Лирика (Басё/Маркова)/Хайку 7
| ← Хайку 6 | Лирика/Хайку 7 , пер. Вера Николаевна Маркова (1907—1995) |
Рэнку → |
| Язык оригинала: японский. — Источник: Басё. Лирика. Перевод с японского Веры Марковой. Художественная литература. Москва, 1964. В интернете: lib.rus.ec |
Стихи из путевого дневника
«Кости, белеющие в поле»[1]
1.
Отправляясь в путь
Может быть, кости мои
Выбелит ветер… Он в сердце
Холодом мне дохнул.
2.
Я встретил осень здесь в десятый раз.
Прощай, Эдо! На родину иду.
Но родиной я буду звать тебя.
3.
Туман и осенний дождь.
Но пусть невидима Фудзи.
Как радует сердце она!
4.
Грустите вы, слушая крик обезьян!
А знаете ли, как плачет ребёнок,
Покинутый на осеннем ветру?
5.
На самом виду, у дороги,
Цветы мукугэ расцвели.
И что же? — Мой конь общипал их.
6.
Я заснул на коне.
Сквозь дремоту вижу далёкий месяц.
Где-то ранний дымок.
7.
Безлунная ночь. Темнота.
С криптомерией тысячелетней
Схватился в обнимку вихрь.
8.
В долине, где жил поэт Сайгё
Девушки моют батат в ручье.
Будь это Сайгё вместо меня,
Песню сложили б ему в ответ.
9.
Женщине по имени «Мотылёк»
Воскурила аромат
Орхидея, чтоб душистыми
Стали крылья мотылька.
10.
Листья плюща трепещут.
В маленькой роще бамбука
Ропщет первая буря.
11.
Прядка волос покойной матери
[2]
Растает в руках моих, —
Так горячи мои слёзы, —
Белый иней волос.
12.
Селение позяди бамбуковой чащи
Лук для очистки хлопка.[3]
Звон тетивы, словно пенье струн, —
Здесь, в бамбуковой чаще.
13.
В саду старого монастыря
Ты стоишь нерушимо, сосна!
А сколько монахов отжило здесь,
Сколько вьюнков отцвело…
14.
Ночлег в горном храме
О, дай мне ещё послушать,
Как грустно валёк стучит в темноте,[4]
Жена настоятеля храма!
15.
Источник, воспетый Сайгё
Роняет росинки — ток-ток —
Источник, как в прежние годы…
Смыть бы мирскую грязь!
16.
Ты так же печален,
Как сердце погибшего здесь Ёситомо,[5]
О ветер осенний!
17.
На могиле императора Годайго[6]
На забытом могильном холме
«Печаль-трава» разрослась… О чём
Печалишься ты, трава?
18.
Мертвы на осеннем ветру
Поля и рощи. Исчезла
И ты, застава Фува![7]
19.
Нет, нет, я не погиб в пути!
Конец ночлегам на большой дороге
Под небом осени глухой.
20.
Белый пион зимой![8]
Где-то кричит морская ржанка —
Эта кукушка снегов.
21.
На утренней бледной заре
Мальки — не длинне вершка —
Белеют на берегу.
22.
Возле развалин старого храма
Даже «печаль-трава»
Здесь увяла. Зайти в харчевню?
Лепёшку, что ли, купить?
23.
Мне невольно пришёл на память мастер «безумных стихов»
Тикусай,[9] бродивший в былые дни по этой дороге
«Безумные стихи»… Осенний вихрь…
О, как же я теперь в своих лохмотьях
На Тикусая нищего похож!
24.
Подушка из травы.
И мокнет пёс какой-то под дождём…
Ночные голоса.
25.
Эй, послушай, купец!
Хочешь, продам тебе шляпу,
Эту шляпу в снегу?
26.
Даже на лошадь всадника
Засмотришься — так дорога пустынна.
А утро такое снежное!
27.
Сумрак над морем.
Лишь крики диких уток вдали
Смутно белеют.
28.
Вот и старый кончается год,
А на мне дорожная шляпа
И сандалии на ногах.
29.
Чей это зять там идёт?
Тестю несёт на спине подарки.
Начинается «год Быка».[10]
30.
Весеннее утро.
Над каждым холмом безымянным
Прозрачная дымка.
31.
В храме молюсь всю ночь.
Стук башмаков… Это мимо
Идёт ледяной монах.
32.
Хозяину сливового сада[11]
О, как эти сливы белы!
Но где же твои журавли, чародей?
Их, верно, украли вчера?
33.
Посещаю отшельника
Стоит величаво,
Не замечая вишнёвых цветов,
Дуб одинокий.
34.
Пусть намокло платье моё,
О цветущие персики Фусими,[12]
Сыпьте, сыпьте капли дождя!
35.
По горной тропинке иду.
Вдруг стало мне отчего-то легко.
Фиалки в густой траве.
36.
Смутно клубятся во тьме
Лиственниц ветви, туманней
Вишен в полном цвету.
37.
В полдень присел отдохнуть в дорожной харчевне
Ветки азалий в горшке,
А рядом крошит сухую треску
Женщина в их тени.
38.
Такой у воробышка вид,
Будто и он любуется
Полем сурепки в цвету.
39.
После двадцатилетней разлуки встречаюсь со старым другом
Два наших долгих века…
А между нами в кувшине
Вишен цветущие ветви.
40.
Ну же, идём! Мы с тобой
Будем колосья есть по пути,
Спать на зелёной траве.
41.
Узнаю о смерти друга
О где ты, сливовый цвет?
Гляжу на гроздья Унохана —
И слёзы бегут, бегут.
42.
Расстаюсь с учеником
Крыльями бьёт мотылёк.
Хочет их белому маку
Оставить в прощальный дар.
43.
Покидая гостеприимный дом
Из сердцевины пиона
Медленно выползает пчела…
О, с какой неохотой!
44.
Молодой конёк
Щиплет весело колосья.
Отдых на пути.
45.
Вернувшись в конце четвёртого месяца
в свою хижину, отдыхаю от дорожной усталости
Тонкий летний халат.
До сих пор дорожных вшей из него
Не кончил я выбирать.
Стихи из путевого дневника
«Письма странствующего поэта»[13]
46.
В одиннадцатый день десятого месяца
отправляюсь в далёкий путь
Странник! — Это слово
Станет именем моим.
Долгий дождь осенний…
47.
«О, глядите, глядите,
Как темно на звёздном мысу!»
Стонут чайки над морем.
48.
До столицы — там, вдали —
Остаётся половина неба…
Снеговые облака.
49.
Что мне зимний холод!
С другом я делю ночлег.
Радостно на сердце.
50.
Солнце зимнего дня.
Тень моя леденеет
У коня на спине.
51.
Берег Ирагодзаки.
Я заметил ястреба вдалеке,
Какая радость!
52.
На обновление храма Ацута[14]
Очищено от ржавчины времён,
Вновь воссияло зеркало, а снег
Цветами вишен кровлю убелил.
53.
Сколько выпало снега!
А ведь где-то люди идут
Через горы Хаконэ.[15]
54.
Все морщинки на нём разглажу!
Я в гости иду — любоваться на снег —
В этом старом платье бумажном.
55.
А ну, скорее, друзья!
Пойдём по первому снегу бродить,
Пока не свалимся с ног.
56.
В саду богача
Только сливы аромат
Приманил меня к застрехе
Этой новой кладовой.
57.
Перед Новым годом
Пришёл на ночлег, гляжу —
Зачем-то народ суетится…
Обметаю копоть в домах.
58.
Если бы шёл я пешком,
На «Холме дорожного посоха»
Я не упал бы с коня.
59.
Другу, проспавшему первый день нового года
Смотри же, друг мой, не проспи
С похмелья и второе утро
Прекрасной, как цветок, весны.
60.
Ей только девять дней,
Но знают и поля и горы:
Весна опять пришла.
61.
Клочья трав прошлогодних…
Короткие, не длиннее вершка,
Первые паутинки.
62.
Там, где когда-то высилась статуя Будды
Паутинки в вышине.
Снова образ Будды вижу
На подножии пустом.
63.
В саду покойного поэта Сэнгина[16]
Сколько воспоминаний
Вы разбудили в душе моей,
О вишни старого сада!
64.
Посещаю храмы Исэ[17]
Где, на каком они дереве,
Эти цветы — не знаю,
Но ароматом повеяло…
65.
С грустью думаю о простодушной вере Дзога[18],
раздавшего всю свою одежду нищим
И я бы остался нагим…
Да снова пришлось бы одеться —
Дует холодный вихрь.
66.
Развалины храма на юге Бодайсан[19]
Расскажи мне, какие печали
Видела эта гора в старину,
Ты, собирающий здесь коренья!
67.
Встретившись с местным учёным
…Но прежде всего спрошу:
Как зовут на здешнем наречье
Этот тростник молодой?
68.
Встречаю двух поэтов, отца и сына
От единого корня растут
И старая и молодая слива.
Обе льют аромат.
69.
Посещаю бедную хижину
Во дворе посажен батат.
Заглушили его, разрослись у ворот
Молодые побеги травы.
70.
В сятилище Исэ
Деревце сливы в цвету
Позади обители юных жриц.
Сколько прелести в нём!
71.
В путь! Покажу я тебе,
Как в далёком Ёсино вишни цветут,
Старая шляпа моя.
72.
Едва-едва я добрёл,
Измученный, до ночлега…
И вдруг — глициний цветы!
73.
Храм богини Каннон в Хацусэ
Весенняя ночь в святилище.
Какой прелестной мне кажется та,
Что в тёмном углу здесь молится.
74.
У подножия горы Кацураги'
А я на него поглядел бы!
Ужель он уродлив, бог этой горы?[20]
Рассвет меж цветущих вишен.
75.
Парящих жаворонков выше,
Я в небе отдохнуть присел, —
На самом гребне перевала.
76.
Водопад «Ворота дракона»
Вишни у водопада…
Тому, кто доброе любит вино,
Снесу я в подарок ветку.
77.
Лишь ценителю тонких вин
Расскажу, как сыплется водопад
В пене вишнёвых цветов.
78.
С шелестом облетели
Горных роз лепестки…
Дальний шум водопада.
79.
Охочусь на вишни в цвету.
В день прохожу я — славный ходок! —
Пять ри, а порой — и шесть.
80.
Погасли лучи на цветах.
Тень дерева в сумерках… Кипарис?
«Завтра стану» им. Асунаро.[21]
81.
Ручей возле хижины, где обитал Сайгё
Словно вешний дождь
Бежит под навесом ветвей…
Тихо шепчет родник.
82.
Вновь оживает в сердце
Тоска о матери, об отце.
Крик одинокий фазана![22]
83.
Ушедшую весну[23]
В далёкой гавани Вака
Я наконец догнал.
84.
В день смены зимней одежды на летнюю[24]
Я лишнее платье снял,
Несу в узелке за спиною.
Вот и летний наряд.
85.
Посещаю город Нара[25]
В день рождения Будды
Он родился на свет,
Маленький оленёнок.
86.
Когда епископ Гандзин[26] , основатель храма Сёдайдзи,
плыл в Японию, он больше семидесяти дней провёл в пути,
и глаза его выел солёный морской ветер.
Увидев статую его, я сказал:
Молодые листья…
Если б мог я капли отереть
С глаз твоих незрячих!
87.
Расстаюсь в Нара со старым другом
Как ветки оленьего рога
Расходятся из единого комля,
Так с тобою мы расстаёмся.
88.
Посещаю дом друга в Осака
В саду, где раскрылись ирисы.
Беседовать со старым другом своим, —
Какая награда путнику!
89.
Я не увидел осеннего полнолуния на берегу Сума[27]
Светит луна, но не та.
Словно я не застал хозяина…
Лето на берегу Сума.
90.
Увидел я раньше всего
В лучах рассвета лицо рыбака,
А после — цветущий мак.
91.
Рыбаки пугают ворон.
Под нацеленным остриём стрелы
Кукушки тревожный крик.
92.
Там, куда улетает
Крик предрассветный кукушки,
Что там? — далёкий остров.
93.
Флейта Ацумори
Храм Сумадэра.[28]
Слышу, флейта играет сама собой
В тёмной гуще деревьев.
94.
От бухты Сума до бухты Акаси можно добраться пешком,
так близко они друг от друга. Поэтому я сказал:
Улитка, улитка!
Покажи нам рожки,
Где Сума, а где Акаси!
95.
Провожу ночь на корабле в бухте Акаси
В ловушке осьминог.
Он видит сон — такой короткий! —
Под летнею луной.
Примечания
- ↑ Стихи из путевого дневника "Кости, белеющие в поле"
- ↑ Прядка волос покойной матери — В середине восьмой луны первого года Дзёкё (1684 г.) Басё покинул Эдо. Его путь лежал в провинцию Ига, в Уэно. Он не был на родине восемь лет. Он пришел в Уэно в начале девятой луны. Более чем за год до этого умерла его мать. В дневнике рассказывается, как его старший брат вынес и открыл перед ним заветный мешочек (маморибукуро), где хранилась прядь материнских волос.
- ↑ Лук для очистки хлопка. — Вату отбивали для очистки с помощью особого приспособления, похожего по форме на лук.
- ↑ …грустно валёк стучит в темноте. — В поэзии Китая и Японии стук валька по мокрому белью — традиционный мотив осенней печали.
- ↑ Ты так же печален, // Как сердце погибшего здесь Ёситомо. — Минамото-но Ёситомо (1123 — 1160) — крупный военачальник своего времени. Потерпев поражение во время так называемого мятежа годов Хэйдзи (1159 — 1160), скрылся в провинции Овари, где и был убит собственным вассалом.
- ↑ На могиле императора Годайго — Могила императора-изгнанника Годайго (1288 — 1339) находится в горах Ёсино, в нынешней префектуре Нара.
- ↑ Застава Фува, многократно воспетая поэтами древности, находилась на стыке провинций Оми и Мино (современная префектура Гифу). Упразднена ещё в 789 г. Ко времени Басё не сохранилось даже её развалин; на этом месте давно поля и рощи, но поэт, кажется, видит вдруг заставу Фува в порывах осеннего ветра.
- ↑ Белый пион зимой! — Обычно, когда расцветают летние пионы (ранним летом) начинает громко петь кукушка.
- ↑ …мастер «безумных стихов» Тикусай… — Бродяга Тикусай был героем одной из популярных повестей XVII в. «Безумные стихи» (кёка) — жанр японской поэзии: танка в комическом стиле.
- ↑ Начинается «год Быка». — Для исчисления времени в старой Японии, как и в Китае, применялись особые циклические знаки. Двенадцать из них носили названия разных животных, а пять — названия стихий, согласно старинным представлениям о природе. С этой системой было связано множество суеверий. Комментируемое хокку — стихотворение-шутка. Человек, навьюченный как бык, — картинка, подходящая для начала года, ведь год этот — под знаком Быка.
- ↑ Хозяину сливового сада — В этом хокку содержится шутливый намек на известный рассказ о китайском вельможе Линь Хэцзине, который жил отшельником в своей усадьбе на берегу озера Сиху и никогда не бывал даже в ближайшем городе. Он почитал своей женой деревце сливы, а детьми — журавлей. Когда он отправлялся в лодке на прогулку по озеру, а в это время к нему приезжали гости, то слуга выпускал журавлей в небо. Линь Хэцзин, увидев журавлей, возвращался домой.
- ↑ Фусими — во времена Басё — южное предместье города Киото, славившееся персиковыми садами. В стихотворении иносказательно выражено приветствие другу, увидев которого поэт пролил слёзы радости.
- ↑ Стихи из путевого дневника «Письма странствующего поэта»
Письма странствующего поэта — В оригинале этот дневник носит название «Ои-но кобуми», то есть письма из ои — небольшой сумы, которую буддийские монахи носили на шее. В ней хранились священные изображения и дорожные принадлежности. - ↑ На обновление храма Ацута — Синтоистский храм Ацута находится в городе Нагоя. Одной из священных принадлежностей национального синтоистского культа является зеркало.
- ↑ …люди идут // Через горы Хаконэ — Хаконэ — цепь высоких гор в центре главного острова Японии — Хонсю, к этой цепи принадлежит и знаменитая гора Фудзи. Перевал через горы Хаконэ зимою считался одним из самых трудных мест Токайдоского тракта, соединявшего города Киото и Эдо.
- ↑ В саду покойного поэта Сэнгина — Поэт Сэнгин (Тодо Ёситада 1642 — 1666) был сыном феодала, у которого служил Басё. Общая любовь к поэзии соединила знатного юношу и бедного самурая, но Сэнгин рано умер.
- ↑ Посещаю храмы Исэ — Синтоистские храмы в провинции Исэ были сооружены в глубочайшей древности и с тех пор периодически восстанавливаются в прежнем виде. Главный из них посвящен культу богини солнца Аматэрасу. Басё вспоминает стихотворение, сочиненное, по преданию. Сайгё (который часто приходил на поклонение в храмы Исэ):
О том, что свершается
Там, за оградой священной,
Знать не дано мне,
Но в радости благоговейной
Слёзы невольные льются.
(Перевод В.С.)
В хокку Басё — намёк на незримое веянье божества. - ↑ Дзога (Дзога-сёнин, 917 — 1003) — известный монах. Рассказом о нём открывается знаменитый «Изборник» («Сэндзюсё») буддийских легенд и преданий, создателем которого на протяжении ряда веков считался Сайгё. Дзога долго не мог уверовать в учение Будды. Тогда он отправился на поклонение в храмы Исэ и обратился с молением к богине Аматэрасу, прося помочь своему неверию. После этого во сне к нему явился Будда и молвил, что если тот хочет достичь истинной веры, то должен перестать думать о себе самом. Дзога решил отринуть всякую мысль о славе и богатстве, роздал нищим всю свою одежду и нагим отправился в обратный путь.
- ↑ Развалины храма на горе Бодайсан. — Гора Бодайсан находится в провинции Исэ, поблизости от долины, где жил поэт Сайгё. Стоявший на ней некогда храм ко времени Басё превратился в руины.
- ↑ Ужель он уродлив, бог этой горы? — Согласно легенде, бог горы Кацураги был настолько уродлив, что вынужден был скрываться от людских взоров.
- ↑ Асунаро — туопсис японский, букв. перев. названия: «завтра стану!» (кипарисом).
- ↑ Крик одинокий фазана! — В японской народной поэзии фазан — символ родительской любви, потому что не покидает своих птенцов, когда поле выжигают огнем.
- ↑ Ушедшую весну… — Гавань Вака находится в провинции Кии (ныне префектура Вакаяма). Басё смотрел перед этим на вишни в горах Ёсино, но печальные мысли мешали поэту радоваться весне. И только здесь, на берегу воспетой поэтами гавани Вака, он впервые почувствовал радость весны.
- ↑ В день смены зимней одежды на летнюю — Зимнее платье, по обычаю, меняли на летнее в первый день четвертого месяца по лунному календарю.
- ↑ Посещаю город Нара. — В городе Нара, где до сих пор бродят на свободе стада оленей, торжественно празднуется день рождения основателя буддийской религии Сакья-муни (восьмой день четвертого месяца по лунному календарю).
- ↑ Епископ Гандзин (Цзянчжэнь, 687/688 — 763) — китайский ученый-буддист, один из крупнейших деятелей японского буддизма. Будучи приглашен в Японию в 743 году, несколько раз пытался пересечь Японское море, но пираты и бури мешали его кораблю. Гандзин прибыл в г. Нара лишь в 756 году. Во время одного из плаваний лишился зрения. Храм Сёдайдзи (Тосёдайдзи) был основан в 759 г. (см. А.Н.Игнатович «Буддизм в Японии. Очерк ранней истории». М., 1988, стр. 137). В комплексе этого храма в Нара есть и храм в память о Гандзине, где до сих пор находится его статуя. Басё побывал в храме ранним летом, когда под солнцем молодая листва храмовой рощи сверкает ослепительно ярко. Впечатление от пейзажа сложным образом связано с мыслью о религиозном подвиге Гандзина.
- ↑ Я не увидел осеннего полнолунья на берегу Сума — Сума — морское побережье близ г. Кобэ. В старину нередко бывало местом ссылки опальных вельмож. Красота его осенних пейзажей прославлена в классической литературе, особенно со времен «Повести о Гэндзи» Мурасаки Сикибу (нач. XI в.). Принц Гэндзи проводил здесь дни изгнания: «Нет ничего грустнее осени в этих местах» (глава «Сума»).
- ↑ Храм Сумадэра находится в г. Кобэ. Здесь по сию пору как храмовое сокровище хранится флейта, принадлежавшая по преданию юному воину Ацумори, отпрыску могущественного рода Тайра, который был замечательным мастером игры на флейте. После одной из битв, в которой войско Тайра потерпело поражение, старый опытный самурай Кумагая увидел, как один из врагов в богатой воинской одежде бросился в море, чтобы достичь корабля и спастись. Кумагая окликнул его, призывая на поединок. Это был Ацумори. Хотя он проплыл уже достаточно большое расстояние, он тотчас возвратился на зов. Кумагая в конце концов берёт верх, но когда он сорвал шлем с поверженного воина, то обнаружил, что перед ним совсем юноша. Чувство долга борется в нем с жалостью, но долг побеждает, и Кумагая отрезает голову юного воина. Он находит на юноше флейту в парчовом футляре. Этот эпизод лёг в основу одной из глав «Повести о доме Тайра» (конец XIII — первая половина XIV вв.) и одной из самых знаменитых пьес театра Но — «Ацумори». В стихотворении Басё отзывается имя флейты: «Аоба» — «Зелёные листья».
