ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ. Назначение высшего образования—подготовить для общества необходимых ему специалистов «высшей» (для данного времени) технической квалификации: сначала врачей, учителей, чиновников, судей, позже—инженеров, агрономов, и во нее времена—также и идеологов. Этих специалистов господствующие классы брали как из своего состава, так и, в особенности, из примыкающих к ним слоев других, подчиненных классов. Детям верхушки самих господствующих классов, будь то крупное поместное дворянство или современные капиталисты, нет нужды приобретать «специальное» образование в указанном выше смысле. Но их надо подготовить для их будущей командной роли; поэтому для них создается свое образование, часто не совпадающее с официальным высшим (напр., придворное, с преобладанием военных упражнений, танцев, иностранных языков) или же формально проходимое в ун-тах, но замкнутых и приспособленных для этих специальных нужд, с небольшой долей обучения и преобладанием «формирования джентльмена», как в англ, ун-тах Оксфорда и Кембриджа. Подготовляя себе путем В. о. высший и средний «!сомсостав», правящие классы заинтересованы не только в получении ими достаточных технических знаний, но и в выработке преданных и надежных, с точки зрения этих классов, людей. Поэтому высшее образование всегда связано с определенным воспитанием.
История В. о. отражает эту двойственную задачу—образования и воспитания в смене господствующ. классов. Если не считать древних культур и античности, организация просвещения у к-рых не связана исторически с нами, то началом В. о. приходится признать тот период средневековья, когда в Европе начался хозяйственный и культурный подъем и подготовлялось возвышение городов. Первый пример специального образования, существенно отличного от простой грамотности, дает медицинская школа, возникшая в 9 в. в Салерно, на юге Италии, на стыке Европы с арабским культурным миром. В 12 в. возникают первые ун-ты—оформленные высшие школы с разветвленным преподаванием. Они разделяются на факультеты по своему целевому назначению: юридический (готовящий чиновников, а также правоведов для развившегося торгового оборота), медицинский и богословский (готовящий идеологов). Четвертый факультет—философский (facultas artium)—служит целям общего образования, подготовляет к высшим факультетам: он дает прежде всего знание латыни, т. е. языка науки и делопроизводства, и умение толково и даже красноречиво изъясняться. Первыми и наиболее влиятельными ун-тами такого типа были ун-ты в Париже н Болонье (с 12 в.). Парижский блистал, гл. обр., богословским факультетом, средоточием схоластики, и был местом борьбы ее главных течений, болонский славился юридическим факультетом, основанным буржуазией итал. городов для возобновления римского права, лучше удовлетворявшего ее потребностям, чем средневековое церковное право. Студенты средневековых ун-тов пополнялись из мелкой буржуазии городов и крестьянства, к-рые выдвигались через церковные школы, изредка попадались обедневшие рыцари. Феодалы в ун-ты не заглядывали. Положение изменилось с ростом городов и новой городской культуры (см. Возрождение и Гуманизм). Нуждаясь в юристах и политических деятелях, почти каждый из итал. городов-республик обзаводится своим ун-том; растет их число и в других странах. Новая культура гуманизма завоевывает ун-ты, противопоставляя богословию светскую философию и филологическое изучение древних авторов. Философский факультет, т. о., из подготовительной школы становится равноправным с другими. Усложнившаяся политическая обстановка требует и от правителей больших знаний: становится модным, чтобы представители знати посещали ун-ты, хотя бы не надолго (так поступил, напр., лорд Ретленд—гипотетический Шекспир). В разгоревшейся в 16 в. борьбе, принявшей в Германии внешнюю форму церковной революции (см. Реформация), ун-ты явились идеологическим оплотом реформаторов, во главе с ун-том в Виттенберге, резиденцией Лютеран Меланхтона. А когда реформаторы, напуганные крестьянскими войнами, повернули назад к союзу с князьями и дворянством, ун-ты проделали тот же поворот. По принципу «cujus regio, ejus religio» (чья земля, того и вера), каждый из германских князьков старается иметь свой ун-т для защиты своей (т. е. его) веры, для выработки своих преданных чиновников, учителей и священников. О классовом составе студенчества в эту эпоху дает любопытную справку распределение стипендий в Виттенбергском университете в 1545: из 150 правительственных стипендий предназначалось 36 для дворянства, 28 для детей священников (лютеранских) и 86 для бюргеров городов. Стипендии дворян, конечно, выше размером. Крестьянству стипендий не дается.
В эпоху реакции 17—18 вв. роль ун-тов падает, часть их просто закрывается: замершая полит. жизнь не требует большого числа образованных деятелей. Функции управления повсеместно в руках знати, к-рая «образовывается» при дворах. К этому времени возникают пажеские корпуса, лицеи и военные школы—для детей аристократии. Еще чаще они получают образование дома, от специально состоящих в штате учителей, гувернеров и гофмейстеров.— Новый расцвет высшей школы наступил с победой буржуазии в Великой французской революции. Потребовались прежде всего высшие школы для промышленности, в первую очередь—для горной. В 1795 учреждена знаменитая Политехническая школа (École Polytechnique) в Париже, осуществившая новый тип В. о.—овладение основными знаниями о природе и основными методами воздействия н познания ее, прежде всего—математикой. Преподавание в Политехнической школе не стремилось дать узкую техническую специализацию, а охватывало те основы, на к-рых базируется всякая техника (см. Политехническое образование). Окончившие ее получали дополнительно узко-специальную подготовку в др. высших школах, учрежденных также в 18 в. и реорганизованных революцией—Школе дорог и мостов (École des Ponts et Chaussées), Горной школе (École des Mines) и других.
В начале 19 века техническое В. о. появляется в государствах Германии (в 20-х годах 19 в.), а затем и в др. странах, становясь рядом с университетским образованием и занимая все возрастающую долю в В. о. Победа буржуазии отразилась и на ун-тах, в особенности на немецких. В затяжной борьбе буржуазии с феодальными пережитками в Германии и Австрии ун-ты стояли, естественно, на стороне буржуазии. Студенчество дало значительные кадры борцов в 1848, а франкфуртский парламент так и называли «профессорским». Реакция не раз обрушивалась на ун-ты, вызывая ответный протест (напр., нашумевшее удаление семи профессоров из Гёттингена в 1837, в т. ч. бр. Гримм). Все это создало ун-там славу оплотов либерализма и демократии, несмотря на их совершенно недемократическую организацию и состав (см. ниже). После компромисса буржуазии с юнкерством, проведенного в эпоху Бисмарка, и этот беззубый либерализм выветривается, ун-ты становятся послушными аппаратами императорского правительства, а после германской революции они становятся опорными пунктами монархической пропаганды и фашистских организаций.
Характерно, что в Англии, стране, где родилась машинная промышленность, техническое В. о. появилось позже всех других стран. До 2-й половины 19 в. техники-специалисты, даже высшей квалификации, подготовлялись в самом процессе производства, из мастеров,в свою очередь прошедших суровую школу фабричного ученичества. Правящая буржуазия с подчеркнутой откровенностью держала своих инженеров на положении низшей касты, хотя и хорошо оплачиваемой, но не могущей претендовать на прерогативы правящих, в т. ч. и на В. о. В Англии откровеннее, чем где бы то ни было, проводится разграничение между образованием в смысле подготовки потребных специалистов и образованием высших классов—подготовкой их к управлению в государственном аппарате, банках и т. д. Старые ун-ты (Оксфорд, Кембридж, оба с 12 в.), с их средневековым аристократическим строем, как нельзя более отвечали этой последней задаче. Верхушка англ. общества, в к-рой срослись денежная и остатки земельной аристократии, получает воспитание в колледжах (см.), даже ун-ты состоят из таких колледжей—закрытых учебных заведений, в которых главное внимание обращено на «развитие характера» (спорт, религия) и привитие самого безудержного шовинизма, подкрепляемого весьма слабым уровнем знаний. Кроме аристократии, лишь избранные попадают в эти университеты на стипендии и перерабатываются в наиболее преданных агентов английского империализма (см. Оксфорд и Кембридж). Но увеличившаяся потребность в специалистах и напор средней и мелкой буржуазии заставили и Англию ввести у себя континентальный тип В. о. Наряду со старыми ун-тами, со 2-й половины 19 в. появились новые государственные ун-ты и технические высшие учебные заведения, доступные более широким слоям.—Америк. ун-ты стараются объединить англ. классовое воспитание с нем. научным преподаванием (о них см. ниже). В. о. Франции получило при Наполеоне I централизованную организацию, всецело подчиненную государству, и сохранило ее в основном до сих пор. Высшие школы стран Азии подражают то немецкому, то английскому, то америк. образцу. Студенчество их, особенно Китая и Индии, представляет значительный отряд национально-освободительного движения, отряд, в к-ром теперь быстро происходит процесс полит. дифференциации.
Организация В. о. являет в настоящ. время причудливую смесь устарелых, исторически унаследованных форм при последовательной тенденции правящих классов держать крепко в своих руках эту «командную высоту». Как правило, организация В. о. и финансирование его проводятся государством, но иногда буржуазия предпочитает держать В. о.,—по крайней мере, решающую часть его—более непосредственным образом в своих руках. Упомянутые выше старые англ. ун-ты Оксфорда и Кембриджа содержатся за счет «собственных средств», гл. обр., доходов от поместий, пожертвованных им в разное время, и крупных вложений буржуазии на содержание в колледжах. Америк. ун-ты (в Соед. Штатах) делятся на два типа—государственные ун-ты (States Universities) и частные (Endowed Universities). Последние основаны на пожертвования «благотворителей», т. е. миллиардеров, имеют значительные «собственные» капиталы, вложенные в акции предприятий жертвователей, и управляются «попечительным советом» (см. ниже). Частные ун-ты Америки богаче и влиятельнее государственных.
Во главе высшей школы стоит обычно ректор (или директор, президент). В ср. вв. он избирался студентами и уже от себя, по их поручению, приглашал преподавателей, которые отстаивали свои профессиональные интересы через свои органы—факультеты. Такой порядок удержался, хотя и с изменениями, в ун-тах Шотландии. В герман. ун-тах сохранился другой порядок, также весьма древний: управление в руках профессорской олигархии—сената, в состав к-рого входят даже не все профессора. Ректор там является избранным сенатом почетным представителем ун-та (обычно на год, с чередованием факультетов). Расширение состава сената и советов факультетов является главным объектом борьбы за «реформу» управления. Германия после революции дошла до такого неслыханного либерализма, как допущение представительства приват-доцентов и представителя (одного!) студентов. В отличие от этой олигархии, в СССР органы самоуправления в школах заключают в себе весь преподавательский состав и значительное представительство студентов.
Буржуазное государство (или непосредственно правящие клики) внимательно следит за В. о. Иногда государство прямо назначает ректора (Франция), иногда оно наблюдает за ним и руководит административной стороной через «попечителя» (Кurator в Германии). И частных ун-тах Америки власть принадлежит «попечительному совету», в к-ром заседают не профессора, а только крупнейшие финансовые и промышленные тузы и ими же подобранные адвокаты и директора компаний. Эти советы пополняются сами кооптированием, представляя собою неприкрытую форму управления В. о. финансовой олигархией. В «государственных» ун-тах Соед. Штатов дело мало меняется: те же попечительные советы, назначаемые правительством штата, т. е. представителями той же олигархии. Наконец, в Англии, и отчасти Америке, есть еще один вид создания органов управления высших школ—избрание части совета всеми окончившими данную школу (получившими в ней степень—см. ниже). Но т. к. подбор студентов и раздача степеней все в тех же руках, то и эта мера не вносит изменения в картину.
Делятся высшие школы обычно на факультеты. Традиционное деление—4 факультета: те же средневековые—юридический, философский, медицинский и богословский. Назначение последних двух понятно. Юридический готовит отчасти адвокатов, в основном же поставляет государственных чиновников. Без юридического образования обычно нельзя занять должность в государственном аппарате. Философский факультет в нек-рых странах распался на факультет естественных наук (Faculté des Sciences) и факультет литературы, языков и истории (Faculté des Lettres), в России до революции—физико-математический и историко-филологический факультеты. Назначение философского факультета и его производных официально—насаждать и обогащать науки, фактически—готовить преподавателей для средней школы, почему они были в СССР заменены в большей части педагогическими факультетами или ин-тами. Факультеты делятся иногда па отделения и циклы.
Технические высшие учебные заведения, обычно называемые институтами, иногда академиями, частью переняли факультетск. деление. Сами они строятся то по принципу ограниченной специализации, напр., Горный ин-т с (факультетами геолого-разведочным, рудничным и металлургическим, сельскохозяйственный с факультетами растениеводства и животноводства, и т. п.,—то совершенно различные прикладные специальности объединяются в одно высшее учебное заведение, называемое политехническим институтом (в смысле, совершенно отличном от франц. Политехнической школы). Последними по времени возникли ин-ты (или факультеты) по хозяйству или коммерческие, дающие торгово-промышленных и банковых работников.—Технические высшие учебные заведения обычно менее застыли и менее далеки от жизни. Передовые деятели ун-тов мечтают об обновлении их путем включения в их состав технических или хозяйственных факультетов. В Италии и Америке инженерный факультет ун-та—не редкость; то же в Бельгии и др. В Германии после революции носились с проектом факультета «техники и хозяйства» (Fakultät für Technik und Wirtschaft), но реакция затормозила даже эту скромную «реформу». С высшей школой бывают обычно организационно связаны различные научные ин-ты и общества, а иногда также подготовительные школы и общежития: колледжи на одном полюсе и наши рабочие факультеты (см.) на другом. В последние десятилетия ун-ты Англии и Америки развили громадную деятельность по внешкольному образованию (см.)—т. н. University Extension. Авторитет ун-тов оказалось особенно удобным использовать для проведении внешкольного образования в строго желательном духе и под соответствующим контролем.
Преподавательский состав. Высший разряд преподавателей—профессора. Их теперь обычно 8—20 на факультет. В некоторых странах (и дореволюционной России) они делятся на ординарных (старших, полноправных и лучше оплачиваемых) и экстраординарных. Дальнейшую нисходящую лестницу составляют доценты, ассистенты, адъюнкты, репетиторы, лаборанты, в разных странах именуемые по-разному. Характерной особенностью высших школ Европы и Америки является разрыв в положении между профессорами и остальными преподавателями. Профессор оплачивается в несколько раз выше, по положению он полубог; остальные совершенно бесправны и еле держатся на голодном уровне. Напр., в Эдинбурге годовые оклады: профессор 1.000 ф. ст., доцент 300—400, ассистент 200 ф. ст. В ун-тах Германии и подражающих ей странах (в т. ч. России) широко развита приват-доцентура. Каждый получивший степень доктора (в России—сдавший магистерский экзамен) может, после известных формальностей, приступить к чтению лекций по любому предмету в качестве приват-доцента—не получая обычно никакого вознаграждения, кроме лекционных (см. ниже). Приват-доцентура вносит значительное оживление в преподавание и, несомненно, повышает его научный уровень. Часто более свежие научные направления, отвергаемые более заскорузлой кадровой профессурой, пробивают себе дорогу в школу только через приват-доцентов. Однако, это освежение имеет свои пределы, прежде всего в том, что приват-доцент естественно стремится поскорее добиться профессуры с ее материальными и иными благами, а для этого он должен нс раздражать правящих групп и нравиться своим старшим коллегам-профессорам. Материально приват-доценты вполне в руках профессоров, благодаря системе т. н. лекционных денег. Студенты, кроме общей платы «за право учения», платят лекционный гонорар за слушаемые ими курсы в пользу преподавателя—профессора или доцента. Предмет, обязательный для прохождения, вознаграждается, т. о., несравненно лучше, чем добавочный, а распределение предметов между преподавателями зависит от профессоров (совета факультета). Т. к. на младших курсах студентов больше, чем на старших, то начальные предметы оплачиваются выше специально научных, а профессор самого многочисленного (юридического) факультета зарабатывает в несколько раз больше филолога или ботаника.
Пополнение профессорского состава регулируется правящим классом особенно бдительно, различными методами, от прямого назначения со стороны министерства просвещения (Франция) или попечителей (Америка) до утверждения ими одного из кандидатов, избранных советом профессоров. Обычным условием является обладание ученой степенью доктора (см.). Самопополнение профессуры путем избрания является одним из главных моментов т. н. университетской автономии и неизменно включается в программы либеральных партий, но на деле, в лучшем случае, ограничивается утверждением правительства. Впрочем, избрание со стороны замкнутой профессорской клики ничуть не гарантирует действительного подбора наиболее талантливых, а наоборот, порождает крайнее развитие кумовства и воспитывает в научн. молодежи подхалимство перед старшими, на что жалуются все искренние наблюдатели из самой университетской среды. А профессор, после избрания неожиданно проявляющий нежелательную самостоятельность мысли, неизбежно тем или иным способом выживается своими же коллегами или снимается правительством. Такие случаи не редкость. Один из более нашумевших, напр.,—снятие попечителями Пенсильванск. ун-та в 1915 известного экономиста Скотт Ниринга[ВТ 1] (см.). Недавно ряд американских биологов был удален законом нек-рых штатов, запрещающим преподавание теории эволюции.
Студенчество. Преобладающей социальной группой в студенчестве капиталистических стран является более зажиточная часть мелкой и средней буржуазии, то «среднее сословие» (Mittelstand), к к-рому относятся средней руки торговцы, лица свободных профессий, чиновники. Дети крупной буржуазии и остатков земельной аристократии в 20 в. также обычно посещают высшие учебные заведения, но либо специально для них существующие (Оксфорд и Кембридж), либо обычные, но зато в необычном порядке. Потратив 1—2 года на ознакомление с университетской жизнью и прослушав кое-какие разрозненные курсы, они получают в дальнейшем настоящее В. о. в путешествиях, в аристократических клубах и т. д. Заметный процент в высших школах Германии дают дети зажиточных крестьян. Дети рабочих—а тем более сами рабочие—являются единицами. Для правящей буржуазии, конечно, весьма важно обеспечить надлежащий подбор всего высшего технического персонала. Этот персонал должен в основном браться из буржуазии же—этому служит такой регулятор, как высокая стоимость обучения в высшей школе и высокая стоимость предварительной подготовки (гимназии). Самое обучение стоит студентам несколько сот (в Англии до нескольких тысяч) рублей в год. Сюда прибавляется стоимость жизни в университетском городе, где скопление большого числа студентов почти исключает для них возможность заработка. Правда, часть бедного студенчества получает стипендии (незначительный % всех студентов), но эти стипендии составляют другой регулятор подбора. Распределение стипендий зависит либо от профессоров, либо от общественных (буржуазных) учреждений, либо прямо от жертвователя. Во всех случаях стипендию получит только политически желательный студент. Не всегда, впрочем, стипендию получают беднейшие—она является скорее наградой за «успехи и доброе поведение», иногда—за происхождение (дворянское).
Качество «смены» обеспечивается не только подбором, ночи дальнейшей обработкой. Кроме учебных занятий, в этом направлении особенно действуют студенческие организации[ВТ 2] (см.). При ун-тах Англии и Америки есть замкнутые аристократические студенческие клубы. Другие, чуть более приоткрытые общества принимают и избранных из средней буржуазии. В этих обществах последние заводят связи, к-рыми потом пользуются в деловой жизни. Выгоды от таких связей для «дел» (business) открыто рекламируются университетами как притягательное средство. Несколько иной тип организации—герм. корпорации. Средневековый ун-тет делился на «нации», основные самоуправляющиеся единицы его. Их сменили землячества—органы взаимной поддержки и защиты. Последние в Германии выродились в корпорации, географические только по названиям («Borussia»—Пруссия и т. п.), к-рые с функцией завязывания будущих служебных связей и протекций соединяют открыто кастовое воспитание в феодальном духе. Тут и третирование младших товарищей, напоминающее «цукание» российских военных училищ, и сложный церемониал, сопровождающий почти непрерывное выпивание, и, в особенности, «мензура»— род дуели. С 17 в., когда тон задавало придворное дворянство, студенчество, даже недворянское, стало подражать ему в одежде и манерах. Шпага стала обязательной принадлежностью студента, а с нею — «кодекс чести» и дуели. Последние постепенно приняли менее опасный характер мензуры—дуели на шпагах, при к-рой наносят неглубокие раны на щеках. Для корпорантов мензура обязательна, и раны—предмет гордости. Бисмарк, например, хвалился, что прошел 30 мензур. После революции обычай стал было исчезать, но теперь в аудиториях, особенно в юридическ., снова запахло йодоформом от рассеченных щек и лбов. Корпорация не только прекрасная школа для национализма и антисемитизма (евреям в корпорации обычно доступа нет, кроме наиболее богатых), но и дает готовые кадры для монархических и т. п. путчей. Мелкобуржуазное студенчество, к-рому корпорации не по карману или претят, пыталось организовать «не-дерущиеся» (nicht-schlagende) общества, но последние не приобрели влияния. Впрочем, мелкая буржуазия организуется и иным путем: Христианская юношеская ассоциация (Young Men Christian Association) развивает деятельность в международном масштабе.
Подлинная демократизация В. о., т. е. открытие фактического доступа к нему для пролетариев, нигде не осуществлена и не может быть осуществлена в капиталистическом обществе. Не меняют дела даже такие подлинно демократические меры, как полная отмена платы за В. о., проведенная в некоторых мелких странах. Все равно, предварительное среднее образование дорого, да и достигший высшей школы пролетарий без стипендии существовать не может. Единственное решение вопроса дано в СССР в системе поголовных стипендий для пролетарского студенчества и системе рабфаков. О борьбе за В. о. женщин см. Высшие женские курсы и Женское образование.
Методы и система преподавания. Основной метод преподавания всюду лекционный, сохранившийся в неприкосновенности от средних веков, иногда даже в такой крайней форме, когда профессор диктует, а студенты механически записывают. Положительные стороны метода сказываются только при хорошем ораторе и богатом идеями человеке, в большинстве же случаев лекция есть удобный способ, чтобы «священнодействовать» с кафедры, не заботясь о том, понимают ли студенты и что они выносят из аудитории. Студент предоставлен самому себе, он не знает, как подойти к предмету, в нем не развивают самодеятельности и самостоятельности. Передовые профессора, особенно с конца 19 в., требуют усиления более активных методов: практических занятий в лабораториях, семинарских занятий. Практические занятия развивались под прямым влиянием технических высших школ, т. к. изучать технологии, процессы «мелом на доске» уже слишком нелепо. Семинары (дословно—«питомники») развились в герм. ун-тах. Эти групповые занятия под руководством профессора, в к-рых отдельные студенты самостоятельно прорабатывают отдельные темы, читая по ним доклады, служат в Германии, гл. обр., цели выдвижения молодых научных дарований—для будущей научной работы (отсюда название). Преобладающим, а во многих случаях единственным, методом остается пока лекционный. Отодвинут он на второй план с оставлением за лекциями меньше половины всего учебного времени только в СССР—под прямым давлением нового пролетарского студенчества.
Продолжительность курса колеблется от 3 лет (для привилегированных юридических школ) до 6. Фактическое пребывание студента в высших учебных заведениях, в среднем, раза в 1½ больше. Окончание школы (а иногда и определенной части ее) сопровождается выдачей диплома и, во многих странах, степени баккалавра (для части), магистра или доктора, к-рые, хотя и произошли от прежних ученых степеней, но в этих странах таковыми не являются. Проверка знаний во многих учебных заведениях Англии и Франции—непрерывная, с отметкой о посещении занятий, контрольными письменными работами, и т. п. Наоборот, в герм. и подражающих им ун-тах посещение занятий студентами совершенно свободно, но для окончания школы требуется «прослушать» (т. е. формально записаться на) определенное число семестров (полугодий) и сдать определенные экзамены. Неудовлетворительность экзаменов как способа проверки усвоения знаний сознается передовыми преподавателями, по пока они ничем другим не заменены.
Для тех же герм. и близких к ним ун-тов характерна свобода студента в подборе предметов и в последовательности их прохождения («предметная» система в отличие от «курсовой» с фиксированным порядком предметов). Этой свободе студента соответствует свобода профессоров и приват-доцентов в чтении любого предмета и по любой программе. Эти две свободы—учения и преподавания (Lern- und Lehrfreiheit)—считаются основой университетск. автономии и гарантией высокого научного уровня. Либеральн. нем. профессора исписали томы в восхваление этой системы. Действительно, в период борьбы с феодальной и клерикальной реакцией этот лозунг был прогрессивным. Он потерял свое прогрессивное значение, когда ходом истории профессура оказалась отодвинутой на правый фланг общественности. Нельзя также отрицать, что система свободного чтения разнообразных предметов содействовала научному подъему герм. ун-тов (см. ниже), но, с другой стороны, она лишает студента определенного руководства и тесно связана с таким обычным злом, как шатание от одной специальности к другой и колоссальная потеря времени на прогулы (обычно 1—2 года целиком пропадают и не только у корпорантов с их попойками). Технические высшие школы даже в Германии строят свои учебные планы четче и дают меньше простора для индивидуальных отклонений. Впрочем, весь спор академичен: свобода преподавания крепко ограничена рамками благонадежности, а в предметах неполитических (напр., медицина) сама собой установилась последовательность, в которой фактически необходимо проходить предметы, и никто не нарушает этого порядка отсебятиной. Обычно студент только дополняет обязательные (формально или по существу дела) предметы одним—двумя специальными, действительно, по своему выбору из числа читаемых сверх обычной программы.
Наука в высшей школе. В ср. века вся наука концентрировалась в ун-тах. В эпоху гуманизма новая наука, борясь с церковной схоластикой, основала многочисленные академии (см.) в противоположность ун-там. Постепенно ун-ты были завоеваны новой наукой, но последняя успела уже застыть в почти столь же схоластических формах. Великий расцвет естествознания 17—18 вв. лишь частью опирался на ун-ты, частью же его носители группировались вокруг академий и научных обществ. Громадное значение в науке приобрели только университеты в Германии 19 в., сохраняя его до сих пор. Нем. профессор—прежде всего ученый, а не преподаватель. Не умея часто готовить студента к практической деятельности, высшая школа зато в семинариях, на лекциях приват-доцентов, на специальных (сверх учебной программы) курсах профессоров дает ему возможность познакомиться с новейшими результатами науки. А многочисленные лаборатории разрабатывают новейшие методы в окружении огромного числа молодых людей, в т. ч. значительного процента иностранцев, привлеченных нем. наукой. Окончание высшей школы (сдача экзаменов) признается еще недостаточным: традиция (и, конечно, конкуренция) требует защиты докторской диссертации, т. е. хотя бы небольшой научной работы, проделанной под руководством профессора. Эти-то «докторанты» и заполняют лаборатории. Много в их продукции посредственных и слабых вещей, но в массе они значительно поднимают темп научной жизни.—В 20 в., однако, высшие учебные заведения вновь теряют роль главных научных центров. Они слишком неповоротливы, чтобы угнаться за бешеным развитием техники. Промышленность устраивает и богато снабжает специальные научные институты[ВТ 3] (см.). Устраиваются они отдельными фирмами (знаменитые физические институты электротехнических фирм Сименса и Вестингауза) или правительством или совместно (Kaiser Wilhelm-Gesellschaft в Германии). Правильно понимая глубокую связь чистой и прикладной науки, эти ин-ты дают свои богатые средства не только на непосредственную разработку технических вопросов, но и на чисто научные исследования. «Век университетов» в науке сменился «веком институтов».
Научная работа ун-тов и свобода преподавания выдвигают вопрос о соотношении общего и специального образования в В. о. Апологеты герм. и подобных им ун-тов считают преобладание общего образования их лучшей чертой, в отличие от технических школ с их «узким мертвящим практицизмом». Самое название «университет» (от лат. universitas—всеобщность, совокупность), казалось, подчеркивает гармоническое объединение всех наук в ун-те, основное назначение к-рого—дать «равномерное и всестороннее развитие всех способностей души» (как писал еще Пирогов). В этих идеалах сказались прогрессивные тенденции буржуазного индивидуализма против мертвящего бюрократического государства, но в них же заключено и отрицание развития капиталистической техники, требующей возрастающей специализации. Исторически сложившаяся в ср. века структура выдается за логически обоснованный принцип, хотя непонятно, почему медицинский факультет стоит ближе к «гармоническому» образованию, чем с.-х. или машиностроительный. На деле в ун-тах царит теперь такая же специализация, как в технических школах. «Гармоническое развитие личности» в рамках капиталистического строя есть безнадежная утопия.—Подробнее об ун-тах см. в ст. Университеты. Там же история ун-тов в России, включая борьбу за университетскую реформу. О современном состоянии В. о. в отдельных странах см. статьи по соответствующим странам в главах о «Народном образовании». О В. о. в СССР см. Высшие учебные заведения в СССР.
Лит.; Лучший мировой справочник-ежегодник—«Minerva, Jahrbuch der Gelehrten Welt», В.—Lpz. (выходит c 1891). В дополнение к нему выходит журнал «Minerva-Zeitschrift», В. (с 1926). Министерства просвещения всех стран также издают ежегодно справочники, напр., по Великобритании—The Yearbook of the Universities of the Empire, L. История В. о.: Paulsen F., Geschichte des gelehrten Unterrichts. 3 Aufl., В-de I—II, Lpz.—В., 1919—21 (с точки зрении либерализма и классицизма); Rashdall H., Universities of Europe in the Middle Ages. 2 vls, Oxford, 1895; Kaufmann G., Die Geschichte der deutschen Universitäten, Bände I—II, Stuttgart, 1888 — 1898; Liard L. L'enseignement supérieur en France, 1789—1893, vls I—II, P., 1888—1894. Марксистских работ нет. Идеологии В. о.—гл. обр., в т. н. академических речах—ежегодных выступлениях ректоров, а также в общей прессе. Особенно интересны речи н статьи Гельмгольца, Пирогова. См. также Döllinger J., Akademische vorträge, B-de I—III, München, 1889—91 (с консервативно-католической точки зрении); Arnold М., Schools and Universities on the Continent, L., 1868, 3 ed.. 1882. Марксистская точка зрения—и речах и статьях А. В. Луначарского, М. Н. Покровского и др.
Примечания редакторов Викитеки
- ↑ Статьи нет в издании, имеется ввиду Скотт Ниринг.
- ↑ Статьи нет в издании.
- ↑ Статьи нет в издании.
