HERMANN HESSE (1877 – 1962)
BLAUER SCHMETTERLING
Flügelt ein kleiner blauer
Falter vom Wind geweht,
Ein perlmutterner Schauer,
Glitzert, flimmert, vergeht.
So mit Augenblicksblinken,
So im Vorüberwehn
Sah ich das Glück mir winken,
Glitzern, flimmern, vergehn.
МОТЫЛЕК
Вот мотылек синий,
Легкий халиф на час,
Перламутровый иней,
Вспыхнул, мигнул, погас.
Так же в мгновение ока,
Меня поманив легко,
Счастье пришло издалёка
И ушло далеко.
ВИДЕНИЕ
Господин является мне,
Из-под черной шляпы блестит седина,
Еще он речист и красив вполне,
Но стар, и кровь его холодна.
Его привычки порой смешны,
От предков наследованный наряд,
Он мил, хотя и странен на взгляд,
Но и почтенен, с другой стороны.
Старик приходит и судит умно
О веке, которым и я томим,
Пусть мне понять старика не дано,
Но вежливо я соглашаюсь с ним.
Вот так господин является мне,
Мудрость бурлит под его кадыком.
Ах, как не хочу я наедине
С ним оставаться, с моим двойником!
WELKES BLATT
Jede Blüte will zur Frucht,
Jeder Morgen Abend werden,
Ewiges ist nicht auf Erden
Als der Wandel, als die Flucht.
Auch der schönste Sommer will
Einmal Herbst und Welke spüren.
Halte, Blatt, geduldig still,
Wenn der Wind dich will entführen.
Spiel dein Spiel und wehr dich nicht,
Laß es still geschehen.
Laß vom Winde, der dich bricht,
Dich nach Hause wehen.
УВЯДШИЙ ЛИСТ
Для цветка надежда — плод,
Утро хочет быть закатом.
От рождения к утратам
В этом мире все течет.
Даже лето всей листвой
Ждет начала листопада.
Лист, напрасен подвиг твой,
С ветром ссориться не надо.
Доиграй игру свою,
Не перечь надлому,
И войди в свою струю
По дороге к дому.
VERFRÜHTER HERBST
Schon riecht es scharf nach angewelkten Blättern
Kornfelder stehen leer und ohne Blick;
Wir wissen: eines von den nächsten Wettern
Bricht unserm müden Sommer das Genick.
Die Ginsterschoten knistern. Plötzlich wird
Uns all das fern und sagenhaft erscheinen,
Was heut wir in der Hand zu halten meinen,
Und jede Blume wunderbar verirrt.
Bang wächst ein Wunsch in der erschreckten Seele:
Daß sie nicht allzu sehr am Dasein klebe,
Daß sie das Welken wie ein Baum erlebe,
Daß Fest und Farbe ihrem Herbst nicht fehle.
РАННЯЯ ОСЕНЬ
От леса пряный аромат ухода,
В полях последний истлевает след,
Мы чувствуем: нагрянет непогода,
И хрустнет лета высохший хребет.
Шуршит листва. Внезапный ореол
Объемлет близость, вдаль ее сметая.
Ладонь раскроешь, а она пустая.
Цветок растерян: не туда забрел.
В душе растет растерянность растений,
Она до осени цветет, подобно саду,
И, как листва, подвластна листопаду,
И весь в огне уход ее осенний.
DER TOD ALS ANGLER
Es sitzt der Tod und angelt uns mit schnöder,
Unsichtbar dünner Leine aus dem Leben.
Uns hilft kein Klugsein und kein Mühegeben;
Er hat Geduld, und magisch lockt sein Köder.
Wen seine Angel packt, der mag sich bohren
In Sand und Schlamm und alle Listen üben,
Der Tod sitzt in ihm, nicht am Ufer drüben!
Selbst wenn die Leine reißt, ist er verloren.
Er mag, entronnen, im durchwühlten Grunde
Noch lange Zeit erschrocken sich verkriechen,
Wohl ist er frei, doch nur um hinzusiechen.
Die Lust is hin. Die Angel sitzt im Schlunde.
СМЕРТЬ С УДОЧКОЙ
Смерть в нашу жизнь забрасывает снасти,
Магическая удочка незрима,
Не затаишься и не юркнешь мимо;
Приманку избежать не в нашей власти.
Кто на крючке, тот может в ил забиться,
Юлить, хитрить, желая проволочки,
В нем смерть сидит, а не на бережочке,
Пусть леска лопнет, но ему не скрыться.
Еще он может жаться у обочин,
Пути прямого в страхе избегая,
Но не надолго эта жизнь другая.
Угасли страсти. И крючок заглочен.
ГДЕ-ТО
Жизнь — пустыня, тщетный поиск сада,
Жажда мучит, ноша тяжела,
Только где-то роща расцвела
И царит забытая прохлада.
Только где-то за чертою бденья
Кончится бессонный переход
И душа отчизну обретет,
Звезды, ночь и бездну сновиденья.
PFEIFEN
Klavier und Geige, die ich wahrlich schätze,
Ich konnte mich mit ihnen kaum befassen;
Mir hat bis jetzt des Lebens rasche Hetze
Nur zu der Kunst des Pfeifens Zeit gelassen/
Zwar darf ich mich noch keinen Meister nennen,
Lang ist die Kunst und kurz ist unser Leben.
Doch alle, die des Pfeifens Kunst nicht kennen,
Bedaure ich. Mir hat sie viel gegeben.
Drum hab ich längst mir innig vorgenommen,
In dieser Kunst von Grad zu Grad zu reifen,
Und hoffe endlich noch dahin zu kommen,
Auf mich, auf euch, auf alle Welt zu pfeifen,
СВИСТ
На мной ценимых скрипках и рояле
Играю лишь нетвердо и нечисто,
Досуга мне, так дни мои бежали,
Досталось только для искусства свиста.
Пусть я не стал значительным артистом,
Искусство вечно, ну а жизни мало.
Мне жалко тех, кто не владеет свистом,
С ним жизнь моя гораздо ярче стала.
И я перехожу от ноты к ноте,
Оттачивая свист в большом секрете,
Надеясь освистать в конечном счете
Себя и вас и все на этом свете.
SCHNEE
Wenn der Schnee auf Wald und Garten fällt,
Ist es nu rein leichtes Ruhedach,
Unter dem ermüdet diese Welt
Eine Weile schläft. Bald wird sie wach.
Wenn der Tod mir Blut und Glieder stillt,
Sprecht mit Lächeln euer Trauerwort!
Still in Trümmer sinkt ein flüchtig Bild;
Was ich bin und war, lebt fort und fort.
СНЕГ
Если снег на этот лес, на сад
Наведет свой призрачный покров,
То миры усталые поспят
И проснутся в лучшем из миров.
Если плоть уходит навсегда,
Вы легко примите эту весть!
Беглый облик сгинет без следа,
Суть была и нерушима есть.
SOMMERNACHT
Die Bäume tropfen vom Gewitterguß,
Im nassen Laub glänzt Mondlicht kühlvertraut,
Vom Tal herauf der unsichtbare Fluß
Tönt dunkel her mit ruhelosem Laut.
Jetzt im Gehöfte schlagen Hunde an –
O Sommernacht und halbverhangene Sterne,
Wie reißt es mir auf eurer bleichen Bahn
Das Herz hinaus in Reiserausch und Ferne.
ЛЕТНЯЯ НОЧЬ
С притихших крон капель после дождя,
И лунный свет прохладно благосклонен,
Река, свой след во мраке не найдя,
Уходит в шум, и отзвук монотонен.
Теперь собаки не дадут уснуть.
Мерцают звезды за ночной вуалью.
О сердце, как на этот бледный путь
Тебя влечет непостижимой далью!
DIE NACHT
Blume duftet im Tal,
Ferne Blume der Kindheit.
Die nur selten dem Träumer
Ihre verborgene Kelche öffnet
Und das Innre. Abbild der Sonne, zeigt.
Auf den blauen Gebirgen
Wandelt die blinde Nacht.
Überm Schoß das dunkle Gewand gerafft,
Streut sie ziellos und lächelnd
Ihre Gaben, die Träume, aus.
Unten lagern, vom Tag verbrannt,
Schlafende Menschen;
Ihre Augen voller Traum,
Seufzend wenden viele das Antltz
Hin nach der Blume der Kindheit,
Deren Duft sie zärtlich ins Dunkel lockt
Un dem väterlich strengen
Ruf des Tages tröstlich entfremdet.
Rast dem Ermüdeten ist’s.
In der Mutter Umarmung zurückzufliehen,
Die mit lässigen Händen
Über das Haar dem Träumenden streicht.
Kinder sind wir, rasch macht die Sonne uns müd,
Die uns doch Ziel und heilige Zukunft ist,
Und aufs neue an jedem Abend
Fallen wir klein in der Mutter Schoß,
Lallen Namen der Kindheit,
Tasten den Weg zu den Quellen zurück.
Auch der einsame Sucher,
Der den Flug zur Sonne sich vorgestzt,
Taumelt, auch er, um die Mitternacht
Rückwärts seiner fernen Herkunft entgegen.
Und der Schläfer, wenn ihn ein Angstraum weckt,
Ahnt im Dunkeln mit irrer Seele
Zögernde Wahrheit:
Jeder Lauf, ob zur Sonne oder zur Nacht,
Führt zum Tode, führt zu neuer Geburt,
Deren Schmerzen die Seele scheut.
Aber alle gehen den Weg.
Alle sterben, alle werden geboren,
Denn die ewige Mutter
Gibt sie ewig dem Tag zurück.
НОЧЬ
Благоухает вдали
Детства тайный цветок,
Он так редко сновидцу
Свой бутон сокровенный являет,
Суть раскрывая, свой солнечный лик.
Над голубыми горами
Бродит слепая ночь,
Свой темный отряхивая покров,
Сыплет бесцельно с улыбкой
Сон за сном, свои дары на нас.
Мы в долине, погорельцы дня,
Спящие люди;
Сном переполнены очи,
Многие, вздыхая, обращают лица
К цветку далекого детства,
Он их нежно заманивает во тьму
И от отечески строгого
Зова дня, утешая, отводит.
Отдых для всех усталых —
Бегство в объятия матерей,
Их легчайшие руки
Гладят волосы тех, кто грезит.
Все мы дети, от солнца быстро без сил,
Пусть оно для нас цель, святое грядущее,
Но мы сызнова каждый вечер
К материнской груди припадаем,
Детское имя лепечем,
Путь к истокам ищем опять.
И одинокий искатель,
К солнцу замысливая полет,
В полночь и он влачится
К роднику заповедному вспять.
И спящий, когда его будит кошмар,
Прозревает во тьме душой смятенной
Робкую правду:
Путь любой, пусть к солнцу, пусть к ночи,
К смерти приводит, к рождению новому,
Боль которого душу страшит.
Но все вступаюг на путь,
Все умрут, и все возродятся,
Ибо вечная мать
Возвращает их в белый свет.
SCHICKSALSTAGE
Wenn die trüben Tage grauen,
Kalt und feindlich blickt die Welt,
Findet scheu sich dein Vertrauen
Ganz auf dich allein gestellt.
Aber in dich selbst verwiesen
Aus der alten Freuden Land,
Siehst du neuen Paradiesen
Deinen Glauben zugewandt.
Aus dein Eigenstes erkennst du,
Was dir fremd und feind erschien,
Und mit neuen Namen nennst du
Dein Geschick und nimmst es hin.
Was dich zu erdrücken drohte,
Zeigt sich freundlich, atmet Geist,
Ist ein Führer, ist ein Bote,
Der dich hoch und höher weist.
ДНИ РОКА
Дни придут, мрачны и серы,
Света проблески губя,
Ни к кому не станет веры,
Кроме самого себя.
И себя себе вверяя,
В развороте мировом,
Новые пределы рая
Ты найдешь в себе самом.
Все враждебное, чужое,
Сердцем примешь, как родной,
Имя выберешь иное
Для судьбы своей иной,
И грозящая невзгода
Станет благом, дух вздохнет,
Станет вестником восхода
И в иную даль введет.
NEUES ERLEBEN
Wieder seh ich Schleier sinken,
Und Vertrautest wird fremd,
Neue Sternenträume winken,
Seele schreitet traumgehemmt.
Abermals in neuen Kreisen
Ordnet sich um mich die Welt,
Und ich seh mich einen Weisen
Als ein Kind hineingestellt.
Doch aus früheren Geburten
Zuckt entfernte Ahnung her:
Sterne sanken, Sterne wurden,
Und der Raum war niemals leer.
Seele beugt sich und erhebt sich,
Atmet in Unendlichkeit,
Aus zerrißener Fetzen webt sich
Neu und schöner Gottes Kleid.
НОВОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ
Снова пелена упала,
Ясность вдаль унесена,
Вижу новых звезд начало,
И душа в оковах сна.
Неизвестной перспективой
Обернулся мир ко мне.
Я стою, мудрец строптивый,
Как дитя, в его огне.
След моих иных рождений
Смутный опыт воскресил:
Вечный ритм исчезновений
И пришествия светил.
Никнет дух, и рвет оковы,
И, отбрасывая рвань,
Для изысканной обновы
Ткет Божественную ткань.
LIEBESLIED
O du, ich kann nicht sagen,
Was du aus mir gemacht.
Ich fliehe vor den Tagen
Und liebe nur die Nacht.
Die Nacht ist mir so golden
Wie sonst kein Tag mir war,
Da träum ich von einer holden
Fraue mit blondem Haar.
Da träum ich von seligen Dingen,
Die mir ein Blick verhieß,
Da hör’ ich Lieder klingen
Fernher vom Paradies.
Da sehe ich Wolken jagen
Und schaue lang in die Nacht —
O du, ich kann nicht sagen,
Was du aus mir gemacht.
ПЕСНЬ О ЛЮБВИ
Ты мне не дашь ответа,
Что сделала ты со мной.
Я избегаю света
И счастлив в тиши ночной.
И золотом ночь богата,
Богаче моих дней,
И дума летит крылато
К блондинке мечты моей.
Я в бездны мечтой вникаю,
Куда но проникнет взгляд,
И песням таким внимаю,
Какие в раю звучат.
Мой взор с облаками где-то
Блуждает в дали ночной —
И ты мне не дашь ответа,
Что сделала ты со мной.
