© Адела Василой:
Вечное королевство
Что там в Королевстве Датском? Ну а что с ним может статься?
Всё по-прежнему — сгнивает... пьют и нюхают табак.
Материт его Принц Гамлет — всё ему убийства снятся,
Всё грозит престол — в осколки... и сломает ведь, дурак!
Под дождём ржавеет правда, позабыта не случайно —
Завонялись даже яйца в соловьиных потрохах,
Расплодились, будто мухи, догмы и "святые тайны",
Подозрительные звёзды — гнилью в мифах и стихах.
Древоточец роет руны — хроники престолов дряхлых,
Сладкий тлен перетирая, c ароматом новых мод,
Черви из болот престижных посреди растений чахлых,
Спесью полны, по канавам род ведут от нематод.
Королевство это вечно — социально и вне смерти,
Дух его живее жизни, заразителен порок.
От престола веет тленом в подземельной круговерти —
Той, что величают раем, ада пошленький раёк.
Мост из крыл полусожжённых — к стенам датского "величья",
Через скорбное барокко туш убитых лебедей...
Там театр арастрой жизней мелет мелодрамы птичьи,
Там актёр — ничтожный винтик, дешева судьба людей.
Винтик мелкий — это символ датских ценностей и царства,
Человек — презренный винтик, мира микро-атрибут.
Даже Бог — болт беспринципный, по кривым путям пространства
Винтиков миры рассеяв, создавал себе уют.
Королевство бесконечно — ни пространство и ни время
Не воздвигли на планете духу датскому преград.
Дон Кихот, таскать не стоит старых идеалов бремя,
Пользы нет - мечом сражаться с невидимкой, наугад!
Мы стоим в болотной жиже, как в прокисших дрожжах винных,
Мы погружены по локти — скоро к горлу подойдёт,
Проникая в кровь и гены, в плоть детей младых, невинных,
Наполняет ядом c вонью дни и ночи напролёт.
Что сказали Вы? Упитан лишь павлин, кормлённый басней?
Хрюкают, Вы говорите, тe свиные черепа?
Ах, виски гудят от пульса королевства, всех опасней,
Ах, воняет датским духом, провоняла им толпа!
Вот философы-тираны, те, что без хребтов и нервов,
В языке готовят спешно инкубатор для червей,
Что в грязи растут, сжирая идеалы из резервов,
И пороку в нас не равен шанс их выжить, а "равней".
Что за торг идеологий, что за трафик датской маркой!
Экспорт-импорт, упаковка, сети розничных продаж —
Мелкие детали ада и гангрен гнилых помарка...
А Шекспира мы... не так ли? вмиг возьмём на абордаж!
Что там в Королевстве Датском? Ну а что с ним может статься?
Всё по-прежнему — сгнивает... и здорово только так.
Материт его Принц Гамлет — всё ему убийства снятся,
Всё грозит престол — в осколки... и сломает ведь, дурак!
| 04.07.2011
|
© Arcadie Suceveanu:
Eterna Danemarcă
Ce mai face Danemarca? Ce să facă Danemarca?
Putrezește mai departe, bea la votcă și tutun.
Doar c-o mai înjură Hamlet și-o amenință, săraca,
C-o să-i sfarme-odată tronul, și-o să-l sfarme, că-i nebun…
Ruginește adevărul ce a fost uitat în ploaie,
Se impute și clocește oul în privighetori.
Dogmele se intețesc ca muștele pe măruntaie,
Și se bănuiesc luceferi chiar în mitul cu duhori.
Cariu-și scrie înainte cronica în tronuri roase,
Măcinind dulci putregaiuri cu un miros actual.
Viermii? Viermii cei din baltă au veleități de raze,
Forfotind pe-un soare tulbur ce plutește pe canal.
Danemarca e eternă — Danemarca socială,
Morbul ei e viu în toate, viciul ei e patogen.
Dinspre tronul ei adie parcă-a beci și-a mucezeală,
Raiul ei e-un rai specific, ce duhnește a infern.
Pîn-la zidul ei s-ajunge pe un pod din aripi arse,
Lebede înjunghiane stau zidite în decor.
Teatrul ei e-o moară, care drame macină și farse,
Un șurub — mai mult nimica — este fiece actor.
Un șurub! Viziunea simplă-a Danemarcei e șurubul.
Eu, și tu, și el, și dinșii — suntem șurubase mici.
Dumnezeu (chiar el, se pare) e șurubul fără scrupul,
Ce-a prăsit lumi de șuruburi și le-a raspandit pe-aici.
Danemarca-i pretutindeni, Danemarca e în toate,
Duhul ei morbid, fantoma-i bîntuie peste pămînt.
Vai, sărmane Don Quijote, nu ți-am spus, că nu se poate
Să lovești in ea cu spada, ca în moara cea de vînt?
O, ce tulbure dospeală! Nu simțiți? Fierbem în drojdii,
Stăm în mîzgă pîn-la coate, stam în mîzgă pîn la gît.
Ni se furișează-n sînge, trece în copiii noștri,
Și ne umple cu otravă, c-un miros pervers, urît.
Ce ziceați? Sunt grași păunii cei hraniți doar cu vopsele?
Ce ziceați de-aceste țeste? Grohăie, ca niște porci?
Ah, te simt bătînd sub timplă, Danemarca vremii mele,
Ah, miroase-a Danemarcă orișiunde te întorci!
Filozofi de ham și pinteni, din cei fără nervi și șale,
Îi cresc larvele sub limbă, o cultivă în noroi,
Și ea crește, se extinde și ia forme ideale,
Șansa ei fiind egală chiar cu viciul din noi.
Ce comerț ideologic, ce trafic de Danemarcă!
Exportată, ambalată și vîndută la pachet —
Mici bucăți de iad, cangrene purtînd rîncezita marcă…
Nu-i așa, că Domnul Shakespeare pare azi un desuet?
Ce mai face Danemarca? Ce să facă Danemarca?
Putrezește mai departe și e sănătoasă tun.
Doar c-o mai înjură Hamlet și-o amenință, săraca,
C-o să-i sfarme-odată tronul, și-o să-l sfarme, că-i nebun…
| 1995
|
