Хроника текущих событий/39/17

← вып. 39/16

Хроника текущих событий выпуск 39/17

вып. 39/18 →

You are reading ХРОНИКА ТЕКУЩИХ СОБЫТИЙ, ВЫПУСК 37, 12 марта 1976г.
head file: XTC3900 , previous file: XTC3916 , this file: XTC3917 , Next file: XTC3918

ПОЛЕМИКА С СУХАРЕВЫМ

В N1 журнала "Новое время" за 1976г. под заголовком "О некоторых недобросовестных ревнителях прав советского человека" опубликована беседа с первым заместителем Министра юстиции СССР А.Я.СУХАРЕВЫМ.

А.Я. СУХАРЕВ утверждает, что "... в нашей стране и в области реального обеспечения прав человека уже давно достигнут такой уровень, о котором рядовые граждане в так называемом "свободном" мире могут только мечтать." Он обращается, по его собственному признанию, к западной аудитории. Однако статья была прочитана и внутри страны и вызвала много откликов.

А.АЛЬМАРИК в статье "Есть ли политзаключенные в Советском Союзе?" оспаривает многие высказывания СУХАРЕВА, например, его утверждение, что советская власть никогда не преследовала людей за их принадлежность к каким-либо социальным, общественным или политическим группам. А.АЛЬМАРИК напоминает о практике взятия заложников в годы становления советской власти, о раскулачивании, о преследовании малых народов - крымских татар, поволжских немцев.

В ответ на утверждение СУХАРЕВА: "...судить положено только за действия, причем за противоправные, преступления; за взгляды судить нельзя, взгляды - не дело юстиции", АМАЛЬРИК пишет, что судить за невысказанные убеждения, пока не изобретена машина для чтения мыслей, невозможно, но лишь только "неортодоксальная мысль печатно, письменно или устно была высказана, она считается действием, за которое можно судить. При этом расценивать ли высказанную мысль как антисоветскую или нет зависит целиком от конъюнктурных соображений следственных органов, ибо никакого юридического определения понятия "антисоветский" нет.

Иван СВЕТЛИЧНЫЙ в письме из лагеря (35 л/п Пермских лагерей) язвительно возмущенно комментирует слова СУХАРЕВА о том, что советское правосудие никогда не преследовало людей за убеждения, за принадлежность к оппозиционным партиям (в прошлом) и т.п.

Ссылаясь на собственный опыт и опыт своих товарищей, И.М.СВЕТЛИЧНЫЙ опровергает СУХАРЕВА: "...абсолютное большинство процессов о так называемой агитации и пропаганде проходило закрыто, а в тех случаях, когда из общего правила делали исключения и судили "открыто" (как скажем меня), то в зале присутствовала только.... специально отобранная публика. Даже моя родная мать, не говоря уже о друзьях и товарищах, несколько дней простояла за дверью суда." СВЕТЛИЧНЫЙ высмеивает описание СУХАРЕВЫМ условий содержания заключенных и "охраны их прав".

Значительную часть беседы СУХАРЕВ посвятил делу КОВАЛЕВА (Хр.38). Версию СУХАРЕВА сопоставляют со своими наблюдениями авторы писем, адресованных ему и в редакцию журнала: бывшие на суде свидетелями Л.БОЙЦОВА (жена КОВАЛЕВА), А.МИЗЯКИН (его сослуживец) и В.ТУРЧИН; присутствовавший в зале Иван КОВАЛЕВ (сын КОВАЛЕВА) и простоявшие 4 дня у дверей зала суда Ю.ОРЛОВ и Н.П.ЛИСОВСКАЯ.

СУХАРЕВ утверждает, что суд был открытым. Н.П.ЛИСОВСКАЯ в письме рассказывает:

         "У дверей зала,  где проходили  судебные  заседания,
    стояли  стражники  в штатском и первые два дня пропускали
    лишь тех людей,  которые предъявляли картонные  жетоны  с
    печатями,  а  последние два дня - без этих жетонов,  зная
    уже в лицо тех, кого следует пускать, а кого - нет.
         Утром третьего дня я пришла к зданию, где происходил
    суд, за полтора часа до начала заседания и своими глазами
    видела, как пускали в зал людей не с главного (он еще был
    закрыт), а с запасного входа. Когда главный вход в здание
    открыли,  я  подошла  к дверям зала и увидела,  что в нем
    полно  свободных  мест,  тем  не  менее  их  не  пустили,
    монотонно повторяя:  "Мест нет". В ответ на поданное мною
    заявление председателю с  просьбой  пустить  меня  в  зал
    судебного  заседания  председатель  разыграл  недостойную
    пантомиму:  при мне делал вид,  что звонит  коменданту  и
    просит  помочь  мне  пройти  в  зал,  но на самом деле он
    говорил  в  пустую  трубку,  т.к.,  когда   я   разыскала
    коменданта,  он  сказал,  что  ему  никто  не  звонил,  и
    действительно,  он находился в зале суда, куда ему нельзя
    было позвонить...
         Нас, желавших присутствовать на суде,  не только  не
    пускали  в  зал,  но в первый день вызвали взвод солдат и
    приказали им лучше задернуть занавески,  чтобы мы даже  в
    щелку не могли увидеть того, что происходит в зале..."

По поводу утверждения СУХАРЕВА: "КОВАЛЕВУ было предоставлено предусмотренное законом право на защиту, и он широко им пользовался", Л.БОЙЦОВА напоминает, что КОВАЛЕВ был вынужден на суде защищать себя сам, т.к. "... выбранные им адвокаты не имеют какого-то "допуска" к делам, которые слушаются на открытых судебных заседаниях(?)." А.МИЗЯКИН указывает, что ни один из тех, кого КОВАЛЕВ просил вызвать в качестве свидетелей, не был вызван в суд. Вопросы КОВАЛЕВА к свидетелям, выступавшим на суде, постоянно снимались; суд игнорировал противоречия в показаниях свидетелей (конкретные примеры того и другого в письме КОВАЛЕВА).

         "...Более того,  свидетели,  вызванные судом,  после
    допроса были  удалены  из  зала  заседания,  несмотря  на
    требование    С.КОВАЛЕВА    оставить   всех   допрошенных
    свидетелей,  мотивированное  тем,  что  в  любой   момент
    судебного    разбирательства    у    него    могут   быть
    дополнительные     вопросы      к      ним.      Согласно
    уголовно-процессуальным   нормам,  допрошенные  свидетели
    обязаны находиться в зале  суда  до  окончания  судебного
    разбирательства..."

(из письма А.МИЗЯКИНА).

В ответ на слова СУХАРЕВА: "...разбирательство его дела было проведено тщательно, глубоко и объективно. По делу было допрошено свыше двадцати свидетелей, проанализировано и проверено большое количество документов и других доказательств... (Его дело состояло из 30 томов, насчитывающих около 15 тысяч листов.)" Л.БОЙЦОВА, И.КОВАЛЕВ и А.МИЗЯКИН указывают, что на все "тщательное разбирательство" было потрачено меньше 20 часов и что "... исследование документов проходило почти во всех случаях, как простое оглашение первых слов этих документов".

Н.П.ЛИСОВСКАЯ кончает свое письмо так:

         "Как можно верить СУХАРЕВУ в остальной части беседы,
    когда он так извращает события сегодняшнего дня?  И стоит
    задуматься,  почему  он спокойно говорит неправду,  точно
    зная, что есть люди, могущие уличить его во лжи."

Сравнив выдвинутые против С.КОВАЛЕВА обвинения с высказываниями СУХАРЕВА, Ю.ОРЛОВ и В.ТУРЧИН в совместном письме делают вывод:

         "Таким образом,  министерство   юстиции   официально
    подтвердило,  что  одно лишь распространение информации о
    политических репрессиях в Советском Союзе рассматривается
    как особо опасное государственное преступление!"

"Хроника" считает нужным прокомментировать следующее высказывание СУХАРЕВА:

          "... С легкой  руки  КОВАЛЕВА  и  ему  подобных  на
    Западе  оказалось множество таких списков которые,  мягко
    говоря,   не   могут   не   вызвать   недоумения   своими
    фантастическими   вымыслами.   Но   бывает,   что  в  них
    называются  и  подлинные  имена  людей,  привлеченных   к
    ответственности.  Например,  в  одном  из  таких списков,
    переправленном  на  Запад  КОВАЛЕВЫМ,  в  качестве  жертв
    произвола  советских властей и "борцов за демократические
    права" значатся фашистские пособники и каратели,  которые
    в годы войны мучили и истязали советских людей. Это некий
    ДУДЕНАС,  активный   участник   карательных   экспедиций,
    массовых  расстрелов в Литве и Белоруссии,  руки которого
    обагрены кровью сотен людей. Это - фашистский прихвостень
    ОСТРОВСКИЙ,    который    своим    угодничеством    перед
    гитлеровцами и неслыханными зверствами дослужился до чина
    "президента Белорусской центральной рады", сформированной
    нацистами в оккупированном Минске".

Упомянутые СУХАРЕВЫМ лица действительно входят в "Список известных "Хронике" заключенных Пермских лагерей", содержащийся в инкриминированном КОВАЛЕВУ 33 выпуске "Хроники" (хотя СУХАРЕВ тщательно избегает упоминания "Хроники", несомненно он имеет в виду этот список).

Однако, во-первых, ОСТРОВСКИЙ находится в списке в разделе VII - "Военные преступники". Вот, что сказано о нем в этом "списке": "73. ОСТРОВСКИЙ, был министром в правительстве Белоруссии, созданном немцами. Срок 25 лет. В лагере - член Совета коллектива колонии." (О последнем СУХАРЕВ почему-то не упоминает.)

Во-вторых, хотя ДУДЕНАС находится в списке в разделе "VI. Литовское национальное движение", отсюда не вытекает, что "Хроника" относит его к "борцам за демократические права", ибо в предисловии к "Списку" говорится: "Следует иметь в виду возможные ошибки при разбиении заключенных на группы. Так, среди литовцев, отнесенных к рубрике "национальное движение, о которых "Хронике" ничего кроме фамилии и срока не известно, могут оказаться лица, осужденные за сотрудничество с немцами во время войны", а о ДУДЕНАСЕ в списке ничего, кроме фамилии и срока, нет.

"Хроника" вынуждена констатировать, что СУХАРЕВ сознательно и предумышленно искажает ее сообщения и клевещет на КОВАЛЕВА.

You are reading ХРОНИКА ТЕКУЩИХ СОБЫТИЙ, ВЫПУСК 37, 12 марта 1976г.
head file: XTC3900 , previous file: XTC3916 , this file: XTC3917 , Next file: XTC3918