Этюды рук (Готье/Касаткин)
Этюды рук (1. Империа, 2. Ласенер) , пер. Михаил Александрович Касаткин (1902—1974) |
Язык оригинала: французский. Название в оригинале: Étude de mains. — Дата создания: 1851. Источник: Готье Т. Эмали и камеи: Сборник / Сост. Г. К. Косиков. — М.: Радуга, 1989. |
1. Империа
Средь гипсов в мастерской Монмартра
Я видел как-то кисть руки.
Аспазия иль Клеопатра?
«Шедевр!» — шептали знатоки.
Как чаши лилий в час рассвета,
Посеребрённые росой,
Как строфы стройного сонета,
Она блистала красотой.
Пленяет с бархатного ложа
Изящной формы образец:
И в бликах матовая кожа,
И пальцы в золоте колец.
Хранит их бархат бережливый,
И в поколеньях не погиб
Жест флорентийски горделивый —
Руки медлительный изгиб.
Ласкала ль кудри Дон Жуана
Она, рубинами блестя,
Иль в бороде седой султана
Играла гребнем, как дитя?
Царица или жрица страсти
Держала, в тонких пальцах сжав,
Кичливый скипетр самовластья
Иль скипетр чувственных забав?
В желаниях не зная меры,
Она стремилась за мечтой,
За гриву львиную химеры
Хватаясь трепетной рукой.
Полёты царственных фантазий,
Великолепье новизны,
Безумства страстные Аспазий,
Души несбыточные сны;
Гашиша жгучие поэмы,
Баллады рейнского вина
И сумасбродный вихрь богемы
В порывах бурных скакуна —
Всё на скрижаль ладони белой
Сама Венера занесла,
Пометив знаками умело,
Чтоб их Любовь, дрожа, прочла.
2. Ласенер
Рука убийцы Ласенера,
В бальзам погружена не раз,
Здесь, для контрастного примера,
Лежит приманкой праздных глаз.
И манит любопытных ближе,
След казни всё ещё храня.
Обрубка в шерсти темно-рыжей
Коснулся с омерзеньем я.
Подобна фараона длани,
Желтее мумии она
И корчит пальцы обезьяньи,
Соблазна тайного полна.
И мнится: золота и тела
Неутолимый зуд живёт
В ладони этой омертвелой,
Всё так же пальцы эти жжёт.
Пороки в складках грубой кожи
След процарапали кругом,
На иероглифы похожий,
Прочтённый бегло палачом.
В морщинах, что её покрыли,
Заметишь преступлений ряд,
Ожоги от котла в горниле,
Где извращённости кипят.
Рождённый грязною любовью
Разгул, притон и лупанар,
Залитые вином и кровью,
Как оргий цезарских угар.
Но формою бессильно-властной
Рука влечёт к себе порой,
Пленяя грацией ужасной,
Бойца жестокой красотой.
Она была аристократкой,
Не зналась с честным молотком —
Приятель жизни бурно-краткой,
Лишь острый нож был ей знаком.
И не была на пальце этом
Мозоль — священный знак трудов.
Убийца явный, лжепоэтом
Был Манфред тёмных кабаков!
1851
Примечания
![]() |
Это произведение опубликовано на Wikilivres.ru под лицензией Creative Commons |