Хроника текущих событий/32/13
| ← вып. 32/12 | Хроника текущих событий выпуск 32/13 |
вып. 32/14 → |
В психиатрических больницах
Освобождение П. Г. ГРИГОРЕНКО
В январе 1974 г. очередная комиссия врачей Московской областной психиатрической больницы № 5 (ст. Столбовая) снова не представила П. Г. ГРИГОРЕНКО к отмене принудительного лечения. Врачи проговорились, что причина такого решения — нет гарантии, что П. Г. ГРИГОРЕНКО не вернется к прежней деятельности. В беседе с сыном ГРИГОРЕНКО зам. главврача больницы КОЖЕМЯКИНА заявила, что смерть П. Г. ГРИГОРЕНКО — это тот выход, который устроил бы «всех».
В марте 1974 г. Инициативная группа защиты прав человека в СССР (Т. ВЕЛИКАНОВА, С. КОВАЛЕВ, А. КРАСНОВ-ЛЕВИТИН, Г. ПОДЪЯПОЛЬСКИЙ и Т. ХОДОРОВИЧ) опубликовали открытое письмо в защиту ГРИГОРЕНКО. В письме сказано: «…За эти пять лет власти использовали все средства, чтобы сломить П. ГРИГОРЕНКО -заставить отказаться от своих убеждений, признать их результатом болезни… Все формы давления были безрезультатны. Намеков П. ГРИГОРЕНКО не понимал, прямые предложения отказаться от убеждений — отвергал».
Авторы утверждают, что «используя иллюзию скорого освобождения.., власти стремятся… заставить молчать о нем». Выражая опасения, что «…Петру Григорьевичу ГРИГОРЕНКО уготовано пожизненное заключение в сумасшедшем доме». Инициативная группа обращается к международной общественности с призывом помочь П. ГРИГОРЕНКО.
Весной 1974 г. здоровье П. ГРИГОРЕНКО сильно ухудшилось: начались частные сердечные приступы.
В заявлении для печати, сделанном 2 мая 1974 г., З. М. и А. П. ГРИГОРЕНКО сообщают, что после серьезного сердечного приступа 2-го апреля главврач больницы КОЗЫРЕВ и врачи отделения, в котором содержится П. ГРИГОРЕНКО, письменно сообщили городскому психиатру ОРЛОВУ и в институт им. Сербского о необходимости выписки ГРИГОРЕНКО как соматически тяжело больного, поскольку его лечение не может быть должным образом проведено в психиатрической больнице. В том же заявлении З. М. и А. П. ГРИГОРЕНКО кратко напоминает об обстоятельствах осуждения Петра ГРИГОРЕНКО, о лишениях, угрозах и клевете, которым он подвергался все пять лет заключения.
Тогда же, 2 мая, З. М. ГРИГОРЕНКО ответила на вопросы западных корреспондентов (см. раздел «Письма и заявления»).
В начале мая тяжелые сердечные приступы повторились.
12 мая 1974 г. была созвана комиссия, которая представила П. ГРИГОРЕНКО к отмене принудительного лечения.
24 июня 1974 г. Московский городской суд вынес определение о прекращении принудительного лечения. П. Г. ГРИГОРЕНКО. Об этом судебном заседании родные ГРИГОРЕНКО ничего не знали. 25 июня определение суда было доставлено в больницу. Есть сведения, что доставивший определение в больницу сообщил администрации, что не позже 10 часов утра 26 июня ГРИГОРЕНКО должен быть отправлен домой.
25 июня в 17 часов жене П. Г. ГРИГОРЕНКО позвонили домой и сказали, чтобы утром следующего дня она приехала за мужем. Только в этот момент она узнала о состоявшемся суде.
В 10 часов утра 26 июня П. Г. ГРИГОРЕНКО поехал домой. (Небезынтересны источники информации западных радиостанций, уже в 7 часов утра сообщивших, что ГРИГОРЕНКО вышел из больницы). В тот же день квартиру ГРИГОРЕНКО посетили западные корреспонденты. П. ГРИГОРЕНКО сказал им: «За 5 лет и 2 месяца тяжелых испытаний я очень устал, тем более, что и здоровье мое расшаталось, особенно — сердце. Хочу отдыхать и поправляться. Прошу передать большое спасибо всей общественности, всем-всем людям, помогавшим мне вернуться в семью и тем самым продлить жизнь».
Жена П. Г. ГРИГОРЕНКО Зинаида Михайловна ГРИГОРЕНКО сказала: «Я рада, но не вполне счастлива, так как не могу не чувствовать боли матери Владимира БУКОВСКОГО и жены Леонида ПЛЮЩА, всех матерей и жен, у кого родные — за решеткой. Хочу передать спасибо всем людям, поддерживавшим меня в эти страшные годы».
Через несколько дней З. М. ГРИГОРЕНКО вызвали в отделение милиции, где работник КГБ настойчиво рекомендовал ей увезти мужа отдыхать в деревню.
Л. И. ПЛЮЩ по-прежнему в Днепропетровской СПБ
Уже год (с 15 июля 1973 г.) в Днепропетровской специальной психиатрической больнице содержится киевский математик Леонид ПЛЮЩ (Хр.29, 30).
С августа 1973 года по январь 1974 года в качестве лечебного препарата Л. ПЛЮЩ получал по назначению врачей в больших дозах галоперидол в таблетках.
4 января было очередное свидание Л. И. ПЛЮЩА с женой. Состояние ПЛЮЩА прежнее: он почти все время спит; читать и писать не может; на прогулку не ходит — мерзнет. Во время свидания говорил медленно и мало, но по-прежнему внимательно и с интересом слушал; коротко отвечал на вопросы.
В феврале-марте лечение галоперидолом заменили уколами инсулина с возрастающей дозировкой. Состоявшаяся примерно в это время психиатрическая экспертиза сочла необходимым продолжить лечение Л. ПЛЮЩА.
Члены Комиссии с ПЛЮЩОМ не беседовали. Лечащий врач Л. ПЛЮЩА, Л. А. ЧАСОВСКИХ, на вопрос жены, какие же симптомы заболевания свидетельствуют о необходимости продолжить лечение ее мужа, ответила: «Его взгляды и убеждения»… На дальнейшие вопросы о диагнозе и лечении она отвечать отказалась.
На свидание 4 марта 1974 г был неузнаваем. У него появилась сильная отечность, он с трудом передвигался, взгляд потерял свою обычную живость.
ПЛЮЩ сообщил, что врачи настаивают, чтобы он отрекся от своих взглядов и убеждений и обязательно в письменной форме. Это он сделать отказался.
Апрельская экспертиза опять рекомендовала продолжить содержание Л. ПЛЮЩА в Днепропетровской больнице. Врачи предложили Л. ПЛЮЩУ написать подробную автобиографию, из которой было бы ясно, как формировались его взгляды, как появились у него «бредовые идеи». ПЛЮЩ отказался написать такую автобиографию.
На свидании 12 мая становится известным, что с апреля Л. И. ПЛЮЩУ перестали давать какие бы то ни было препараты. ПЛЮЩ объясняет это тем, что у него появились боли в брюшной полости и врачи испугались. После отмены лекарств состояние его улучшилось: стали спадать отеки, прошли боли. ПЛЮЩА перевели в другую палату, там меньше больных, тише. Он опять стал читать, правда, теперь уже не научную, а только художественную литературу, и писать письма.
На свидание 29 мая жена узнала, что 13 мая ее мужу вновь стали делать уколы инсулина и опять с возрастающей дозировкой. Появилась аллергическая сыпь, зуд, однако уколы не прекратили. После каждого укола ПЛЮЩА на четыре часа привязывают к кровати, есть опасение, что этими инъекциями хотят добиться инсулинового шока.
В тот же день (то есть 29 мая) с женой Л. ПЛЮЩА беседовал начальник Днепропетровской больницы ПРУС. Он сказал, что Л. ПЛЮЩ еще нуждается в лечении и что жена должна помочь врачам в этом.
— Ваш муж слишком много читает, нельзя присылать ему столько книг — его больной мозг необходимо щадить, Вы не должны это забывать.
В процессе беседы выяснилось, что чтение книг в больнице строго контролируется и что Л. ПЛЮЩУ дают читать очень мало. Письма близких сразу после прочтения отбираются; не разрешают иметь при себе даже фотографию жены и детей.
От ответов на вопросы о том, чем лечат Л. ПЛЮЩА, в каких дозах вводят лекарства, доводят ли его до инсулинового шока, ПРУСС и лечащий врач уклонились, сославшись на какую-то инструкцию, согласно которой они не имеют право отвечать на подобные вопросы.
На свидания 3 июля 1974 г. Л. ПЛЮЩ сообщил, что в конце июня в течение 7-8 дней ему не вводили инсулин, так ка он был простужен. Однако с 30 июня уколы возобновились и через 3-4 дня снова стали вводить полный шприц.
Л. ПЛЮЩ сообщил, что его осматривала какая-то комиссия, состоявшая из местных врачей. Члены комиссии задали ему три вопроса:
- — Как Вы себя чувствуете?
- — Удовлетворительно.
- — Как на Вас действует инсулин?
- — Вызывает аллергию.
- — Как Вы относитесь к своей прежней деятельности?
- — Жалею, что в это ввязался.
Комиссия вынесла решение продолжить лечение.
Как стало известно, создан Международный Комитет математиков в защиту Ю. ШИХАНОВИЧА и Л. ПЛЮЩА. Французский подкомитет этого комитета издает Бюллетень. В Бюллетень № 2 (Париж, 2 июня 1074 г.) приведен, в частности, неполный список членов Комитета, включающий 54 ученых из США, Канады, Англии, Франции, Италии, Иерусалима, Швейцарии, Японии. Среди них БЕРЖЕ, КАРТАН, Клод ШЕВАЛЛЕ, Клод ПИКАР, Лоран ШВАРЦ, А. ВАЙЛЬ.
8 февраля 1974 г. делегация французского подкомитета посетила советское посольство в Париже, чтобы передать петицию 550 французских математиков, встревоженных судом над Ю. ШИХАНОВИЧЕМ и его помещением в психиатрическую больницу. Ученые беседовали с советником посольства Валентином ДВИНИНЫМ и секретарем отдела культуры Валерием МАТИСОВЫМ. В посольстве слышали о ШИХАНОВИЧЕ, а о ПЛЮЩЕ — нет. Кто-то из сотрудников посольства объяснил математикам, что специальная психиатрическая больница — это больница улучшенного типа, примерно, как для академиков. Математики передали для ШИХАНОВИЧА книги БУРБАКИ с автографами некоторых участников этого знаменитого издания.
25 марта советник ДВИНИН послал профессору Анри КАРТАНУ письмо, в котором, в частности, говорится, что Академия наук СССР на запрос посольства о судьбе математиков ШИХАНОВИЧА и ПЛЮЩА ответила, что «…эти лица не значатся и никогда не значились среди членов каких-либо Институтов Академии». Однако «…соответствующие инстанции…» в ответ на другой запрос посольства сообщили, что «..ПЛЮЩ был уволен из научно-исследовательского института в Киеве в 1968 г. за халатность в работе и за потерю казенных документов. Он не делал никаких попыток найти себе новую работу и, живя на жалование своей жены, занимался писанием и систематическим размножением рукописей, содержащих антисоветские материалы». Далее о ПЛЮЩЕ и ШИХАНОВИЧЕ подробно сообщается официальная версия их преступных действий, обнаружившегося психического заболевания и лечения. ДВИНИН сообщает, что участники происходившего в СССР симпозиума Международной Ассоциации Психиатров, в том числе Хорард РОУМ, Рамон де ФУЕТЕ и ФРИДМАН, 15 октября 1973 г. «…прослушали сообщение об истории болезни ПЛЮЩА и ШИХАНОВИЧА…» и «…не выразили сомнения в психическом заболевании и явившемся следствием сумасшествии…» обоих.
ДВИНИН пожелал привлечь внимание КАТАНА и его коллег к тому, что «…иногда серьезные ученые, основываясь на недостоверной информации, позволяют вовлечь себя в политическую кампанию, которую ведут определенные группы с целью помешать взаимопониманию и добрым отношением между народами наших стран».
В связи с ссылкой ДВИНИНА на докторов ФРИДМАНА и РОУМА в Бюллетене № 2 французского подкомитета приведены выдержки из декларации по поводу ШИХАНОВИЧА, подписанные рядом американских психиатров и юристов в ноябре 1973.
«Мы глубоко обеспокоены тем, что, основываясь на предшествующем психиатрическом определении, он может быть признан психически неполноценным или душевнобольным, в то время как имеющиеся данные свидетелей говорят о его совершенной психической полноценности. Мы глубоко озабочены тем, что вследствие этого могут быть нарушены основные принципы как психиатрической практики, так и уголовного права. Мы, которые знакомы с советскими специалистами и работали вместе с ними в области психиатрии и права, призываем вас рассеять наше беспокойство, для чего провести открытый суд над ШИХАНОВИЧЕМ, разрешив присутствовать на нем иностранным наблюдателям». Среди других декларацию подписали: др. Альфред ФРИДМАН, председатель, Отделение Психиатрии Нью-Йоркского медицинского колледжа; др. Ховард РОУМ, директор Отделения Психиатрии Клиники Мэйо; А. ФРИДМАН — президент Американской ассоциации психиатров, Х. РОУМ -президент Международной ассоциации психиатров.
Бюллетень № 2 сообщает биографические сведения о ПЛЮЩЕ, цитируя письмо 1972 г. о ПЛЮЩЕ в Днепропетровской больнице, приведен текст обращения БОННЭР, ВЕЛИКАНОВОЙ, КОВАЛЕВА, САХАРОВА, ХОДОРОВИЧ, ТВЕРДОХЛЕБОВА от 12 февраля 1974 г. Бюллетень заключает: «Все беспокойства (о здоровье и жизни Л. ПЛЮЩА — Хр.), выраженные в этом обращении, слишком хорошо обоснованы».
Сообщается о декларации в защиту Л. ПЛЮЩА 17 математиков из университета Прованса и о том, что психиатры др. ДЖЕЙМС и др. ТОРУБИН взяли на себя инициативу кампании в поддержку ПЛЮЩА.
Бюллетень рекомендует ряд действий в защиту ПЛЮЩА, в том числе: широкое распространение информации о ПЛЮЩЕ; сбор подписей под декларациями в его защиту (декларации рекомендуется посылать в советское посольство и в Днепропетровскую больницу); математикам рекомендуется объявлять о своем намерении поехать в СССР для встречи с ПЛЮЩОМ и хлопотать о визе.
Владимир БОРИСОВ (Хр.11, 19, 24, 30) в начале марта освобожден из психиатрической больницы № 2 в Ленинграде.
Николай ПЛАХОТНЮК из Киева, находящийся в Днепропетровской специальной психиатрической больнице (Хр.28), в апреле был освидетельствован экспертной комиссией. Результаты пока неизвестны.
Владимир ГЕРШУНИ переведен в апреле из Орловской специальной психиатрической больницы в психиатрическую больницу общего типа в Москве (псих. больница № 13). Экспертная комиссия, вынесшая заключение о возможности перевода в больницу общего типа, состоялась в конце декабря 1973 г.; суд вынес решение о переводе в марте 1974 г. (о ГЕРШУНИ см. Хр.11, 13, 19).
Виктор ФАЙНБЕРГ (Хр.4, 19, 30) 15 апреля начал голодовку солидарности с В. БУКОВСКИМ и другими политзаключенными Пермских лагерей.
30 апреля ФАЙНБЕРГА насильственно поместили в психиатрическую больницу.
8 мая ФАЙНБЕРГ прекратил голодовку.
18 мая его выпустили из больницы.
Файнберг покинул Советский Союз в июне этого года.
Юрий ШИХАНОВИЧ (Хр.27, 30) в начале июля освобожден из психиатрической больницы № 9 (Яхрома, Московской обл.). Решение о прекращении принудительного лечения принято экспертной комиссией 25 марта 1974 г.; суд состоялся в июне.
В институте им. Сербского в январе 1974 г. находились на экспертизе:
Хейго ЙЫГЕСМА, 1937 г.р., из Таллина; перешел границу в Финляндию и был выдан финскими властями. Признан психически больным.
Василий ТРИШ, 1911 г.р., колхозник из Тернопольской обл., ст.187-1 УК УССР (соотв. ст.190-1 УК РСФСР). Стационарная экспертиза вг. Виннице признала его психически больным; после этого направлен на экспертизу в ин-т им. Сербского.
Николай КОПЕЙКО из Грозного, ст.190-1 УК РСФСР; проходил стационарную экспертизу в Днепропетровске, оттуда переведен в ин-т им. Сербского. Признан больным.
Артур ОГАНЕСЯН из Ленинграда. Бежал из СССР и полтора года жил в Турции и США. В Турции дал интервью. Обстоятельства и время возвращения, а также время ареста «Хронике» не известны. Обвиняется по ст.64 УК РСФСР. Возможно, что в ин-т им. Сербского попал из заключения. Признан симулянтом.
ГРАЧЕВ, 1939 г.р., из Симферополя, работал мастером на стройке. Ст.190-1 УК РСФСР. Признан невменяемым.
Иван КУЗЬМИН из Липецка, около 40 лет, ст.190-1 УК РСФСР. Признан невменяемым.
