Содержание • Часть 1: В России • Часть 2: В Англии • Блейк в музыке
Часть 1: В России
Я вырос в стране, в которой английская литература считалась образцовой и добросовестно переводилась на мой родной язык многими поколениями выдающихся переводчиков. Британская или американская классика была почти столь же популярна, как и русская, но, конечно же, Уильям Шекспир всегда стоял на первом месте, затмевая всех других писателей мира. Поэтому неудивительно, что в моей ранней юности, когда я начал сочинять музыку и искал тексты для своих вокальных композиций, я вначале обратился к сонетам Шекспира, широко известным в русском переводе Самуила Яковлевича Маршака. Тогда я только начал изучать английский.
Однажды в 1967 году, когда случайно в книжном магазине я купил советскую книгу с английским названием: In the realm of beauty (В мире прекрасного), сборник англоязычной поэзии, напечатанный на английском языке, меня поразило короткое четверостишие Уильяма Блейка.
Стихотворение впечатляло своей глубиной и всеохватностью, невероятным полетом воображения и в то же время удивительной простотой. Я сразу же засел за перевод и очень скоро у меня получилось следующее:
В песчинке Мир найти сумей, |
У меня сразу возникло ощущение, что я нашёл то главное, что искал в искусстве, поэзии, музыке и в самой жизни. Тогда я стал переводить из этой книжки всё подряд — там были и Шекспир, и Байрон, и Шелли, и Кольридж, и Китс, и Роберт Бернс, и Эдгар Аллан По и множество других замечательных поэтов, но Блейк притягивал меня больше всех других. Тогда я не мог предвидеть, насколько это увлечение повлияет на мою музыку и жизнь, что в конечном итоге приведет даже к эмиграции в страну английских бардов.
Позже моя жена Елена Фирсова, также композитор, написала на текст этого моего перевода одно из своих самых монументальных сочинений, Augury[2], op. 38, 1988, заказанное и исполненное лондонским фестивалем Би-Би-Си Промс 4 августа 1992 года. Здесь можно послушать финальный отрывок из него:
Я также положил на музыку этот текст, но в оригинальной английской версии в моих Трех песнях Блейка для голоса и ансамбля двух кларнетов, альта, виолончели и контрабаса, op. 61, № 3, 1992. Более позднюю версию этой музыки можно послушать здесь:
Чтобы сделать возможным исполнение этой музыки не только на английском, но и на русском, я поместил в партитуре под английским текстом свой русский перевод (илл. 1).
Однако, список моих сочинений с блейковское тематикой открывает другая пьеса под названием Хрустальный чертог[3] для скрипки и фортепиано (или челесты), op. 27g, 1979. Я был очарован стихотворением Блейка того же названия из Манускрипта Пикеринга, которое начинается так:
В краю нехоженых дорог |
В стихотворении рассказывается о чудесной встрече молодого человека с полупрозрачной «тройной» девой, заключающей в себе три девы, как бы «вложенные одна в другую», с тройной улыбкой и тройным поцелуем. Это дало мне простую, но довольно необычную конструктивную идею сочинить пьесу, в которой каждый такт фортепианного аккомпанемента содержит четыре трезвучия состоящих из разных нот, но вместе охватывающих полный хроматический звукоряд (без повторов). Серия этих трезвучий образует многочисленные и всегда разные комбинации, а поверх этой гармонии звучит мелодическая линия скрипки, состоящая из нот, как бы «предложенных» этими трезвучиями аккомпанемента (илл. 2).
В декабре 1979 года я закончил одно из самых важных для себя сочинений — Времена года…[5] для голоса, флейты, альта и арфы, op. 28 на текст четырёх стихотворений Блейка из его раннего сборника Поэтические наброски: «К весне», «К лету», «К осени» и «К зиме». 'Цикл начинается:
Весна, росой ресниц блесни с небес |
Трудно было поверить, что эти прекрасные, сильные стихи были написаны Блейком в таком молодом возрасте[7] — четыре времени года он трактовал как полный цикл человеческой жизни от рождения до смерти. Было очень приятно писать музыку на такие замечательные стихи; это было моим первый серьезным музыкальным обращением к Блейку, которое позже переросло в своего рода «обращение в блейковскую веру». Я обнаружил, что голос сопрано в сочетании с таким изящным инструментальным составом способен передать значительные драматические эмоции. Я произвёл мелодический материал из разных сегментов натуральной обертоновой шкалы, руководствуясь своим интуитивным представлением об эмоциональной окраске тех или иных музыкальных интервалов, способных передать образы разных времён года. Интервальным материалом[8] для молодой экстатической весны (илл. 3) стало сцепление двух малых терций соединённых большой секундой, что в полутонах можно представить цепочкой чисел: + 3 − 2 + 3, где плюс означает восходящий интервал, а минус — нисходящий; более спокойное и сбалансированное лето идентифицировалось с двумя большими терциями, соединёнными малой терцией: + 4 − 3 + 4; грустная и обремененная плодами осень, была представлена сопряжением двух малых секунд, соединенных чистой квинтой: + 1 + 7 − 1; а для передачи образа холодной и мрачной зимы были выбраны «самые мёртвые» интервалы: два тритона, связанные друг с другом посредством малой секунды: + 6 + 1 + 6.
Это произведение было самым успешным из моих сочинений тех лет. После московской премьеры 10 марта 1980 года в исполнении сопрано Лидии Давыдовой и ансамбля под управлением Сергея Скрипки оно было исполнено там же в 1982 году с Николаем Корндорфом в качестве дирижера, затем на берлинском фестивале в 1986 году с сопрано Янис Харпер в сопровождении Ансамбля Модерн, под управлением Петера Этвоша, а затем в Англии и США. Партитура и партии были напечатаны американским издательством Г. Ширмер (илл. 4a)..
В мае 1980 года я решил написать симфонию в четырех частях для большого оркестра, основанную на моем песенном цикле «Времена года», чтобы воссоздать эту музыку только симфоническими средствами, без пения, так же, как художник поворачивается его черно-белый набросок в красочный холст. Меня также вдохновил пример Густава Малера в отношении симфоний, многие из которых были написаны на основе его вокальных циклов. Моя 'Первая симфония «Времена года»' для большого симфонического оркестра, op. 30, была завершена в сентябре 1980 года и посвящена памяти Уильяма Блейка. Премьера состоялась 8 октября 1981 года в Риге. Василий Синайский провел с большим вдохновением, и Латвийский государственный оркестр отлично сыграл его. После этого последовало еще несколько выступлений: в Москве, Горьком (ныне Нижний Новгород), Дзержинске, Танглвуде (Массачусетс, США), Тэгу (Южная Корея), Лондоне, Гааге и дважды в Колумбусе (штат Огайо, США). Я присутствовал на большинстве этих событий, и это было весело. Оценка была напечатана издательством «Советский композитор», Москва, 1988 год »(иллюстрация 4b)»; теперь права на публикацию принадлежат Boosey and Hawkes, London.
In May 1980 I decided to write a symphony in four movements for a large orchestra based on my song cycle The Seasons to recreate this music by only symphonic means, without singing, just as a painter turns his black-and-white sketch into a colourful canvas. I was also encouraged by the example of Gustav Mahler with regard to the symphonies, many of which were written on the basis of his vocal cycles. My First Symphony “The Seasons” for large symphony orchestra, op. 30, was completed in September, 1980 and dedicated to the memory of William Blake. The premiere took place 8 October 1981 in Riga. Vassily Sinaisky conducted with great inspiration and the Latvian State Orchestra played it excellently. After that, quite a few more performances followed: in Moscow, Gorky (now Nizhny Novgorod), Dzerzhinsk, Tanglewood (Massachusetts, USA), Daegu (South Korea), London, The Hague, and twice in Columbus (Ohio, USA). I have attended most of these events which was great fun. The score was printed by the Sovetsky Kompozitor Publishers, Moscow, 1988 (illus. 4b); now publishing rights belong to Boosey and Hawkes, London.
In January 1981 I wrote the song cycle called Fearful Symmetry, Six Poems by William Blake for voice and organ, op. 32, that include "To Apollo"—an excerpt from "An Imitation of Spenser"—and "To Muses" (both are from Poetical Sketches), "Morning" and "Day" (from the Notebook), "The Sick Rose" and "The Tyger" (from "Songs of Experience"). It premiered five years later, 10th of March 1986, in Moscow with Lydia Davydova, soprano, and Ekaterina Prochakova, organist. Much later I created a version for voice and piano: op. 32a, 2003/2010. The first, fourth, and fifth songs are available here:
The music of "To Muses" became also the basis of my Ballade, op. 35, 1982 for alto saxophone and piano . The music of "The Tyger" I rearranged a few times for a different cast of performers (see opp. 41, 61, 61a and 132). All the texture of my "The Tyger" is based on the idea of “fearful symmetry” and everything that appears in the lower register of the accompaniment is mirrored later in the upper one and vice versa.
Примечания
- ↑ Все стихи Блейка здесь приведены в моём переводе. В оригинале:
To see a World in a Grain of Sand
And a Heaven in a Wild Flower
Hold Infinity in the palm of your hand
And Eternity in an hour - ↑ Augury означает Прорицание.
- ↑ В оригинале: The Crystal Cabinet.
- ↑ В оригинале:
The Maiden caught me in the Wild
Where I was dancing merrily
She put me into her Cabinet
And Lockd me up with a golden Key… - ↑ В оригинале: The Seasons.
- ↑ В оригинале:
O thou, with dewy locks, who lookest down
Thro’ the clear windows of the morning; turn
Thine angel eyes upon our western isle,
Which in full choir hails thy approach, O Spring! - ↑ Считается, что Блейк тогда был не старше 14 лет.
- ↑ Звуковысотный и интервальный материалы в музыке тесно взаимосвязаны; однако, существует принципиальное различие между ними. Звуковысотность это определённые ноты: ля, си-бемоль, до, ре-диез и т. п. Интервалы — это расстояния между нотами: малые и большие секунды, терции, кварты, квинты и т. д. взятые мелодически (последовательно) или гармонически (одновременно) от любого тона.
