Юнговы ночи в стихах/О Филомела! Ты путь к чувствию нашла (Юнг/Глинка)

Юнговы ночи в стихах автор Эдуард Юнг, пер. Сергей Николаевич Глинка

Язык оригинала: английский. Название в оригинале: The Complaint: or Night-Thoughts on Life, Death & Immortality. — Фрагмент: And call the stars to listen; every star

С. Глинка: О Филомела! Ты путь к чувствию нашла: Будь мне подругою, продли свое стенанье! Ты страждешь, верь и я давно терплю страданье! В безмолвной ночи час стонать привыкла ты, И я равно томлюсь под кровом темноты: Мы оба мрачною завесой осенены, Возносим к небесам наш стон соединенный. Природа, в тишине твой внемля сладкой глас, Смягчает, кажется, тоску твою на час, И звезды для тебя безмолвно протекают; А мне ни смертные ни звезды не внимают: Все глухо! Я от всей вселенной отделен! [5. C. 30].

Young: And call the stars to listen; every star Is deaf to mine, enamour’d of thy lay: Yet be not vain; there are, who thine excel, And charm through distant ages: wrapped in shade, Pris’ner of darkness! To the silent hours, How often I repeat their rage divine, To lull my griefs, and steal my heart from woe! I roll their raptures, but not catch their fire [6. C. 16]. [И прошу звезды послушать; ни одна звезда Меня не слышит, они очарованы твоей песней: И все же не будь тщеславной; есть те, кто тебя превосходят И очаровывают через века: закутанный в тень Узник ночи! в тихие часы Как часто я повторяю их божественную страсть, Чтобы успокоить свои горести и украсть мое сердце у скорби! Я провозглашаю их восторг, но не загораюсь их огнем]. ca.1740s

Юнг сравнивает соловья и поэта, включая в это сравнение не только себя, но и других поэтов, приводя для примера Попа, Мильтона, Гомера. Сначала, сравнивая песнь соловья со своей исповедью, герой отдает предпочтение ему, но в сопоставлении с другими поэтами он оставляет первенство за ними.

Заметим, что в качестве слушателей здесь выступают ночные звезды, т.е. к ночному пейзажу добавляются еще некоторые детали, он становится все более насыщенным.

Юнг вводит в данный отрывок очень важный мотив – это творчество. Теперь нам становится понятно, что исповедь поэта – это не просто его жалобы, а его поэзия. Также нужно отметить, что ночью поэт не только творит сам, но и читает произведения других великих авторов, т.е. мотив ночи наполняется новым смыслом: ночь – время для творчества. Герой читает произведения вслух, наполняя ночной мир поэтическими звуками. Летурнер так представляет эту картину:

«Comme toi, le Coeur blessé d’un trait qui le déchire, j’essaie d’assoupir mes douleurs par mes chants mélancoliques: nous envoyons ensemble nos accents vers les cieux. Nous n’avons que les étoiles pour témoins. Elles paraissent s’arrêter pour t’entendre: la nature entière est insensible à ma voix. Mais il fut des chantres sublimes don’t la voix plus ravissante que la tienne charme tous les siècles. Dans ces heures de silence, enveloppé du noir manteau de la nuit, je chereche à me remplir de leur enthousiasme, pour tromper mes maux, et soulever mon âme sous le poids qui l’oppresse Je me pénètre de leurs transports, mais je ne peux m’élever à leur génie» [4. Р. 22–23].

(Как и ты, с сердцем, раненным стрелой, которая его разрывает, я пытаюсь успокоить свои страдания своими меланхоличными песнями: мы вместе отправляем наши звуки к небесам. Только звезды наши свидетели. Кажется, они останавливаются, чтобы послушать тебя: вся природа нечувствительна к моему голосу. Но были возвышенные певцы, голос которых более восхитительный, чем твой, очаровывает все века. В эти тихие часы, закутанный в черное покрывало ночи, я стараюсь наполнить себя их энтузиазмом/воодушевлением/восторгом, чтобы ослабить мои боли и поднять свою душу над тяжестями, которые ее угнетают. Я пропитываюсь их восторгом, но не могу подняться до их гения.)

В данном случае Летурнер значительно расширяет этот отрывок. И у поэта, и у соловья раненые сердца. Это становится новой основой для их сближения, они схожи не только потому, что оба певцы, но и потому, что оба страдают. Он делает параллель между поэтом и соловьем более эксплицитной, называя жалобы поэта «chants melancoliques» (меланхоличные/грустные песни), слово «песня» в данном случае теснее связывает исповедь героя с творчеством, причем именно с музыкальной стороной, наполняя образ ночи дополнительными звуками. Здесь Летурнер использует прилагательное melancoliques (меланхоличный) – знаковое для сентиментализма.

Сравнивая песнь соловья и жалобы героя, Летурнер усиливает конфликт между героем и окружающим миром. У Юнга героя не слышат звезды, а у Летурнера к нему глуха вся природа, таким образом подчеркивается одиночество героя. Говоря о других поэтах, французский автор особо отмечает, что герой читает их в тишине, вновь обращая внимание на звуковую наполненность пространства ночи.

Глинка так переводит этот отрывок:А. Г. Строилова Орнитологическая метафора в поэме Э. Юнга «Night thoughts»: проблемы перевода