23 восьмистишия, которые охватывают
32 года моей жизни с 1981 по 2013
1. Друг
Был друг, как друг,
Был круг, как круг,
И вдруг — овраг
И мрак вокруг,
И вдруг — острог,
И вдруг — барак.
Постиг я вдруг,
Что друг мой — враг!
2. Рига
В Риге холодно. В номере-кубике
Неуютная тянется ночь —
Проводили такую точь-в-точь
Мы в «Адольфа» * болезненном кубрике.
Не болей, моя милая дочь,
Завернись в эту красную тунику,
Пусть минуты, как тёртые тугрики,
Незаметно уносятся прочь.
- Первоначальное название трофейного корабля,
переименованного в «Победу».
3. Мнемозина
Это что за образина,
Ведьма, леший, домовой? —
Это бабка Мнемозина
Наклонилась надо мной;
Безобразная старуха
Навалилась мне на грудь
И горланит прямо в ухо:
«Вспомни, вспомни что-нибудь!»
4. Весенняя соната
Когда щегла и лист бамбука
Изображает Хокусай,
Мы слышим ласковые звуки
и понимаем — это май.
Так флейты тихое журчанье
И клавиш лёгкий перестук
Щегла рисует ликованье
И зеленеющий бамбук.
5. Мстиславу Ростроповичу. Прощание
О, звуков чародей, маэстро Слава,
Какой вулкан неистовый угас!
Но музыки твоей волнующая лава,
Еще охватывает нас.
Ты был для музыки поющею душою,
Чем был бы без тебя 20 век?
И как нам быть с утратою такою?
Прощай великий, славный человек!
6. На Пюшкына
Ах ты, Пюшкын! Ах ты, Саша!
Штош ты снова аплашал?
Вэдь мэня Рассыя наша
Трэтым лыдером ызбрал!
А тэбя Рассыя наша
На чэтвортый аттэсныл!
И сапог твой просыт каша,
И усы не аттрастыл!
7. Вадиму Молодому
Я список твой прочёл до середины
И очутился в сумрачном лесу
Меж Перелешина и Черубины;
К Поплавскому ли очи вознесу,
На Бродского ль наткнусь во тьме долины,
На Клюева ль таращусь полосу —
Нигде не нахожу небесной манны:
Бориса, Осипа, Марины, Анны...
8-12 . Читая Басё
I.
бородой тряся осенней,
воет вихрь: кто там грустит?
что за дитя?
Ветер бороду ль развевает
Борода ль развевает ветер —
Кто об этом хоть что-то знает
Здесь, на этом, на том ли свете?
Ветер стонет и завывает,
И, взмывая, взывает ветер:
Не грусти, дитя, — заклинает,—
Ни на том, ни на этом свете!
II.
почти полнолуние,
а мне без года 40 —
ещё ребёнок!
В 40 лет, как говорил Конфуций,
К цели ты пойдёшь без промедления,
Коль не сгинешь в жерле экзекуций,
Коль отбросишь куцые сомнения.
Посмотрел на небо Мунэфуса:
Эй, Луна, великая ведуния,
Сколько мне ходить ещё безусым?
Сколько дней тебе до полнолуния?
III.
бедный горный храм,
ледяной чугунный чан —
жалобный голос
Брёл самурай горами,
Нёс меч он, лук и колчан,
В бедном нашёл он храме
Ржавый чугунный чан,
Чан никуда не годный —
Стукнул его бородач,
И голос слышит холодный,
Жалобный, словно плач...
IV.
жить в этом мире,
словно дождь пережидать —
как сказал Соги
Пусто стало в кувшине,
Гну я спину давно,
И зовут меня ныне
Касацукури-но;*
Вслед за мудрым поэтом
Повторю-ка опять:
Жизнь прожить в мире этом —
Точно дождь переждать.
- Касацукури-но — Мастер-Шляпочник.
V.
одеяло моё —
словно снежная гора
страны далёкой.
Что таращишься, месяц ты? —
Нам не спать до утра!
Точно камень увесистый
Одеяла гора;
Будто в тёплом сугробе я
Той империи снов,
Где дворцы и надгробия
Тонут в море снегов.
13-15. Ганноверские триолеты
I.
На заспанный ночной Ганновер,
Мы смотрим из окна «Атланты»,
Как будто зяблики-мигранты,
Мы смотрим на ночной Ганновер.
Здесь холодно, надень пуловер
И шаль набрось на кардиган ты,
И мы посмотрим на Ганновер
Не только из окна «Атланты».
II.
Алиса, ты в стране чудес?
Или во сне каком-то странном
И слышится в кафешантанном
Напеве: «Ты в стране чудес!»
Здесь осень выкрасила лес
Особым цветом первозданным
Так, словно ты в стране чудес
Или во сне каком-то странном.
III.
Властитель грозный Кубла Хан,
Пример великого упорства, —
С победой из единоборства
Не раз ты вышел, Кубла Хан;
В духане ел ты достархан,
Пока не умер от обжорства, —
Знать не всегда твоё упорство
Тебе на пользу, Кубла Хан!
16. О Вечности
О Вечность, Ewigkeit, Eternity,
Развеяв детские мечты,
Ты с высоты своей низвергнута —
Былинка в Царстве Пустоты!
О Бесконечности Вселенная,
О необъятный сонм светил,
Знай, Человек рукою тленною
Твои границы очертил…
17-18. Разговоры с О. М.
I.
«Господи!», сказал я по ошибкe...
«Господи!» — и вспомнил Мандельштама,
Только слово это произнёс,
И под своды неземного храма,
Птицею взмывает мой вопрос,
Но во мгле я ничего не вижу,
Страхом запечатаны уста…
Будет ли тот милый купол ближе,
Если клетка станет вдруг пуста?
II.
Но музыка от бездны не спасет!..
Спасёт ли музыка от бездны?
Не тешь себя — надежды нет,
Уйдёт навеки в мир беззвездный
И композитор, и поэт…
Нет избавленья для Орфея —
Страшнее лагеря Аид,
Где фурий стража, свирипея,
Над ним суровый суд творит.
19. Это будет быстрей, чем мы думаем
Это будет быстрей, чем мы думаем,
Пролетит наша вечность за миг,
И, подобно египетским мумиям,
Мы покинем родной материк,
Но пока паучок над надгробием
Не плетёт серебристую нить…
Время есть — так давай же попробуем
В Вечность нашу секунду вместить.
20. Мотив натянут тетивой
Мотив натянут тетивой,
С другим сплетается мотивом —
То бьются в схватке огневой,
То вьются в танце прихотливом,
Один свергается на дно,
Другой за ним в провал катится,
И, вдруг, сливаются в одно,
И в небеса взмывает птица.
21. Мама
Она жива… в моё воображенье
Она войдёт и встанет в стороне,
И что-то тихо скажет, и рукой,
Погладит ласково, и вдруг исчезнет…
Жива она? Иль это только сон?
Я знаю — нет её давно на свете;
Но что такое смерть — кто объяснит?
И как смириться с нею — кто научит?..
22. Неужто 21-й на дворе?
Неужто 21-й на дворе?
Да, время уползает, точно змейка,
Но не тону в отчаянной хандре,
Стихи читаю, то Басё, то Блейка,
Вот Леонардо со стены глядит,
И Моцарта я всё такой же пленник,
И мысль о будущем не тяготит,
Когда мне в прошлом каждый современник.
23. На Берегу Слоновой Кости
На Берегу Слоновой Кости,
В объятьях полногрудой Грейс,
Князь на обломок тонкой трости
Наматывал свой длинный пейс,
А вдалеке его Держава
С сенильной ломотой в кости
Дрожала и скрипела ржаво
В конце бесславного Пути…
