Сага о «Хронике» (Терновский)/24
| ← …Еще пять выпусков | Сага о «Хронике» () Потерянный и обретенный |
Жизнь после смерти → |
До конца 1980-х я считал 64-й последним из номеров «Хроники». Но потом узнал в «Мемориале», что где-то существует еще один, неизданный и почти никому неизвестный 65-й выпуск. Долго я не мог найти к нему подходы. Ныне благодаря любезности А.Даниэля я держу этот номер в своих руках. Пользуюсь случаем еще раз выразить ему за это свою благодарность.
О чем же повествуют эти последние 128 страниц летописи отечественного Сопротивления? Они рассказывают о второй половине 1982-го года. О суде над художником В.Гриневым, — за «Открытое письмо» с отказом от советского гражданства ему дали 3 года. Он попадет в «мой» лагерь под Омском через несколько дней после моего освобождения.
Об аресте 10 сентября видного правозащитника Алексея Смирнова. Он помогал «Хронике» и МГХ, составлял бюллетени «В». (Во время следствия в Лефортово Смирнова на несколько месяцев помещали в «пресс-хату», где уголовники угрожали ему избиением, не давая спать. Суд приговорит Алешу к 6 годам строгого лагеря и 4 — ссылки. Он выйдет на свободу только во время горбачевской «перестройки» в 87 г.).
О «деле» С. В. Каллистратовой. Обращение в ее защиту еще в феврале написал А.Сахаров. После серии обысков и допросов 6 сентября 82 г ей было объявлено, что она обвиняется по статье 190-1 УК. Несколько десятков правозащитников выступили с открытым письмом в ее защиту. На допросах они говорили, что обвинение в «клевете» по отношению к Софье Васильевне, безупречно честному и порядочному человеку, — абсурдно. Ю.Шиханович на допросе заявил, что лица, предъявившие Каллистратовой обвинение в клевете, знают заведомо, что их обвинение — ложно, что поэтому именно они подлежат уголовной ответственности по статье 176 УК («Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности»). На вопрос следователя, — почему он считает выдвинутое против Каллистратовой обвинение «заведомо ложным», Шиханович ответил: «Потому что не считаю людей, выдвинувших это обвинение, дураками». Допрашиваемые говорили о том, что 75-летняя Софья Васильевна — тяжело больной человек, что уголовное преследование ее не только беззаконно, но — бесчеловечно.
В документе № 196 МГХ заявила, что в сложившейся обстановке группа вынуждена прекратить свою работу. 10 сентября Софья Васильевна начала (совместно с адвокатом) знакомиться со своим делом. А в начале октября следователь объявил, что дело Каллистратовой — «приостановлено»…
На Украине в сентябре арестована поэт, правозащитница и «отказница» И.Ратушинская. За несколько самиздатских стихов ее обвинят в «антисоветской агитации и пропаганде» и вскоре приговорят — «по потолку»! — к 7 годам строгого лагеря и 5 — ссылки. Сажать поэта за его стихи не только преступно, но и позорно, женщину-поэта — позорно вдвойне. Но чекистам во все времена были чужды подобные сантименты, и они ничуть не боятся презрения и суда потомства.
1 декабря в мордовском лагере строгого режима объявила голодовку с требованием предоставить свидание с мужем Т.Осипова. Свидания между заключенными-родственниками в принципе не запрещены, но И.Ковалева намеренно направили в пермский лагерь, подальше от жены. 8 декабря Татьяне начали принудительное кормление, надевая наручники и применяя роторасширитель. 27 декабря из ГУИТУ пришел отказ в требовании Татьяны…
1 декабря 82 г, за 3 дня до окончания срока, против В.Абрамкина было возбуждено новое, лагерное дело все по той же статье 190-1…
Да, информация о беззаконных репрессиях ничуть не иссякала. До сих пор неизвестно, почему не дошла до Нью-йоркского издательства отправленная туда 65-я «Хроника». Преследования и аресты не позволили завершить работу над уже начатым 66-м выпуском (его план-оглавление сохранился и сегодня имеется в «Мемориале»). Но этот выпуск не был закончен и не вышел. И сейчас мне остается только коротко досказать читателю последующие судьбы нескольких персонажей моей «Саги».
Валерий Абрамкин получит и отсидит еще 3 года. Сегодня он — руководитель общественного Центра содействия реформе уголовного правосудия, создатель радиопередачи «Облака» — о заключенных и для заключенных.
Не выйдет по концу срока и Вячеслав Бахмин. Лагерный суд добавит к его сроку год и месяц.
54-летнего Александра Лавута повторный суд приговорит к 5 годам ссылки. Перед отправкой к месту ссылки (Чумикан Хабаровского края) его будут долго допрашивать в СИЗО по делу Ю.Шихановича.
В апреле 83 г будет арестован Сергей Ходорович, распорядитель Фонда помощи политзаключенным, сменивший на этом опасном посту А.Гинзбурга, К.Любарского, М.Ланду, Т.Ходорович и др. В следственном изоляторе его подвергали избиениям. В декабре суд приговорит его к 3 годам строгого лагеря.
В ноябре 83 г будет арестован Ю.Шиханович, выпускающий редактор многих номеров «Хроники». По статье 70 УК РСФСР суд в сентябре 84 г назначит ему 5 лет заключения в лагере строгого режима и 5 лет ссылки.
…Так начиналось в сфере прав человека правление нового генсека Ю.Андропова. Сегодня масс-медиа творят о нем красивую легенду: будто он замышлял в стране важные реформы, для осуществления которых ему, увы, нехватило времени. Не думаю, что Андропов был способен к серьезным преобразованиям. Он весь принадлежал прошлому. Многолетний шеф Лубянки, он обладал, на мой взгляд, кругозором и мышлением отнюдь не государственного деятеля, а — «хозяина» лагеря. И видел в населении страны не свободных граждан, а подневольных зеков вверенной колонии. Чего стоят проводившиеся при Андропове облавы на посетителей дневных сеансов в кино и клиентов парикмахерских?! Быть может, несколько отлучившихся в рабочее время из учреждений или с производства прогульщиков во время подобных проверок и удалось поймать, но каковы были ощущения остальных зрителей, когда сеанс внезапно прерывается, зажигается свет и начинается проверка документов?! Впрочем, о понятии «моральный ущерб» мы в те времена даже не слыхивали.
Что же касается реформ и законотворчества… Именно при Андропове были введены законодательные новации, фактически отдававшие «политических» (да и всех других заключенных) на произвол администрации лагерей, позволявшие делать заключение бессрочным. Отныне новый срок без выхода на волю можно было получить не за совершенное в лагере преступление, а «за злостное неподчинение законным требованиям администрации ИТУ» (а таковыми при желании можно квалифицировать и невыполнение нормы, и жалобу на лагерное начальство, и отловленное «левое» письмо, и уж, конечно, голодовку протеста). Лагерные «опера», не таясь, говорили нам, зекам, о подобной возможности.
Андропов умер в феврале 84 г. Но за месяц с небольшим этот прикованный к искусственной почке полутруп успел подписать холодеющей рукой Указ, целящий добить милосердие и благотворительность в нашей стране, окончательно задавить Фонд помощи политзаключенным. Известно, что значительную часть средств Фонда составляли гонорары от зарубежных изданий «Архипелага ГУЛАГ», специально пожертвованные на эти цели А.Солженицыным и различными путями присылавшиеся в СССР. Теперь же «за действия с использованием денежных средств и материальных ценностей, полученных от иностранных организаций и лиц» полагалось до 10 лет лагеря и 5 ссылки.
Зато никаких перемен не предвиделось во внешней политике. Все то же продолжение зашедшей в тупик кровавой афганской авантюры, все то же жесткое ракетное противостояние с Западом, все то же балансирование на грани войны. В этой тревожной обстановке уничтожение нами осенью 83 г залетевшего в наше воздушное пространство пассажирского корейского «Боинга», приведшее к множеству жертв, могло вызвать непредсказуемые последствия.
…Тьма сгущается перед рассветом. Осенью 82 г задушена и прекратила свою работу Московская группа «Хельсинки». А.Сахаров по-прежнему заперт в Горьком. Почти все правозащитники в тюрьмах и лагерях. И нет больше «Хроники»… Кто мог в канун 83 г предсказать, что всего через 4 года в нашей стране начнутся быстрые и обнадеживающие перемены? Что их первой ласточкой окажется возвращение из горьковской ссылки А.Сахарова? Что вскоре и все узники совести выйдут на свободу? Что закончится почти десятилетняя афганская война? Что весь Сам и Тамиздат (за который еще недавно сажали!) будет напечатан в Советском Союзе? Что мы сможем говорить и писать все, что мы действительно думаем? Что эмиграция станет свободной? Что люди смогут без всяких характеристик парткомов и профкомов ездить заграницу и возвращаться обратно? Что не только прекратятся гонения за веру, но сами власти станут искать благосклонности церковных иерархов?
Но кто мог тогда предвидеть, что долгожданная свобода обернется для всех нас также суровыми испытаниями? Нам думалось в простоте, что свобода всегда рифмуется с процветанием. И что когда Советский Союз перестанет быть «большой зоной», все у нас очень скоро само собой наладится. Глядя сквозь щели в лагерном заборе на западную жизнь, мы видели, что выдаваемая нам здесь «пайка» нищенски мала. Но забывали, что на воле все блага надо самому заработать и оплатить. Забывали, что советская власть отучила нас хорошо работать. Что оборудование наших фабрик и заводов (исключая военно-промышленный комплекс) предельно изношено и безнадежно устарело. Что большевики, изведя, как хищных волков, крестьянство, оставили нам в наследство только бесчисленные «продовольственные программы» да колхозы, неспособные прокормить страну. Что есть, наконец, обязательства перед массой старых и больных людей, которым поздно переучиваться жить по-новому. Что невозможно обеспечить им достойную жизнь и одновременно во имя великодержавных амбиций бросать миллиарды и миллиарды в ненасытную пасть «оборонки»… Мудрено ли, что вместо чаемого благоденствия мы получили обнищание большинства населения, новое разделение на «белых», «красных» и «коричневых», уже ставившее страну на грань гражданской войны?
Мы переживаем сейчас трудные времена. А впрочем, — когда они были легкими?! В годы, о которых я рассказывал читателю, в нашей стране выходило в сущности только одно бесцензурное и свободное издание — подпольная «Хроника». Сейчас безо всякой цензуры издаются газеты и журналы на любой вкус. Мы можем безбоязненно говорить и судить обо всем, открыто обсуждать любые проблемы. И в этом важнейшая предпосылка того, что мы выберемся из засасывающей нас трясины. Мы способны победить безнадежнейшие обстоятельства, если не станем опускать руки. Если будем осмысливать сделанные ошибки. Если научимся слушать друг друга и вместе искать выход из тупика.
Что касается меня, то я всегда верил в могущество свободного слова. Недаром все тираны боятся его пуще, чем черт ладана. Советский тоталитаризм рухнул не в последнюю очередь под натиском свободной речи. Теперь от нас самих зависит — останется ли Россия свободной страной? подпадет ли она опять под ярмо тирании?
Так сбережем же в нашей стране слово свободным! Ведь «гласность — …первое условие здоровья всякого общества» (А.Солженицын). Ради будущего страны, ради наших детей и внуков мы обязаны отстоять бесценное благо свободной речи. В этом залог нашего выздоровления. Напомню слова Лидии Чуковской: «Где не погибло слово, там спасено будущее».
