БСЭ1/Монашество

Материал из Wikilivres.ru
Перейти к навигацииПерейти к поиску

Монашество
Большая советская энциклопедия (1-е издание)
Brockhaus Lexikon.jpg Словник: Монада — Нага. Источник: т. XLV (1938): Монада — Нага, стлб. 21—32


МОНАШЕСТВО (от греч. monachos — живущий уединенно), термин, обозначающий как особую форму религиозной идеологии, так и определенную часть духовенства и соответствующие организации (монастыри, монашеские ордена, конгрегации). Задолго до появления М. в Западной Европе оно было известно на Востоке, особенно в странах распространения религий брахманизма и буддизма, а также в древнем Египте (культ Сераписа), и не случайно христианское М. впервые возникло в Египте. Идеи восточного М. находили приверженцев в первых христианских общинах. В результате подавления ряда восстаний рабов и колонов в Римской империи 3—4 вв. хр. э. происходило бегство из ненавистного рабовладельческого общества тех элементов, к-рые потеряли веру в успех дальнейшей борьбы. Если на Рейне и на Дунае недовольные рабы и крестьяне уходили к германским варварским племенам, то на востоке империи они находили убежище в пустынях Сирии и сев. вост. Африки, к-рые и стали древнейшими очагами христианского М. В З в. христианское М. носило еще характер отшельничества (анахоретство), а в 4 в. появились первые формы организации анахоретов — зародыши монастырей в пустынях Египта (напр., Антоний Фивский, см.). Основателем монастырской жизни считается бывший римский солдат Пахомий (умер в 348), основавший монастырь на берегу Нила около г. Фив; с его именем связан древнейший монастырский устав. Демократический и оппозиционный характер первоначального христианского М. особенно усилился после Никейского собора (325), к-рый, по словам Энгельса, христианство приспособил «к званию государственной религии» (Энгельс, Людвиг Фейербах, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., том XIV, стр. 674). До того в идеологии первоначального христианства «было выражено отрицательное равенство всех людей пред богом как грешников» (Энгельс, Из подготовительных работ к «Анти-Дюрингу», в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 367); это учение «вытекало из роли христианства как религии рабов, изгнанников, отверженных, гонимых, угнетенных. После победы христианства этот момент отступил на задний план» (Энгельс, там же). Представители перечисленных Энгельсом социальных групп рабовладельческого общества (а также других классов в римских провинциях и даже отдельные выходцы из высшей знати в самом Риме) в 4—5 вв. уходили в монастырские коммуны, чтобы путем сурового аскетизма и тяжелым физическим трудом сохранить равенство, от к-рого отказалась официальная церковь. С 4 в. идеи М. распространились вплоть до отдаленной Ирландии и Шотландии, но церковные власти в Италии попрежнему относились с явным недоверием, а то и с открытой враждой к оппозиционному по отношению к ним движению социальных низов. Лишь в 6 в. наступил перелом в истории западного монашества. К этому времени оно превратилось во внушительную общественную силу, союз с которой соответствовал политическим расчетам римских пап. Вместе с этим монастыри успели оправдать себя в экономич. отношении. Они оказались наиболее совершенной формой крупного производства с сохранением некоторых слабых зачатков разделения труда в условиях хозяйственного упадка раннего Средневековья. Подчинение М. власти римских пап связано с деятельностью Бенедикта Нурсийского (480—543), обыкновенно называемого отцом западного М. Возле Неаполя он основал монастырь (Монте-Кассино), к-рый послужил образцом для других. В этих монастырях отказались от сурового аскетизма первоначального М., и устав Пахомия был изменен настолько, чтобы монашескую жизнь сделать приемлемой для представителей господствовавшего класса. В монастырях Бенедиктинского ордена (см. Бенедиктинцы) наряду с физич. трудом признавали чтение, педагогическую деятельность и научные занятия. Благодаря этому монастыри стали центрами духовной культуры феодального общества, единственными рассадниками грамотности в раннее Средневековье. При них находились школы. В них занимались переписыванием богослужебных книг и сочинений отцов христианской церкви. Благодаря деятельности отдельных монахов до нас дошли многие сочинения писателей античного мира. В монастырях, зародились и велись хроники важнейших историч. событий. Превращение М. в организацию господствовавшего класса все более вытесняло физич. труд из жизни монахов. С 11 в. появились конверзы — особый вид монастырских слуг и работников, на к-рых и возлагается тяжелый физич. труд. От монахов Бенедиктинского ордена требовалось строгое повиновение своим монастырским властям, к-рые в свою очередь подчинялись руководству римских пап: «монахи не могут владеть не только своим телом, но и своей волей». С этого времени папы всячески покровительствовали М., и удельный вес его в общей организации католич. церкви, как и в феодальном обществе вообще, усиливался с каждым столетием. Успехи М. в. первой половине Средних веков в значительной степени определялись дальнейшим ростом монастырского хозяйства. Монастыри превратились в крупнейших землевладельцев, особенно во Франции, где короли выступали союзниками папской власти. «Короли соперничали между собой в том, кто из них сделает больше дарений в пользу церкви» (Энгельс, Франкский период, в книге: Маркс и Энгельс, Сочинения, том XVI, часть 1, стр. 394). Для 9 века известны колоссальные богатства отдельных французских монастырей: Сен-Жермен-де-Пре (429.987 га), Сен-Дени, Люксейль и Сен-Мартен (810.000 га). Многие монастыри Англии, Италии и Германии также владели большими богатствами. На обширных монастырских землях жило многочисленное крестьянское население, в суровой эксплоатации к-рого монахи могли считаться учителями даже для светских феодалов; при этом монастыри не брезгали торговлею рабами. Иногда монастырские хозяйства являлись образцовыми в смысле распространения более совершенных агрикультурных приемов и знаний (см. Цистерцианцы). Монастыри сыграли большую роль в расширении культурной площади и внутренней колонизации в феодальном обществе, основывая новые обители в малодоступных местностях среди лесов и болот. В торговле раннего Средневековья, как и позднее, М. принимало активное участие. В монастырях находили убежище и защиту странствующие купцы. Благодаря основанию монастырей на путях через Альпы поддерживалась связь между Италией и остальной Зап. Европой. У монастырских стен велась торговля, особенно во время притока богомольцев по праздничным дням. Сами монастыри вели обширную европейскую торговлю продуктами своего хозяйства — вином (как бы для причастия), солью, красящими травами, а также различными реликвиями, предметами культа и т. д. Естественно, что монастыри как наиболее связанные с рынком ячейки феодального общества выступали и застрельщиками различных попыток умиротворения феодального общества: установления «мира божьего» и пр. Исключительно большую историческую роль сыграло М. в территориальном расширении феодального способа производства, что было неразрывно связано с миссионерской деятельностью. Основанные миссионерами монастыри являлись очагами христианизации языческих племен, но обычно они служили опорными пунктами и для военных захватов и феодальной колонизации. Миссионерская деятельность св. Бонифация в Германии и основанные им монастыри содействовали военным успехам Карла Мартелла и подготовили почву для покорения саксов Карлом Великим. Несколько позднее подобная же роль принадлежала М. в захвате и колонизации германскими феодалами славянских земель к В. от Эльбы. — Междоусобия после распада монархии Карла Великого оказали влияние на судьбы М. в 9—10 вв. Во время набегов норманнов и сарацин многие монастыри оказались разграбленными и уничтоженными. Немало приходилось терпеть и от насилий со стороны местных феодалов. Заметно ослабела дисциплина в рядах М. Но католическая церковь и совместно с нею М. продолжали оставаться жизненно необходимым и существенно важным учреждением для развивавшегося феодального общества (см. Католицизм). «Церковь с ее феодальным землевладением служила реальной связью между различными странами; феодальная организация церкви освящала религией светский феодальный государственный строй. Духовенство к тому же было единственным образованным классом» (Энгельс, Юридический социализм, в кн.: Маркс и Энгельс, Сочинения, том XVI, ч. 1, стр. 295). Поэтому наступившие затруднения носили временный характер и привели в 9—10 вв. к ряду попыток реформировать монашество; наиболее удачной из них оказалось движение, исходившее из монастыря Клюни (см. Клюнийская реформа). Восстановление более строгой дисциплины и тесная связь с папством придали монашеству новую силу. В начале 11 века возникла обширная конгрегация монастырей разных стран, примкнувших к сторонникам реформы; даже в отдаленной Палестине появились монастыри с клюнийским уставом. Наряду с клюнийской конгрегацией образовались и др. союзы; 11—12 вв. в истории западного М. являются временем конгрегаций. Они придали М. невиданное до этого могущество, и с этим фактом приходилось считаться как римским папам, так и германским императорам. По своему значению выделялся орден цистерцианцев (см.).

На Востоке (Византия) также происходило приспособление М. к требованиям господствовавшего класса. Соборы 6 в. вели борьбу со странствующими и др. монахами, к-рые уклонялись от выполнения предписаний церковных и светских властей и не подчинялись официально признанным монастырским уставам. Юстиниан подчинил монахов судебной власти епископов. Однако в рядах вост. М. 6—7 вв. продолжали существовать различные течения, поддерживаемые соперничеством Александрии и Антиохии с политическим центром империи — Константинополем. В самой столице выступления монахов по религиозным и политич, вопросам обусловливались групповой борьбой за власть в рядах господствовавшего класса. Арабские завоевания в 7—8 вв. нанесли тяжелые удары М. в его старинных центрах — в Сирии и Египте. Зато в центральных областях империи количество монастырей, их богатство и политич. влияние даже превосходили аналогичные явления в истории Зап. Европы. Для середины 7 в. количество монахов в Византии определяют в 100 тыс. и считают, что монастыри завладели не менее ⅓ всех земель. Иконоборство (см.) императоров Исаврийской династии (8 в. и первая половина 9 в.) вызвало сокращение монастырей, но при императорах Македонской династии, в связи с общей религиозной реакцией, М. приобрело исключительно большое политич. влияние. К этому времени (9—11 вв.) относится успешная миссионерская деятельность вост. М. среди славянских и других народностей Балканского п-ова и Вост. Европы. В области хозяйственной и культурной деятельности вост. М. успешно соперничало с западным. — Положение изменилось, начинал с первого крестового похода. В государствах, основанных крестоносцами, вост. М. подвергалось всяким притеснениям. Для западного же М. наступил период наивысшего расцвета. В крестовых походах зап. М. принимало самое активное участие. В условиях продолжительных войн, при этом вдали от Зап. Европы, ранее существовавшие организационные формы М. оказались мало пригодными и уступили место рыцарско-монашеским орденам в Палестине (см. Иоанниты, Тамплиеры, Тевтонский орден). В более или менее аналогичной обстановке возникли рыцарско-монашеские ордена на Пиренейском полуострове в борьбе с маврами. Покорение Прибалтики немецкими феодалами в 13 в. привело к организации Ливонского ордена меченосцев, потом слившегося с Немецким, или Тевтонским орденом, который с 1226 перенес свою деятельность в Пруссию (см. Ордена монашеские). Все рыцарские ордена, выступали в захваченных землях организаторами крупнейших для своего времени хозяйственных предприятий. Не брезгуя торговлей и ростовщичеством, они стали обладателями огромных доходов. По возвращении с Востока в Европу они принесли с собою свои богатства. Наряду с ними для борьбы с ересями (см. Католицизм), отражавшими начавшееся разложение феодального строя и обострение классовой борьбы, понадобились новые формы организации М. В связи с походом против альбигойцев (см.) появились ордена францисканцев и доминиканцев (см.). Эти старейшие из т. н. нищенствующих орденов (см.) означают начало нового этапа в истории М. Они были направлены, гл. обр., против внутренних врагов папства и феодального общества. Для более успешного воздействия на массы члены нищенствующих орденов сосредоточивались в самых густонаселенных пунктах, проповедывали на рыночных площадях и в др. местах скопления народа. В демагогических целях странствующие проповедники-монахи выставляли напоказ свою бедность и выпрашивали подаяния на содержание монастырей и церкви. Но главной обязанностью членов нищенствующих орденов был шпионаж и доносы на всех подозрительных с точки зрения официальной церкви. В этом отношении особенно прославились доминиканцы, в ведение которых с 1232 перешли дела, рассматривавшиеся в трибуналах инквизиции (см.). Существенно важным в деятельности нищенствующих орденов считался захват в свои руки дела воспитания и образования. При монастырях теперь не только открывались школы, но из подобных школ выросли целые университеты. В других случаях члены нищенствующих орденов монополизировали преподавание наиболее ответственных с точки зрения церкви дисциплин. Доминиканцы прославились и в этом отношении, из их среды вышли столпы средневековой схоластики (напр., Альберт Великий, Фома Аквинат, см.).

Монастырская организация совместной жизни монахов сложилась в продолжение ряда столетий и подвергалась значительным изменениям при возникновении новых орденов. Но в большинстве случаев бенедиктинский устав продолжал оставаться основой монастырской жизни на Западе. В продолжение приблизительно годичного срока каждого кандидата подвергали как «новиция» испытанию. Для членов всех орденов обязательным был обет бедности, послушания и целомудрия. Но монахи весьма произвольно толковали эти понятия, например, по учению католич. церкви, бедность делили на три ступени: первая, низшая, сводилась к отказу — фактически в пользу церкви — от имущества, излишнего по сравнению с необходимым минимумом средств существования; следующая высшая ступень была обязательной для членов нищенствующих орденов и требовала полного отказа от недвижимого имущества; третья, наивысшая ступень бедности была принята францисканцами (капуцинами) и предполагала полный отказ от всякой личной собственности. Значительное разнообразие наблюдалось в поисках верного способа сохранить обет целомудрия. Составители монастырских уставов проявили немало изобретательности в поисках средств умерщвления плоти. Бенедиктинский устав предписывал монахам продолжительный пост, утомительные ночные молитвы и чтение скучного «устава», что вместе с бессонницей действовало притупляющим образом на сознание. Спали в общих помещениях и обязательно одетыми, отсюда ходячим стало выражение «вонючий монах». Тех же целей еремиты пытались достичь, соблюдая «покой, безмолвие и пост», или, по выражению их теоретика Дамьяни: «Сиди в келье своей, удерживай язык и живот свой и спасешься». Он же признавал спасительную роль самобичевания и 3.000 ударов плетью приравнивал к одному году покаяния. В клюнийских монастырях высоко ценилось молчание, и особенно усердные монахи объяснялись между собою жестами или др. знаками. В продолжение веков выработалась довольно стройная организация монастырской администрации, возглавляемой аббатом и осуществлявшей надзор за каждым шагом монаха. Кроме препозита или приора, как своих непосредственных помощников, аббат имел в своем распоряжении т. н. старших монахов, или деканов, каждый из к-рых наблюдал за 10 вверенными его попечению монахами. Обширный штат по управлению монастырским хозяйством, начиная от эконома, келлария и кончая привратником, также следил за поведением монахов. Существовала — особая должность циркатора, наблюдавшего за монахами во время сна и т. д. С ростом городов и денежного хозяйства усиливались «мирские соблазны» для монахов, и никакие правила не могли охранить монастырский быт от нравственного разложения и разврата. Еще Ричарду Львиное Сердце приписывали слова, что он выдал замуж трех сестер: «Гордость — за тамплиеров, Похотливость — за черных монахов (клюнийцев) и третью — Скупость — за белых монахов» (цистерцианцы, бернардинцы), а в 14 в. народ приравнивал женские монастыри к публичным домам. Конец Средних веков был во всех отношениях для М. временем упадка. Хотя в 14—15 вв. возникали даже новые ордена, но все они оказались мало популярными. Общий процесс разложения феодального общества отражался на судьбах М. Экономический подъем городской буржуазии, изобретение книгопечатания и распространение светского образования уничтожили прежнюю монополию духовенства. «Разделение труда наступило и в интеллектуальной области. Вновь образовавшееся сословие юристов вытеснило духовенство из ряда влиятельных должностей. Оно также начало становиться в значительной степени лишним, само подтверждая это своею все возрастающей леностью и невежеством» (Энгельс, Крестьянская война в Германии, в книге: Маркс и Энгельс, Сочинения, том VIII, стр. 120). Разоблачение невежества монахов с 14 века стало самой популярной темой в сочинениях гуманистов (произведения Боккаччо; «Похвала глупости» Эразма Роттердамского; «Письма темных людей» Гутена и других гуманистов, и др.). Монашество стало синонимом не только невежества, но и жадности. «Для того, чтобы вырвать у подданных последний пфенниг и умножить владения церкви, пускались в ход наряду с грубым насилием все ухищрения религии, наряду с ужасами пытки — все ужасы анафемы и отказа в отпущении грехов, все интриги исповедальни. Подделка документов являлась у этих достойных мужей обычным и излюбленным средством мошенничества... Чтобы вырвать у народа еще большее количество денег, прибегали к изготовлению чудотворных икон и мощей, устройству благочестивых паломничеств, торговле индульгенциями, долгое время имея в этом большой успех» (Энгельс, там же). Богатство церкви и отдельных монашеских орденов служило большим соблазном для феодалов и королей; Филипп IV в начале 14 века уничтожил орден тамплиеров и конфисковал его несметные богатства, а руководители были отправлены на костер как чародеи и еретики. Но решительные удары М. были нанесены развитием буржуазии и буржуазных отношений. Реформация (см.) и сопровождавшие ее народные движения в странах Зап. Европы расправлялись с ненавистным М., а монастырские богатства обыкновенно подвергались секуляризации со стороны светских властей. При Генрихе VIII в Англии было уничтожено 616 монастырей, их земли были конфискованы и частью розданы, частью распроданы. Реформация в отдельных немецких княжествах и в Скандинавии также привела к ликвидации монастырей и М. Еще более решительная расправа с М. последовала в тех странах, в к-рых победил кальвинизм (Нидерланды, Шотландия, часть Швейцарии). Но в 16—17 вв. силы католической церкви и М. оказались далеко не сломленными. Спешно перестраивались на новый лад старые конгрегации и ордена М. Несмотря на громадные потери, понесенные в Западной Европе, доминиканцы и др. ордена успешно использовали великие географич. открытия. Ко всем остальным ужасам грабежа колоний присоединялись костры инквизиции для устрашения непокорных туземцев, особенно в испанских и португальских владениях, и в этих случаях М. косвенно оказывало нек-рые услуги буржуазии в деле первоначального накопления. Но в самой Зап. Европе передовая буржуазия держалась непримиримо по отношению к католич. церкви и М. «Вместе с расцветом буржуазии шаг за шагом шел вслед гигантский рост науки. Возобновился интерес к астрономии, механике, физике, анатомии, физиологии. Буржуазии для развития ее промышленности нужна была наука, которая исследовала бы свойства физических тел и формы проявления сил природы. До того же времени наука была смиренной служанкой церкви, и ей не было позволено выходить за пределы, установленные верой: короче — она была чем угодно, только не наукой. Теперь наука восстала против церкви; буржуазия нуждалась в науке и приняла участие в этом восстании» (Энгельс, Введение к английскому изд. брошюры «Развитие социализма от утопии к науке», в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 2, стр. 296). На наступательное движение буржуазии М. ответило попыткой овладеть наукой и подчинить ее целям церкви. Особенно горячо за это взялись особые общества монахов-бенедиктинцев, напр., общество мауристов (см.), сыгравшее известную роль в разработке приемов историч. исследования и публикации текстов. Для борьбы с буржуазией был создан орден иезуитов (см.), пользовавшийся большим политич. влиянием. Во второй половине 18 в. против воинствующих организаций М. и религиозного мракобесия во многих странах выступил т. н. просвещенный абсолютизм. Но наиболее ощутительный удар М. и монастырям был нанесен в результате буржуазных революций и торжества капиталистич. строя. Победившая буржуазия уничтожила вместе с феодальными порядками М. и монастыри, но не всегда и не везде проявляла одинаковую последовательность. Наиболее решительно проводилась политика ликвидации М. во время французской буржуазной революции. Менее последовательной по отношению к М. была политика в Германии, Италии, Испании и Португалии, что объясняется экономической и политич. отсталостью этих стран в первой половине 19 века. В Португалии (1834), Испании (1835) и Италии (1866 и 1873) были изданы законы о ликвидации монастырей, а в Германии во время «культуркампфа» (1875) были закрыты все конгрегации и ордена М. за незначительным исключением, но закон 29/IV 1887 снова разрешил их существование. В 1878 во Франции насчитывалось ок. 250 тыс. монахов и монахинь; особенно же благоприятные условия для сохранения М. оказались в Бельгии, где в 1890 насчитывалось 1.775 монастырей. Подобная живучесть М. в новейшее время объясняется страхом буржуазии перед революционной борьбой пролетариата. Многие круги буржуазии не прочь использовать М. как сугубо реакционную силу против пролетариата. Во Франции реакционная часть буржуазии охотно отдает своих детей на воспитание в монастырские школы. В Испании, Португалии и Италии остатки М. соединяются с фашизмом в борьбе против пролетариата.

Монастыри на Руси появились одновременно с принятием христианства. На первых порах русские монастыри подражали греч. образцам своего времени. Наиболее важную роль в насаждении монастырей сыграли Киево-Печерская лавра и ее основатели Антоний и Феодосий. В 12 в. в Киеве насчитывалось уже полтора десятка монастырей, в Чернигове и Переяславле — по 4, в Смоленске — 5, в Галиче и Полоцке — по 3. Набеги степных кочевников на Киевскую землю заставляли население искать более безопасных мест и способствовали развитию монастырей в Северо-восточной Руси. При завоевании русской земли монголами некоторые монастыри были разрушены, но развитие их во время монголо-татарского ига (см.) не прекратилось. До половины 15 в. было основано до 180 новых монастырей. Они находились обыкновенно в городах и пригородах и были в полной зависимости от основавших их князей, епископов. Такие монастыри получали от основателей на содержание хлебную и денежную ругу, различные доходные статьи, право собирать на торгу пошлины. Под покровительством и на содержании знатных людей монастыри заводили школы, списывали и переводили с иностранных языков книги. В первые века после крещения Руси монастыри были рассадниками письменности, вели летописи и постольку являлись центрами культуры.

Начиная с 14 века возникают монастыри нового типа, монастыри-колонизаторы. На севере и востоке был основан ряд монастырей, захвативших земли и закрепивших за собой выгодные угодья, соляные варницы, рыбные ловли. Эти монастыри становились центрами торговой и промышленной жизни края, устраивали пристани с торгами, вели крупную торговлю своими и чужими товарами (Соловецкий, Кирилло-Белозерский, Антониев-Сийский, Киево-Печерский, Троице-Сергиев, Пыскорский, Успенский, Трифонов и другие монастыри). Крестьяне враждебно встречали монахов, искавших новых земель и угодий, стремившихся захватить крестьянские земли. Одним из наиболее ярких представителей монастырей-колонизаторов был монастырь, основанный Сергием Радонежским. Троице-Сергиев монастырь основал ряд новых монастырей на окраинах Московского государства и направлял миссионеров для колонизационной и христианизаторской деятельности среди народов Заволжья, Двинской области и в Пермской земле. За вторую половину 14 века и в 15 веке было основано не менее 150 монастырей, причем около одной четверти их принадлежало последователям Сергия. Для поднятия значения вновь основанных монастырей, превращения их в центры распространения христианства и укрепления княжеской власти основатели их объявлялись затем «святыми».

В процессе создания русского национального государства и усиления власти великого князя монастыри играли значительную роль, поддерживая и обосновывая эти тенденции, разрабатывая «теорию» «божественного» происхождения власти, поддерживая принцип прямого наследования власти, выдвигая версии о Москве как «третьем Риме» и великом князе московском как преемнике византийских императоров. Монастыри в этот период широко поддерживались властью, одарялись землями и деньгами. Вскоре они сосредоточили в своих руках крупную, все увеличивавшуюся недвижимость, получили финансовые и судебные привилегии (несудимые грамоты, тарханы и т. п.). Поддержка монастырей правящими классами феодального общества способствовала росту их богатств и влияния. Рост монастырских богатств происходил за счет пожалования от князей, в результате ростовщической деятельности монастырей, опутывавших крестьян сетью долговых обязательств, и пр. Наконец, монастыри «сильно» и «ложно» захватывали земли крестьян. Вскоре экономическая сила монастырей достигла таких размеров, что они стали угрожать боярскому вотчинному землевладению. Иван III стремился обратить населенные монастырские вотчины в собственность государства. Эти стремления, поддерживавшиеся боярством, нашли сочувствие и в некоторой части М., гл. обр. у монахов заволжских монастырей («заволжские старцы», см. Нил Сорский) — противников церковного землевладения и стяжания. Иван III на соборе 1503 поставил вопрос об отобрании всех населенных монастырских земель. Собор отверг эти предложения. Царь не решился на открытую борьбу с могущественным М. и иерархами церкви, защищавшими церковное землевладение. Попытки ограничить монастырское землевладение возобновились при Иване IV, но они были непоследовательны, ибо монастыри тогда представляли силу, нужную феодальному государству, с которой оно вынуждено было считаться. Стоглавый собор 1550 постановил уничтожить несудимые грамоты, выданные монастырям и ставившие их в привилегированное положение перед царской властью. Этот же собор вынес решение об установлении контроля за приобретением земель монастырями, обусловив всякое приобретение ими земель докладом царю и разрешением. В 1580 и 1582 церковные соборы под диктовку царя Ивана IV запретили монастырям приобретать земли какими бы то ни было способами без особого на то разрешения царя. При Федоре Ивановиче в 1584 были отменены тарханные грамоты. Но это не оказало влияния на практику, т. к. Иван IV в интересах колонизаторской деятельности Московского государства поощрял основание новых монастырей. Превращая монастыри в форпосты не только распространения православия, но и подчинения и освоения земель, точнее, ограбления крестьян, Иван IV превратил такие крупные монастыри, как Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский и Соловецкий, в крепости с постоянными гарнизонами, предоставив им за это различные льготы. После завоевания Казани в тех же целях, по указу царя, Троицкий монастырь выделил из своей братии монахов и основал в Казани, Свияжске и Алатыре свои филиалы. Монастырское землевладение непрерывно росло также в связи с разрушением боярского землевладения при Иване IV.

Крестьянские войны 17 в. нанесли сильный удар монастырскому хозяйству. Многие монастыри были разрушены, их имущество во многих местах уничтожено и разграблено, монастырские крестьяне разбежались. При Алексее Михайловиче правительство делает попытку провести широкую реформу в положении монастырей. Уложение 1649 запретило монастырям покупать, брать в заклад и принимать в дар какие бы то ни было вотчины. Монастыри были подчинены . монастырскому приказу, к-рому были поручены судебные функции «во всяких истцовых исках» на монастыри и духовенство. На самом доле монастырский приказ сделался административно-финансовым и даже политич. учреждением по церковным делам. Под давлением духовенства, возмущенного этой реформой, правительство вынуждено было монастырский приказ в 1667 упразднить, а дела его передать в приказ большого двора. В том же 1667 были окончательно уничтожены несудимые грамоты. Несмотря на противодействие церкви, в течение последующих лет был проведен ряд мер, все сильнее ограничивавших рост монастырского землевладения и подчинявших население церковных вотчин общему законодательству. — Петр I указом 1701 отдал все монастырские владения в хозяйственное управление восстановленного монастырского приказа. Рост церковного землевладения затрагивал интересы помещиков, поэтому Петр I запретил монастырям скупать земли и увеличивать свои владения. Монастырский приказ в 1718 переписал церковные земли и сильно ограничил возможность монастырей бесконтрольно распоряжаться своими огромными доходами. Отдельные промышленные предприятия, бывшие в распоряжении монастырей, были отобраны в казну. При Петре I была сделана попытка перевести монахов, к-рые «чуждые труды поядаше», на определенное содержание, а доходы монастырей использовать на общегосударственные нужды. Петр I принял также меры по ограничению дальнейшего роста М. При Анне Ивановне был возобновлен закон об уменьшении числа монахов и подтверждено запрещение монастырям приобретать каким бы то ни было способом земельную собственность.

В 1764 произведена секуляризация монастырских земель и крестьян. Монастырскому землевладению был нанесен решительный удар. К этому времени монастыри владели огромным количеством земли и крестьян — всего за церковными помещиками к моменту секуляризации было св. 910 тыс. крестьян. Отняв у монастырей, в интересах помещиков, земельные владения, самодержавие посягнуло на монастырские капиталы и перевело монастыри на «штатное расписание», но не лишило их права владения землей. После секуляризации каждой монастырь получил по 30 десятин земли, но очень скоро монастыри вновь приобрели значительные количества земельных владений. В 1905 редкие монастыри имели меньше ста десятин земли. 388 монастырей имели к этому времени до 500 дес. земли каждый, 100 монастырей — до 1.000 дес., 150 монастырей — до 10.000 дес. земли каждый. Саровской пустыне принадлежало 26 тыс. десятин земли, Кожеозерскому монастырю — 24 тыс. дес., Соловецкому — 66 тыс. десятин земли. В руках монастырей вновь сосредоточилась огромная земельная собственность, к-рую они использовали для организации крупного хозяйства, для эксплоатации крестьян. Во время революции 1905—07 крестьяне во многих местах расправлялись с монастырями так же, кате с помещиками: захватывали монастырскую землю, посевы, поджигали постройки, рубили лес. Крестьяне повсеместно требовали конфискации монастырской земли. Но самодержавие заинтересовано было в росте монастырей, и с каждым десятилетием число их возрастало. В 1840 в царской России было 547 православных монастырей, а в 1914 число их составляло 1.025. В монастырях находилось в 1914 св. 94 тыс. монахов и монахинь. Эта огромная армия церковников жила за счет трудового народа, эксплоатируя его невежество, насаждая суеверия, воспитывая в нем чувство покорности к эксплоататорам. — На содержание монастырей правительство отпускало значительные средства, но основной доход монастыри получали от эксплоатации принадлежавшей им недвижимой собственности — домов, земли, гостиниц, от промышленных предприятий, от ограбления народа под видом всякого рода «тарелочных», «кружечных», «свечных» и других сборов. Доход Троице-Сергиевой лавры в 1914 составлял 724 тысячи рублей, а в 1917 он составил около 1,4 млн. рублей. Значительная часть монастырских доходов шла в пользу «князей церкви», получавших свою «долю» в дележе монастырской добычи. Так, петербургский митрополит получал около 250 тыс. руб. в год. На текущих счетах монастырей были миллионные вклады; огромные средства монастыри вкладывали в процентные бумаги; отдельные монахи были обладателями больших средств, лично им принадлежавших.

Монастыри были центрами реакционной и контрреволюционной деятельности. В крупнейших монастырях были организованы типографии и издательские отделы, распространявшие в миллионах экземпляров монархическую черносотенную литературу. В 1905 монастыри использовались для расправы с революцией. На колокольне ныне снесенного Страстного монастыря в 1905 были установлены пулеметы, из которых расстреливались восставшие рабочие. Во время первой мировой империалистич. войны монастыри являлись очагами шовинистической агитации: издававшаяся в монастырях литература пропагандировала войну в качестве священной и угодной богу; в монастырях были организованы мастерские по изготовлению снарядов.

После победы Великой Октябрьской социалистической революции монастыри служили опорой контрреволюции. Особенно гнусную контрреволюционную роль сыграли такие монастырские центры, как Троице-Сергиева, Киево-Почерская лавры и др. Монахи активно выступали против Советской власти, организовывали темные элементы, руководили контрреволюционными выступлениями, борьбой против Советской власти; монастыри являлись центрами контрреволюционных кулацких восстаний. Во время гражданской войны в монастырях формировались белогвардейские отряды для борьбы с Советской властью. Монахи оказывали белобандитам денежную помощь. Декрет Советской власти от 18/I 1918 об отделении церкви от государства, вызвавший бешеное сопротивление всех церковников, объявил монастыри и все многомиллионное имущество, накопленное в них в результате многовекового ограбления народа, народным достоянием. Монастыри — эти очаги религиозного дурмана и контрреволюции — были закрыты, монастырские здания были использованы для культурно-просветительных учреждений — школ, клубов, коммун, под рабочие жилища, для организации медицинских учреждений. Огромные земельные владения монастырей были переданы трудовому крестьянству.