Тараканомахия
1981
Предуведомление
Каждое время являет свои образы добра, зла, чуда, ужаса. Точно так же тема этой книги есть новый поворот темы вековечного присутствия среди нас хтонических сил. В нашем городском экранированном быте они объявились в виде стремительных и хрупких тараканов.
Книга не скреплена единым сюжетом, интригой, но лишь духом каждодневного присутствия этих сил в нашей жизни, духом противоборства, противостояния, геройства, ужаса, сожительства и любви.
Вот я завёл себе жилище
В нем объявился таракан
Потом их объявилась тыща
А после целый океан
И я уничтожать их вправе
И дело тут не в равноправье
Не в аналогии сомнительной
С народом и его правительством
Там узел толще и почище
Там все другим порядком шло
Народ завел себе жилище —
Потом правительство пришло
Мой брат, таракан, и сестра моя, муха
Родные, что шепчете мне вы на ухо
Ага, понимаю, что я мол подлец
Что я вас давлю, а наш общий Отец
На небе бинокль к глазам свой подносит
И все замечает и в книгу заносит
Так нет, не надейтесь, когда б заносил
Что каждый его от рожденья просил
То жизнь на земле уж давно б прогорела
Он в книгу заносит, что нужно для дела
Свет зажигается — страшный налет
На мирное население
Кто налетает? и кто это бьет
Вечером в воскресение
Я налетаю и я это бью
Скопища тараканов
Громко победные песни пою
Воду пускаю из крана
Милые, бедные, я же не зверь!
Не мериканц во Вьетнаме!
Да что поделаешь — это увы
В нас, и вне нас, и над нами
В чём душа у таракана
В чём душа у таракана
Бедненького и живёт
Ручки-ножки, ножки-ручки
Тоненькие и живот
Оттого такой бессовестный
Нету где душе в нем жить
Где-то там она в коробочке
В ватку завёрнута у него лежит
Они кричат как маленькие дети
Они кричат как маленькие дети
И крылышками сухонькими бьют
А все кругом их настигая бьют —
Вот так вот и живём на белом свете
А иначе нельзя! И я их бью
Со страхом тайным всяких великанов:
Вот-вот их расплодится тараканов —
Не бья — задушат, не душа — убьют
Эти дикости природы
Эти дикости природы
Безусловно поражают —
Эти молнии сверкают!
Эти яростные воды!
Ну а спросишь их: зачем?
Отвечают, что так надо
Ну, раз надо — значит надо
Мы ведь тоже — понимаем
Опять не на идеологичском расстоянье
А среди поля в ратоборстве рук
Сошлись советский мыслящий крестьянин
И мериканский колорадский жук
Лицом к лицу — его лицо кривое
Исполненное черного огня
И умное крестьянское живое
Лицо многострадального коня
Кто победит? Которому на свете
Жить и любить на берегах Оки?
Неведающие их маленькие дети
Следят за битвой сжавши кулачки
Мама временно ко мне
Въехала на пару дней
Вот я представляю ей:
Это кухня, туалет
Это мыло, это ванна
А вот это тараканы
Тоже временно живут
Мама молвит неуверенно:
Правда временно живут? —
Господи, да все мы временны!
Когда все слягут и устанут
Когда все слягут и устанут
К подушке сладкой припадут
Клопы свой тайный клык достанут
И будут снова тут как тут
И я взовьюся среди ночи
На рану страшную воззрюсь
Так вот он — страшный наш союз!
И не станет мочи
Вчера в кромешной тьме средь ночи
Комар меня безумный мучил
То пел виясь, то пил присев
Я бился с ним в ночи как лев
Под утро же в изнеможенье
Мы оба вышли из сраженья
С потерями в живой силе и технике
Вот грамотным решением солдат
Противника в его опорном пункте
По центру в лоб и флангами в обхват
Вчистую уничтожил без остатка
Тем временем в его родном краю
Жук колорадский грамотным решеньем
Опорный пункт свой укрепил в бою
И шлёт солдату: Принимай-ка вызов
Солдат!
Ах ты мать твою етить!
Ах ты мать твою етить!
Кто-то по небу летить
Необъёмный и невеский
С крылышками в трещинах
Толь дитятя, толи женщина
Толи ихний, толь советский
Толь с иных небесных тел
Вот и мимо пролетел
Женщина вот загорает на пляже
Женщина вот загорает на пляже
Вся полная прелести и божества
Не представляет сама она даже
Опасности для своего естества
Всё в неё смотрит бесшумно и зорко
А через год она может родит
Может зверушку, а может ребёнка
Может от солнца, а может и нет
Что человек средь напастей немыслимых?
Что человек средь напастей немыслимых?
Он таракан безумный, но осмысленный
Он по ночам на кухне веселится
Покуда безразмерная десница
Не включит свет, и он тогда стремглав
Бежит безумный за ближайший шкаф
И там сидит, и шепчет про себя:
Ну, погоди!
Вот бежит он таракан
Вот бежит он таракан
Прячется за баночку
Словно шустрый мальчуган
Или может девочка
Образ трепетных детей
Он принял кощунственно
А на деле он — злодей
Грубый и бесчувственный
Как намеренный уркан
Как намеренный уркан
Бродит ночью таракан
Среди кухни, например
Я же как Милицанер
Как, примерно, постовой
Говорю ему. Постой!
Он отстреливаясь — прочь
Я-за ним. И так всю ночь
То все тихо, то внезапно
Закричит в лесу сова
То ворвётся гари запах
С отдалённого двора
Туча по небу промчит
Мышь когтями застучит
То ребёнок вдруг заплачет
За дощатою стеной
Толи это что-то значит
Толи так — само собой
Таракан - он проигрывает на большом и открытом пространстве
Таракан — он проигрывает на большом и открытом пространстве
Но среди закоулков-проулков — он просто король
Там на хвост тебе сам он насыпет и перец и соль
В общем, там тебе с ним повстречаться бы было опасно
Так что ты выгоняй его сам на пустое пространство
Предварительно все что из кухни ни есть убери
После свет зажигай и оружье бери
И — Бог с тобою! — но вернуться назад постарайся
Тараканы схватили мальчишку
Тараканы схватили мальчишку
И за шкаф потащили его
Ах, злодеи! оставьте его
Он совсем ведь ещё ведь мальчишка!
Но только хохот раздался в ответ
Так что вздрогнуло все помещенье…
Зажигаю я ламповый свет
Начинаю жестокое мщенье
Ах, эти люди! — страшнее больших тараканов
Схватили, убили, опутали сетью арканов
И нету печального мыслью Садата — вот штука!
Хотя он с Насером когда-то вот так же Фарука
Мохнатой рукою стащил с неудобного трона
Так как же рассчитывать мог он тогда, что не тронут?!
Зверь допотопный. Зверь турецкий
Что значишь, таракан советский?
Иль может быть идеи ради
И государственной судьбы
Ты уже тоже — не исчадье
А просто пережиток тьмы
Пекин - Китай - далёкая столица
Пекин — Китай — далёкая столица
Америка — Нью-Йорк — далёкая страна
До них не долетает даже птица
И днём во тьме лежит их сторона
Когда ж мы спим — там что-то происходит
Но непонятное, тайком
Куда-то там уходят и приходят
И кличут всех ненашим языком
Тут послышался страшный гул
Даже голову он пригнул
И увидел он, как паркет
Раздвигая как великан
Объявился вдруг таракан
Как вскричал однажды поэт
Но совсем на другой случай:
Погуби меня, иудей!
И женой моей овладей!
Так кричал поэт-хулиган
А Орлов кричал: Тарракан!
Надвигается гроза
Надвигается гроза
Так что вымерли глаза
Вот он! вот он! в небе мчится!
Не подделка, не обман
И не ангел, и не птица
А огромный таракан
Ближе! ближе! уж вблизи!
Боже Правый! — пронеси!
Пройдут года, настанут дни такие
Пройдут года, настанут дни такие
Когда сложивши руки потесней
А он сложивши лапки неживые
Мы в небесах предстанем перед Ней
И Она скажет: Обнимитесь, братья!
И я увижу прямо пред собой
Такие чистые, без волосков, объятья
И упаду в них мёртвой головой
