что из этой жизни унесу я</h5>
 
<h5>Что из этой жизни унесу я</h5>
 +
<poem>
 
Что из этой жизни унесу я
 
Что из этой жизни унесу я
 
Сохраню в аду или в раю?
 
Сохраню в аду или в раю?
Строка 166: Строка 187:
 
Над моей родною стороной.  
 
Над моей родною стороной.  
  
1947
+
''1947''
 +
</poem>
  
  
 
----
 
----
 
<h5>Был влажный ветер — ветер низовой</h5>
 
<h5>Был влажный ветер — ветер низовой</h5>
 +
<poem>
 
Был влажный ветер — ветер низовой,
 
Был влажный ветер — ветер низовой,
 
Был тёплый дождь и золотая просинь,
 
Был тёплый дождь и золотая просинь,
Строка 180: Строка 203:
 
Что у меня дыханья не хватало.  
 
Что у меня дыханья не хватало.  
  
1947
+
''1947''
 +
</poem>
  
  
 
----
 
----
 
<h5>Пролетели лебеди над Доном</h5>
 
<h5>Пролетели лебеди над Доном</h5>
 +
<poem>
 
Пролетели лебеди над Доном,
 
Пролетели лебеди над Доном,
 
Тронулся последний лёд.
 
Тронулся последний лёд.
Строка 194: Строка 219:
 
  И легко со всем я расстаюсь.  
 
  И легко со всем я расстаюсь.  
  
1947
+
''1947''
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>Опять гроза! Какие грозы</h5>
 
<h5>Опять гроза! Какие грозы</h5>
 +
<poem>
 
Опять гроза! Какие грозы
 
Опять гроза! Какие грозы
 
У нас с тобою на пути!
 
У нас с тобою на пути!
Строка 207: Строка 234:
 
Гуляет ветер ледяной.  
 
Гуляет ветер ледяной.  
  
1947
+
''1947''
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>Никто нас не вспомнит, о нас не потужит</h5>
 
<h5>Никто нас не вспомнит, о нас не потужит</h5>
 +
<poem>
 
Никто нас не вспомнит, о нас не потужит;
 
Никто нас не вспомнит, о нас не потужит;
 
Неспешной водой протекают года.
 
Неспешной водой протекают года.
Строка 220: Строка 249:
 
Для нас неразлучна с бедой.  
 
Для нас неразлучна с бедой.  
  
1948
+
''1948''
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>Любезны мне пчела и муравей</h5>
 
<h5>Любезны мне пчела и муравей</h5>
 +
<poem>
 
Любезны мне пчела и муравей —
 
Любезны мне пчела и муравей —
 
Бог знает, кто из них трудолюбивей, —
 
Бог знает, кто из них трудолюбивей, —
Строка 233: Строка 264:
 
Что кажется рукой его коснусь.  
 
Что кажется рукой его коснусь.  
  
1948
+
''1948''
 +
</poem>
  
  
 
----
 
----
 
<h5>Поскупей на слова, посуровей</h5>
 
<h5>Поскупей на слова, посуровей</h5>
 +
<poem>
 
Поскупей на слова, посуровей;
 
Поскупей на слова, посуровей;
 
Но нежней и сердечней втайне,
 
Но нежней и сердечней втайне,
Строка 247: Строка 280:
 
О тебе, о тебе, о тебе.  
 
О тебе, о тебе, о тебе.  
  
1948
+
''1948''
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>Разлука 2. Хорошо, что ветер. И звезда такая</h5>
 
<h5>Разлука 2. Хорошо, что ветер. И звезда такая</h5>
 +
<poem>
 
Хорошо, что ветер. И звезда такая,
 
Хорошо, что ветер. И звезда такая,
 
Что уже на свете нет другой звезды.
 
Что уже на свете нет другой звезды.
Строка 260: Строка 295:
 
Как на этом свете никому не жить.
 
Как на этом свете никому не жить.
  
1950-52
+
''1950-52''
 +
</poem>
  
 
----
 
----
 
<h5>Мы уходили налегке</h5>
 
<h5>Мы уходили налегке</h5>
 +
<poem>
 
Мы уходили налегке.
 
Мы уходили налегке.
 
Мы уплывали торопливо,
 
Мы уплывали торопливо,
Строка 274: Строка 311:
 
Кого? Но только не себя!  
 
Кого? Но только не себя!  
  
1950
+
''1950''
 +
</poem>
  
----
 
<h5>Водоём «Как хорошо! Шумит вода…» </h5>
 
Как хорошо! Шумит вода,
 
В дубраве горлица воркует;
 
Недаром мы пришли сюда,
 
И ветер нас с тобой целует.
 
Как хорошо! И мы уйдём,
 
И вместо нас придут другие.
 
Беды не будет: в водоём
 
Слетают капли дождевые.
 
  
1953
+
[[Категория:Поэзия Николая Николаевича Туроверова]]
 
+
[[Категория:Восьмистишия|*]]
----
+
[[Категория:Антология восьмистиший|*]]
<h5>Память. «Чем себя утешить? Только память…»</h5>
 
 
 
              ''"In vino veritas".''
 
 
 
Чем себя утешить?
 
            Только память, —
 
Идол неразлучный мой, —
 
Жаркое повстанческое знамя
 
Поднимает на вершине снеговой.
 
Чем себя потешить?
 
            Только этим.
 
Бедняку доступнейшим вином:
 
Десять строк у стойки, на рассвете,
 
В дивном одиночестве моём.
 
 
 
1953
 
 
 
----
 
<h5>И звёздная дорога</h5>
 
И звёздная дорога,
 
Святого Лазаря вокзал,
 
Опять на поезд опоздал,
 
Задумавшись немного.
 
Опять уходят поезда
 
И с грохотом, и с дымом;
 
Но путеводная звезда
 
Меня уводит мимо.
 
 
 
1953
 
 
 
 
 
----
 
<h5>Печальный день, похожий на разлуку</h5>
 
Печальный день, похожий на разлуку,
 
Ушёл в туман и не придёт назад.
 
Уже не видя, узнаю по звуку
 
Начавшийся в тумане листопад, —
 
Каким-то чудом долетевший шорох
 
Внезапно сиротеющих лесов,
 
Какой-то сонный отголосок хора
 
Таинственных древесных голосов.
 
 
 
1953
 
 
 
----
 
<h5>Вертеп. «В самой тёмной, снежной, непробудной…» </h5>
 
В самой тёмной, снежной, непробудной,
 
Бесконечно затянувшейся ночи
 
Вдруг почувствовать торжественно и чудно
 
Глазу недоступные лучи.
 
Вдруг увидеть голубые дверцы
 
В тот вертеп, где расступилась тьма,
 
И твоё младенческое сердце
 
Двух-тысячелетняя зима.
 
 
 
1955
 
 
 
----
 
<h5>Деревня 4. Будут уничтожены деревья</h5>
 
Будут уничтожены деревья,
 
Будут уничтожены поверья,
 
Что деревья нас перерастут,
 
Вечно устремляясь в высоту.
 
Будет поле. Обмелеют реки.
 
Ещё ниже станут человеки,
 
Повторяя вещие слова:
 
Всё на свете трын-трава.
 
 
 
----
 
<h5>Деревня 5. Что нибудь такое</h5>
 
Что нибудь такое, —
 
Детское, простое,
 
Всем давным давно
 
Знакомые слова:
 
Небо голубое,
 
Солнце золотое,
 
Глаз твоих веёлых
 
Зеленей трава.
 
 
 
1955-56
 
 
 
----
 
<h5>Веял ветер. Осыпался колос</h5>
 
Веял ветер. Осыпался колос.
 
Среди звёзд плыла на юг комета.
 
Был твой нежный, потаённый голос
 
Голосом с другого света.
 
Перечисленны давно все звёзды,
 
Наливаются и осыпаются колосья;
 
Но как редко сквозь привычный воздух
 
Ветер музыку нездешнюю доносит.
 
 
 
1956
 
 
 
----
 
<h5>О главном, непокорном — о стихах</h5>
 
О главном, непокорном — о стихах,
 
О ненаглядном — о природе:
 
Вновь расцветающих цветах,
 
О драгоценном — о свободе
 
Ты говорил. Сибирских лагерей
 
Вотще осталось угнетенье.
 
Христос Воскрес! И всё нежней
 
Ты веришь в праздник воскресенья.
 
 
 
1956
 
 
 
----
 
<h5>По крутогорью бродят овцы</h5>
 
По крутогорью бродят овцы,
 
Ища промёрзлую траву.
 
Туманный день. Не греет солнце.
 
Палю костёр и пса зову.
 
Иди, мой пёс, сюда погреться.
 
Смотри, какая благодать!
 
Вот так бы сердцу разгореться
 
И никогда не остывать.
 
 
 
1957
 
 
 
----
 
<h5>Он был пришельцем из другого света</h5>
 
Он был пришельцем из другого света,
 
Стихами одержимый караим,
 
И ангел был особенного цвета,
 
Как ночью озаренный дым.
 
Тифозный бред. Теплушка. Человечий
 
Призыв о нежности в семьнадцатом году.
 
Снега, снега. И ангельские речи
 
В сорокоградусном бреду.
 
 
 
1957
 
 
 
 
 
----
 
<h5>Не влюблённость, а любовь и жалость</h5>
 
Не влюблённость, а любовь и жалость,
 
Не весна, а осень впереди:
 
Очень кратковременная старость,
 
С очень краткой жизнью позади.
 
Только жить, как верится и снится,
 
Только не считать года,
 
И в Париже, где чудесные больницы,
 
Не лечиться никогда.
 
 
 
1957
 
 
 
----
 
<h5>Милый мальчик с грустными глазами</h5>
 
Милый мальчик с грустными глазами,
 
Милый пальчик ангельской руки;
 
Никого знакомых между нами
 
Нет, напоминающих таких.
 
И хмельней вина моя отрада,
 
Знать и негодуя и любя,
 
Что, когда мне жить не станет надо,
 
Жизнь едва начнется для тебя.
 
 
 
1958
 
 
 
 
 
----
 
<h5>Нельзя все время пировать</h5>
 
Нельзя все время пировать,
 
Нельзя все время ликовать
 
И знать, что только жду я
 
Вина и поцелуя.
 
Нельзя! Но может быть, потом,
 
За незамеченным трудом
 
Свою увижу тень я:
 
Ненужные сомненья.
 
 
 
1959
 
 
 
----
 
<h5>За стихов нежданное начало</h5>
 
За стихов нежданное начало,
 
Музыку нежданную стихов,
 
Проплывающих над нами без причала.
 
На стихи похожих облаков, —
 
Я не знаю, — за цветочки ль эти,
 
Беленький горошек у межи,
 
Только стоит жить на этом свете,
 
Долго ещё стоит жить.
 
 
 
1959
 
 
 
----
 
<h5>Как будто бы я в Петербурге</h5>
 
 
 
                  ''Памяти А. Н. Бенуа''
 
 
 
Как будто бы я в Петербурге.
 
На службу опять не пойду.
 
Сижу на скамье в Люксембурге,
 
В древнейшем парижском саду.
 
И хор, исключительно птичий,
 
Поет, не уставая:
 
У нас Катерина Медичи,
 
У вас Катерина другая.
 
 
 
1960
 
 
 
----
 
<h5>Каникулы 2. Господи, сколько счастливых</h5>
 
Господи, сколько счастливых
 
И одиноких людей.
 
Опадают созревшие сливы
 
Во французской деревне моей.
 
И соседка — из прошлого века,
 
Все твердит о своей красоте,
 
Всё летает на крыльях калека
 
На невидимой нам высоте.
 
 
 
----
 
<h5>Каникулы 3. Опять приют знакомых мест</h5>
 
 
 
Опять приют знакомых мест.
 
Иду заросшею тропою.
 
И юный дождь и старый лес
 
Шумят о жизни надо мною.
 
Зайду под дуб, и нет дождя.
 
Ах, эти капли дождевые,
 
Шуршащие, поющие, живые,
 
Победные над ветхостью плаща.
 
 
 
1960
 
 
 
 
 
----
 
<h5>Осенний день в окрестностях Парижа</h5>
 
Осенний день в окрестностях Парижа.
 
Газон. В окне необычайный свет,
 
Который окончательно пронижет
 
Тебя, спустя ещё немного лет.
 
И ничего не трогать и не двигать
 
Решаешь ты, мой книжник-чудодей,
 
И прошлое, как адресная книга,
 
Уже несуществующих людей.
 
 
 
1960
 
 
 
----
 
<h5>Лазарет 1. Уезжаю сегодня в карете</h5>
 
 
 
Уезжаю сегодня в карете, —
 
Не надолго, на несколько дней.
 
Это Лазарь в моем лазарете
 
Запрягает в карету коней.
 
Запрягает, потом распрягает:
 
Запретил чужестранствия врач.
 
Кони знают, а Лазарь не знает,
 
Что такое беспомощный плач.
 
 
 
----
 
<h5>Лазарет 4. Хорошо, что кончается время</h5>
 
 
 
Хорошо, что кончается время
 
У каких-то воздушных перил.
 
Я казачье старинное стремя
 
Под подушку себе положил.
 
Ничего мне больше не снится,
 
Стал мой мир изумительно прост.
 
И босяк с хризантемой в петлице
 
Меня увлекает под мост.
 
 
 
1961
 
 
 
----
 
<h5>Только розы из Шираза, и фантазия</h5>
 
 
 
              ''"Ты пьян, Хайям,''
 
              ''И это — хорошо".''
 
                    ''Омар Хайям, (+1123).''
 
 
 
Только розы из Шираза,
 
                      и фантазия.
 
Воспоминаньями могилы поросли.
 
Персики, и Персия
 
                  И Азия.
 
Первопричастница земли.
 
Азия, поэзия! Тысячелетия
 
Пред тобой стоят. И постоят ещё.
 
Ты прав, Хайям, в своём великолепии.
 
Ты пьян, Хайям, и это — хорошо.
 
 
 
1961
 
 
 
----
 
<h5>Зима 1. Всё верит в молодость свою</h5>
 
 
 
Всё верит в молодость свою,
 
Которую никто не знает.
 
{{indent|3}} «Была зима. Я был в бою.
 
{{indent|3}} И снег уже не тает!»
 
Побойся Бога: тает снег.
 
{{indent|3}} «Возможно. И, порою,
 
{{indent|3}} Я верю в это.
 
{{indent|9}} Ах, набег
 
{{indent|3}} Корниловской зимою».
 
 
 
----
 
<h5>Зима 2. Уезжала на работу мать</h5>
 
 
 
Уезжала на работу мать,
 
Ежедневную тяжелую работу.
 
Как же ей ребеночка не взять,
 
На работу — лучезарную заботу.
 
Возвращалась мать домой.
 
{{indent|15}} Устало
 
Спал ребенок на коленях.
 
{{indent|15}} Как всегда,
 
За окном автобуса сияла
 
Та же Вифлеемская звезда.
 
 
 
1962
 
 
 
----
 
<h5> Мне стыдно поднимать глаза</h5>
 
Мне стыдно поднимать глаза
 
На самохвальные писанья.
 
Была гроза, прошла гроза, —
 
Остались лишь воспоминанья;
 
И вот, во имя новых гроз,
 
В молниеносной передышке,
 
Пиши о том, что перенёс
 
В крови, в слезах, — не понаслышке.
 
 
 
1962
 
 
 
----
 
<h5> Каждый день — одно и то же</h5>
 
«Каждый день — одно и то же.
 
Бесконечны вечера,
 
И сегодня так похоже
 
На бездарное вчера.
 
Каждый день и каждый вечер…»
 
  — Ну-ка, Муза, погоди:
 
  Расцелованные плечи,
 
  Ночь, и мальчик на груди.
 
 
 
1962
 
 
 
----
 
<h5> Ты пил вино. Но не оно тебя</h5>
 
Ты пил вино. Но не оно тебя.
 
Еще не ведал темного похмелья.
 
Держался ты, и только за себя.
 
Был каждый день, как новоселье.
 
Ты прожил жизнь чудесную. Уже
 
Пора домой, в родные степи,
 
Рожденному на рубеже
 
Великолепнейших столетий.
 
 
 
1963
 
 
 
 
 
----
 
<h5> Я видел сон. Мне снилась ты</h5>
 
 
 
                  ''И возложил поэт на плечи''
 
                                  ''эпанчу.''
 
                  ''А Тютчев положил свой
 
                        ''коврик на колени.''
 
 
 
Я видел сон. Мне снилась ты
 
Уже в когтях у сатаны;
 
Но легкий ангел прилетел,
 
И спас тебя и улетел.
 
И ты опять идешь в стихи,
 
Как в некий сад. За все грехи
 
Ты отвечаешь смело.
 
Дай Бог, чтоб уцелела!
 
 
 
1963
 
 
 
----
 
<h5> У отцов свои преданья</h5>
 
У отцов свои преданья,
 
У отцов свои грехи:
 
Недостроенные зданья,
 
Непрочтенные стихи.
 
И ни в чем уже не каясь,
 
Лоб крестя иль не крестя,
 
Подростает, озираясь,
 
Эмигрантское дитя.
 
 
 
1963
 
 
 
 
 
'''ЕЛИЗИУМ'''
 
 
 
                "Елизиум — загробное воздаяние".
 
                Пиндар (522-448 до Р. X.)
 
                Русским старческим домам.
 
 
 
----
 
<h5> Елизиум 1. Мы дети верные войны</h5>
 
 
 
Мы дети верные войны.
 
Идут года, приходят войны,
 
И обетованной страны
 
Твоей, Елизиум, достойны,
 
Не все уже и дым и прах, —
 
От нас еще ложатся тени,
 
Елизиум, в твоих садах
 
Богоугодных заведений.
 
 
 
----
 
<h5> Елизиум 2. Пора, мой старый друг, пора</h5>
 
 
 
Пора, мой старый друг, пора, —
 
Зажились мы с тобою оба.
 
И пожилые юнкера
 
Стоят навытяжку у гроба.
 
Им также надо отдохнуть,
 
Нельзя терзать людей без меры.
 
Скажи из гроба: в добрый путь,
 
Законченные офицеры.
 
 
 
1963
 
 
 
'''СТИХИ О БРЕТАНИ'''
 
 
 
                Kerhamb breder ag mar don
 
                Lesamb er jibl hag er goumon
 
 
 
Стихи о Бретани 1. Приморские деревни</h5>
 
 
 
Приморские деревни
 
Над камнем и водой.
 
И веет ветер древний,
 
А свиду молодой.
 
Очаг. Мерцает пламень.
 
Застывшие года.
 
И допотопный пламень
 
И вечная вода.
 
 
 
----
 
<h5> Стихи о Бретани 2. Повстречало нас немного чаек</h5>
 
 
 
Повстречало нас немного чаек,
 
И о чем то гневно голосили
 
Голосами обездоленных хозяек,
 
У которых всю посуду перебили.
 
Это голос независимой Бретани,
 
Трехстолетняя нестершаяся память.
 
Порт в дыму. Уходят англичане.
 
Над пожарищем прострелянное знамя.
 
 
 
----
 
<h5> Стихи о Бретани 3. Сижу в таверне «Золотого льва»</h5>
 
 
 
Сижу в таверне «Золотого льва»
 
На самом берегу у океана.
 
Здесь проходила королева Анна,
 
И внятны мне ее слова,
 
Исполненные нежности, печали
 
Разлуки с этим краем. И в порту
 
Вдруг распустилась парусами лодка.
 
Но лодки нет. Есть дымчатая водка.
 
Хмель в голове. Огонь во рту.
 
 
 
----
 
<h5> Стихи о Бретани 4. Здесь песни заунывные, глухие</h5>
 
 
 
Здесь песни заунывные, глухие,
 
Здесь вечный траур, — чёрный цвет,
 
Здесь только Анны и Марии,
 
Других имён у женщин нет.
 
 
 
1964
 
 
 
 
 
----
 
<h5> Эпизод. «Не редкость выстрелы в горах…»</h5>
 
Не редкость выстрелы в горах:
 
Разбой, охота, поединок.
 
Ах, чье-то имя на устах!
 
Дуэль.
 
{{indent|6}}«Обычная картина.
 
Убит был зря. Но смерть была легка»
 
Запишет кто-то в мемуарах:
 
«Поручик Лермонтов Тенгинского полка,
 
Служивший раньше в лейб-гусарах».
 
 
 
1964
 
 
 
----
 
<h5> Закат. «Распутились розы на глазах…»</h5>
 
 
 
              ''Сияй, сияй, прощальный свет''
 
              ''Любви последней, зари вечерней.''
 
                                    ''Тютчев.''
 
 
 
Распутились розы на глазах, —
 
Я слышал шорох распусканья.
 
Ну, что ты, милая в слезах,
 
Ещё не кончено свиданье.
 
Приподнялся и упал закат
 
На твои несдержанные слёзы,
 
На меня лежащего, на сад,
 
На нераспустившиеся розы.
 
 
 
1965
 
|}}
 
{{справка}}
 
<!--
 

Текущая версия на 03:49, 20 февраля 2025

Восьмистишия IV (1946—50)
автор Николай Николаевич Туроверов (1899—1972)
A8.jpg
Восьмистишия
ДЕВЯТЬ ВОСЬМИСТИШИЙ

Девять восьмистиший
1. Ещё сердце, как будто, исправное

Ещё сердце, как будто, исправное;
Но не верит больше стихам.
Только лучшее самое главное
 Перед смертью тебе передам.
И ты щедро станешь разменивать
Серебро на медный грош, —
Уверять, что я на Тургенева
Безответной любовью похож.


Девять восьмистиший
2. Все теряю время на людей ненужных

Все теряю время на людей ненужных,
На ненужные затеи и дела,
Все стараюсь в непробудной стужи
Отогреть закоченевшие тела.
Все людей живых найти стараюсь
И своим, в который раз, кольцом
Снова расточительно меняюсь.
С погибающим от скуки мертвецом.


Девять восьмистиший
3. Широка, просторна и легка

Широка, просторна и легка
 У казачки вольная походка, —
Так плывут над степью облака,
Так плывет и парусная лодка,
Лебединой грудью наклонясь,
Так любовь внезапная приходит,
Так и ветер в буераках бродит,
Никого на свете не боясь.


Девять восьмистиший
4. Учился у Гумилёва

Учился у Гумилёва
На всё смотреть свысока,
Не бояться честного слова
И не знать, что такое тоска.
Но жизнь оказалась сильнее,
Но жизнь оказалась нежней,
Чем глупые эти затеи
И все разговоры о ней.


Девять восьмистиший
5. Есть стихи, которых не повторишь

Есть стихи, которых не повторишь.
Знаю, не к лицу мне грусть.
Зря ты их меня читать неволишь,
Зря запоминаешь наизусть.
А потом не понимаешь шуток
 И не веришь в беззаботный смех,
Для тебя любовь, как первопуток,
Для меня — уже последний снег.


Девять восьмистиший
6. Одинаково для бедных и богатых

Одинаково для бедных и богатых
 Светит солнце и цветут цветы,
В небо поднимаются закаты,
Звезды ниспадают с высоты.
Одинаково Господь внимает
 Всем молитвам и прощает всех.
Кто же нам с тобою посчитает
 Нашу нежность за великий грех.


Девять восьмистиший
7. Так и ночью узнаешь наощупь

Так и ночью узнаешь наощупь
В темноте знакомые черты.
Стала ты доступнее и проще,
Но рабынею не стала ты.
И в неволе, в нищете, в позоре,
Черным воздухом мучительно дыша,
Всё ещё гуляет на просторе
Смерти не подвластная душа.


Девять восьмистиший
8. Ничего не сохранила память

Ничего не сохранила память
Из того, что сердце берегло.
Все, что было неразлучно с нами
Отлетело, отсняло, отцвело.
Каждый день рождается впервые.
Что такое память и к чему?
Каждый день ворота золотые
Раскрываются в Господнем терему.


Девять восьмистиший
9. В этой доле самой лучшей

В этой доле самой лучшей,
Самой страшной и простой,
Я тебе доверил ключик
От шкатулки золотой.
В ней лежит моя тревога,
Сердце вещее лежит
И, на самом дне, немного
Нерастраченной души.

1946


И утром вставать на заре

И утром вставать на заре,
И вечером поздно ложиться, —
В однообразной игре
Кружиться, кружиться, кружиться.
И виду нельзя подавать,
Что солнце порою не светит, —
И годы тебя не видать,
И знать, что живёшь ты на свете.

1946


Что из этой жизни унесу я

Что из этой жизни унесу я
Сохраню в аду или в раю?
Головокруженье поцелуя,
Нежность неповторную твою?
Или, с детских лет необоримый,
Этот дикий, древний, кочевой
Запах неразвеянного дыма
Над моей родною стороной.

1947



Был влажный ветер — ветер низовой

Был влажный ветер — ветер низовой,
Был тёплый дождь и золотая просинь,
И солнце было над моей рекой,
И я, весь вымокший, на глиняном откосе.
Сиял волнами полноводный Дон
 И радуга возвышенно сияла, —
Такой простор сиял со всех сторон,
Что у меня дыханья не хватало.

1947



Пролетели лебеди над Доном

Пролетели лебеди над Доном,
Тронулся последний лёд.
Ветер голосом счастливым и влюблённым
 Не шумит над степью, а поёт.
Он поёт: мне незнакома жалость,
Я не знаю, что такое грусть, —
Все на свете мне легко досталось
 И легко со всем я расстаюсь.

1947


Опять гроза! Какие грозы

Опять гроза! Какие грозы
У нас с тобою на пути!
И зацветающие розы
Не успевают расцвести.
Опять над нашим бедным садом,
Где должен встретиться с тобой.
Гроза кипит дождем и градом,
Гуляет ветер ледяной.

1947


Никто нас не вспомнит, о нас не потужит

Никто нас не вспомнит, о нас не потужит;
Неспешной водой протекают года.
И было нам плохо и станет нам хуже, —
Покоя не будет нигде, никогда.
Да мы и не ищем спокойного года,
Да нам и не нужен покой:
Свобода еще с Ледяного похода
Для нас неразлучна с бедой.

1948


Любезны мне пчела и муравей

Любезны мне пчела и муравей —
Бог знает, кто из них трудолюбивей, —
И праздный полуночник — соловей,
И ворон — вор, гуляющий по ниве.
Лежу в траве. Гляжу — не нагляжусь
 На облака, на небо голубое,
Родное, недалёкое — такое,
Что кажется рукой его коснусь.

1948



Поскупей на слова, посуровей

Поскупей на слова, посуровей;
Но нежней и сердечней втайне,
Не боясь ни смерти, ни крови,
Ни в жизни, ни на войне.
Короче, как можно короче,
В стихах о себе, о судьбе.
Но всецело: и дни, и ночи —
О тебе, о тебе, о тебе.

1948


Разлука 2. Хорошо, что ветер. И звезда такая

Хорошо, что ветер. И звезда такая,
Что уже на свете нет другой звезды.
Для меня одна ты светишь золотая, —
На меня глядишь ты с черной высоты.
Никакого горя, никакого гроба, —
Только бы до встречи поскорей дожить.
Хорошо, что вместе так прожили оба,
Как на этом свете никому не жить.

1950-52


Мы уходили налегке

Мы уходили налегке.
Мы уплывали торопливо,
На взятом с боя челноке,
В волнах осеннего разлива,
И быстроводная река,
В крутых кругах водоворотов,
Несла нас, пенясь и кипя...
Как хорошо! Но жаль кого-то.
Кого? Но только не себя!

1950