МАТЕРИЯ (лат. materia), объективная реальность, существующая вне нас и независимо от нашего сознания и отражаемая им. Диалектико-материалистическое, т. е. единственно подлинно-научное понятие М. сформулировано Лениным: «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 105—106). «Материя есть то, что, действуя на наши органы чувств, производит ощущение» (там же, стр. 119). Это классическое ленинское определение М. является важнейшим положением философии диалектич. материализма и всего естествознания.
Диалектический материализм не отождествляет философское понятие материи с физическим, естественно-научным представлением о ее строении. Ибо подобное смешение философского понимания М. с естественно-научным, физическим учением о строении М. может привести (напр., при ломке старых представлений о физическом строении материи) к отрицанию существования М. как объективной реальности, к физическому идеализму и агностицизму.
Лениным подчеркивалось, что «единственное „свойство“ материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания» (там же, стр. 213). Однако, подчеркивая разницу в философском и физическом определении материи, классики марксизма-ленинизма вместе с тем указывали на единство этих понятий, на неразрывную связь философского учения о М. с естествознанием. Марксизм-ленинизм опирается в своем понимании М. на доказательства, взятые из новейших открытий и завоеваний естественных наук. «Вещество, материя — не что иное, как совокупность всех чувственно воспринимаемых форм движения», из которой абстрагировано это понятие; «слова, вроде „материя“ и „движение“, это — просто сокращения, которых мы резюмируем, согласно их общим свойствам, различные чувственно воспринимаемые вещи. Поэтому материю и движение можно познать лишь путем изучения отдельных форм вещества и движения; поскольку мы познаем последние, постольку мы познаем материю и движение как таковые» (Энгельс, Примеч. к «Анти-Дюрингу», в кн.: Маркс и Энгельс, Сочинения, т. XIV, стр. 355).
М. считалась основой действительности еще у ионийцев — древнейших греч. философов. Будучи представителями, по выражению Энгельса, «первоначального стихийного материализма», с присущей ему наивной диалектикой, древние греки считали естественным и «само собою разумеющимся единство в бесконечном многообразии явлений природы» и искали «его в чем-то определенно телесном, в чем-то особенном» (в воде, воздухе, огне) (Энгельс, Диалектика природы, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 498—499). Они искали «первовещество» в каком-то виде материи и рассматривали ее еще как нечто целое. Воззрения античных мыслителей Левкиппа, Демокрита и Эпикура об атомистическом строении вещей развили и конкретизировали представления древних философов о движущейся М.
Метафизический взгляд на мир оформился в 17 и 18 веках. Гассенди, продолжая атомистику Демокрита и Эпикура, признавал существование первичных элементов — неделимых частиц и пустоты. Согласно его теории, атомы являются неизменными, качественно тождественными частицами, к-рые отличаются друг от друга лишь по величине и форме и обладают абсолютной твердостью и непроницаемостью. В противоположность атомистич. концепции строения материи, Декарт, исходя из математического метода, отождествлял М. с протяженностью, отрицая неизменные атомы и пустоту и таким образом отстаивая гипотезу непрерывности М. Французский материализм 18 в. пытался преодолеть ограниченность взглядов своих предшественников, выступая против отождествления М. с протяженностью, против признания ее пассивным началом, утвердив наряду с пространством и временем третий атрибут материи — движение. Однако, несмотря на эти положительные моменты, учение франц. материалистов не вышло за рамки метафизической концепции о М., утверждавшей, что вся М. состоит из неизменных, одинаковых, тождественных мельчайших частиц.
Метафизич. материализм хотя и брал за основу М. как объективную реальность, но не был в состоянии представить мир в его развитии и изменении. Только диалектический материализм Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина раскрыл, что материя — это не совокупность мертвых, застывших, неподвижных вещей. М. — это объективный и реально существующий в многообразных формах своего проявления мир, постоянно изменяющийся и движущийся на основе всеобщих диалектич. законов. — Полемизируя против механич. материализма, считающего конечное и бесконечное абсолютными, метафизич. противоположностями, Ленин писал: «Признание каких-либо неизменных элементов, „неизменной сущности вещей“ и т. п. не есть материализм, а есть метафизический, т. е. антидиалектический материализм. Поэтому И. Дицген подчеркивал, что „объект науки бесконечен“, что неизмеримым, непознаваемым до конца, неисчерпаемым является не только бесконечное, но и „самый маленький атом“, ибо „природа во всех своих частях без начала и без конца“» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 214). Здесь величайший диалектик В. И. Ленин с полной ясностью раскрыл одну из коренных ограниченностей метафизич. материализма.
Диалектический материализм, опирающийся на данные естествознания, учит, что способом существования М. является движение. Нет материи без движения, ни движения без М. «Материя движется в вечном круговороте, завершающем свою траекторию в такие промежутки времени, для которых наш земной год не может служить достаточной единицей; ... в круговороте, в котором каждая отдельная форма существования материи — безразлично, солнце или туманность, отдельное животное или животный вид, химическое соединение или разложение — одинаково преходяща и в котором ничто не вечно, кроме вечно изменяющейся, вечно движущейся материи и законов ее движения и изменения» (Энгельс, Диалектика природы, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 491 и 492). Но сама М. несотворима и неуничтожаема. Поэтому принцип сохранения М., утверждающий несотворимость и неуничтожаемость материи, является абсолютным и вечным законом природы. Говорить О «сотворении мира» или «исчезновении материи» могут, говоря словами Ленина, только «дипломированные» слуги поповщины.
В эпоху кризиса естествознания поход против М., отрицание М. выступало в разных формах: то в виде «энергетизма» Оствальда, рассматривающего все воспринимаемое нами как превращение энергии, которая, якобы, есть лишь некий символ, условный знак; то в виде математизации физики, что порождало забвение М. математиками, по образному выражению Ленина: «„Материя исчезает“, остаются одни уравнения» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 252). Иначе говоря, открытие новых форм, материального движения, «приближение к таким однородным и простым элементам материи, законы движения которых допускают математическую обработку» (там же, стр. 251—252), порождало забвение М., давало возможность протащить толкование природы как нематериального (духовного, мысленного, психического) движения. С предельной ясностью разоблачил Ленин подобные попытки идеалистов использовать нек-рые результаты новой физики в угоду фидеизма и поповщины. Лепип писал: «„Материя исчезает“ — это значит исчезает тот предел, до которого мы знали материю до сих пор , наше знание идет глубже; исчезают такие свойства материи, которые казались раньше абсолютными, неизменными, первоначальными (непроницаемость, инерция, масса и т. п.) и которые теперь обнаруживаются, как относительные, присущие только некоторым состояниям материи» (там же, стр. 213).
Новейшим поводом для идеалистического наступления против материи, против объективности движения материи послужили опытные результаты квантовой механики о превращении «пары» (электрона и позитрона) в -кванты. Философские лакеи поповщины сразу ухитрились сделать отсюда вывод об «исчезновении», «уничтожении» («аннигиляции») М. На самом дело, т. к. квант является не менее материальным, чем электрон и позитрон, и в данном случае мы имеем дело лишь с превращением одной формы материального движения в другую. Это является новым триумфальным подтверждением диалектико-материалистического понимания единства материального мира, доказательством «вечного круговорота материи», о котором с гениальной прозорливостью неоднократно говорил Энгельс.
Объективно-реальными формами существования М. являются пространство и время. М. не существует в двух раздельных формах. Всякое пространство существует во времени. Всякий процесс во времени есть всегда процесс, совершающийся в пространстве. Они не отделимы от материи, М. не отделима от них. Теория относительности вскрыла всю несостоятельность метафизич. положений классической механики, напр., абсолютного характера ньютоновского понимания пространства и времени. Предвосхищая результаты дальнейшего развития и углубления нашего знания о времени и пространстве, Ленин писал: «Наши развивающиеся понятия времени и пространства отражают объективно-реальные время и пространство; приближаются и здесь, как и вообще, к объективной истине» (там же, стр. 145).
М. — это единство количества и качества. Нет количества без качества, ни качества без количества. Бескачественной конкретной М. нет, равно как не может быть и бесколичественного качества. Мир — это единство количественно-качественного многообразия движущейся М. — М. является единством прерывности и непрерывности. Еще Гегель совершенно правильно указывал, «что истина свойственна не одному из этих определений, взятому отдельно, но лишь их единству» (Ленин, Философские тетради, М., 1936, стр. 115). Непрерывность и прерывность — два полюса единого целого. В качестве полярных противоположностей непрерывность и прерывность являются неразделимыми, неразрывными моментами конкретного единства, которое представляет собой материя. Материя с точки зрения диалектического материализма является также единством конечного и бесконечного. Ленин говорит о «бесконечности материи вглубь» (там же, стр. 112) и подчеркивает, что «электрон так же неисчерпаем, как и атом» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 215). М. бесконечно сложна и в силу своей бесконечной сложности неисчерпаема, хотя не подлежит ни малейшему сомнению, что наше неустанно развивающееся познание приближается и здесь все больше и больше к объективной истине. Блестящее развитие современной физики служит тому лучшим доказательством.
Философское понятие о М. как объективной реальности, отражаемой нашим сознанием, является руководящим принципом и в исследовании социально-экономич. явлений. На нем основано определение общественного бытия, являющееся исходным пунктом исторического материализма. «Материализм вообще признает объективно реальное бытие (материю) независимое от сознания, от ощущения, от опыта и т. д. человечества. Материализм исторический признает общественное бытие независимым от общественного сознания человечества. Сознание и там и тут есть только отражение бытия, в лучшем случае приблизительно верное (адекватное, идеально-точное) его отражение» (Ленин, там же, стр. 266—267). — Учение о М., как и все основные вопросы диалектического материализма, подвергались наглым извращениям со стороны механицизма и меньшевиствующего идеализма (см.), представлявших собой на философском фронте агентуру злейших врагов народа, агентуру троцкистско-бухаринских бандитов.
В ходе развития науки естественно-научное, физическое понятие М. изменялось вместе с развитием всей совокупности наших знаний о природе, с каждым крупным, делающим эпоху открытием.
Наука нового времени, отбросив метафизику схоластов, начала с того, что возродила лучшее из наследства древних — учение о М. греч. атомистов (Левкипп, Демокрит, Эпикур, см.). Это первое общее понятие М., как известно, сводится к следующему; все сущее состоит иэ атомов и пустоты. Атомы движутся в пустоте, образуя вихри и скопления (небесные тела). Атомы неделимы, непроницаемы, отличаются величиной и геометрич. формой (по Эпикуру — также и весом). Различие тел определяете» различной формой составляющих их атомов и их расположением; т. о., все многообразие тел в мире объясняется гл. обр. различиям» геометрии, характера. — Это первое понятие М. сыграло огромную прогрессивную роль в развитии науки. Исходя из такого представления о М., древние объясняли общеизвестные, повседневно наблюдаемые явления (делимость тел, изменение агрегатных состояний, нагревание и охлаждение, явления погоды и т. п.). Ио атомистика древних, будучи гениальным научным предвидением, в то же время содержала в себе очень много произвольного: каждое свойство тела объяснялось ad hoc придуманной формой атомов (например, холод объяснялся наличием острых атомов, теплота — круглых; взаимодействие атомов объяснялось как сцепление их при помощи особых крючков и т. п.). Количество различных корпускул считалось бесконечным.
Открытие основ динамики, в частности закона сохранения количества движения, с одной стороны, и стремление рационалистич. философии освободить науку от всяких произвольных и недостоверных объяснений — с другой, привели к дальнейшему развитию учения о М., именно, к созданию кинетических представлений о М. (Декарт, Гюйгенс, Гук, см.). По Декарту, единственным атрибутом М. является величина, или протяженность. Пустого пространства нет, нет и неделимых атомов, — М. делима до бесконечности. Все изменения тел сводятся к относительному перемещению их частей, само выделение тел из аморфной однородной среды происходит благодаря механическому движению. Движение объясняет все свойства тел, хотя оно и не является атрибутом. Количество движения в мире постоянно. Декарт устанавливает три рода корпускул (не атомов!), образовавшихся в результате движения; вихри этих корпускул образуют мировые тела. Все взаимодействия тел сводятся им к давлению и удару. — Таким образом, картезианская физика сделала шаг вперед по сравнению с древними; она объясняла физич. явления движением М. Древние, хотя и рассматривали атомы как движущиеся, но объясняли свойства тел геометрич. структурой их элементов, т. е. статически.
Идеи Декарта оказали большое влияние на дальнейшее развитие физики. Но его попытки дать последовательно механич. объяснение физич. явлений неизбежно должны были окончиться неудачей: фактом перемещения элементарных объемов М. и передачей механич. движения нельзя объяснить ни устойчивости тел, ни их конкретных взаимодействий. Его последователи (Гюйгенс и др.) вынуждены были вновь вернуться к представлению об изначально существующих непроницаемых атомах и пустоте. Но в отличие от древних атомистов они сохранили от Декарта метод объяснения физич. явлений движением частиц, на основе законов сохранения движения (см. учение Гюйгенса о свете и тяжести, в статьях Оптика, Тяготение). Но и эта «исправленная» кинетич. теория М. не могла в тот период удержаться в физике. Механические модели различных явлений, придумываемые ad hoc, неизбежно противоречили друг другу: механич. модель светоносного эфира противоречила факту неизменного движения планет, ибо планеты должны были бы терять свое движение в эфире, что на самом деле не имеет места, механич. модель падения тяжелых тел на земле противоречила закону всемирного тяготения, и т. д.
Естествознание нового времени, естественно, должно было отказаться от произвольных моделей, противоречащих опыту. Кинетические взгляды на М. отошли на задний план, уступив свое место взглядам на М. ньютонианцев. — Важнейшими открытиями в физике во второй половине 17 в. явились закон всемирного тяготения и диффракция и дисперсия света. В этот же период Ньютон формулирует свои основные законы механики, вводит общее понятие силы и массы (см.). Открытия новых форм взаимодействия тел еще больше подкрепили убеждение, что активность М. не исчерпывается механич. движением, перемещением. — Ньютон был эмпириком, последователем Бэкона. «Гипотез я не измышляю» — таков был его лозунг. Этот лозунг был направлен против гипотетич. эфирных моделей картезианской кинетической физики, оказавшейся не в состоянии объяснить явления природы. Ньютон вновь вернулся к атомистике древних. По Ньютону, вообще нельзя строить физику на законах сохранения движения. Ибо абсолютное количество механического движения в природе вовсе не сохраняется, а может исчезать под действием сил трения и в результате неупругого удара и возникать под действием сил упругости, тяготения, химич. сродства. Объяснить эти силы в свою очередь движением М. невозможно, это был бы возврат к картезианским гипотезам. Но их нельзя объяснить и свойствами самой М., ибо атомы М. обладают лишь неделимостью, непроницаемостью и инертностью. Следовательно, остается принять, что силы суть активные начала, существующие наряду с материей и обусловливающие ее движение. Метафизическое утверждение о пассивности М. привело к отрыву движения — способности к изменению — от М. и к признанию силы в качестве самостоятельной сущности.
Очевидно, что такая трактовка физической сущности сил оставляет широкое поле для идеализма и мистики. К ним же приводит и «первый толчок» извне, являющийся, по Ньютону, причиной возникновения движения тел солнечной системы (творческий акт). — В отличие от физиков-ньютонианцев, Толанд и франц. материалисты рассматривают М. как активную и не нуждающуюся поэтому ни в первом толчке ни вовне ее находящихся источниках движения. «Нужно считать огромным достоинством и честью тогдашней философии, что она не поддалась влиянию ограниченной точки зрения тогдашнего естествознания, что она — начиная от Спинозы и кончая великими французскими материалистами — настойчиво пыталась объяснить мир из него самого» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 479—480). — Концепция Ньютона была принята большинством естествоиспытателей того времени. Естествознание на первом этапе своего развития, в 17 и 18 вв., должно было начать с раздельного исследования различных областей явлений, независимо друг от друга; оно было поэтому насквозь метафизическим. Связи между различными процессами (механич. движением, теплотой, электричеством, светом и т. п.) не были известны. Эти процессы изучались гл. обр. с точки зрения механич. действий нагретых, наэлектризованных и т. п. тел, т. е. изучались силы, с к-рыми такие тела притягиваются и отталкиваются; Поэтому, убедившись в невозможности объяснить эти явления кинетически, ограничились установлением различных сил взаимодействия тел. Начало такому методу положил сам Ньютон, всячески подчеркивавший в своих сочинениях, что он рассматривает силы чисто количественно, не вникая в их сущность. Ограничиваясь категорией силы для характеристики немеханич. процессов, физики тем самым выражали свое незнание сущности этих процессов. «Таким образом, — говорит Энгельс, — прибегая к понятию силы, мы выражаем не наше знание, а наше отсутствие знания природы закона и способа его действия» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 543).
Естественно, что сил было установлено столько, сколько было известно способов взаимодействий тел. Вопрос о том, как связаны различные силы друг с другом, интересовал лишь немногих физиков. Попытка Босковича объединить все силы в одну, действующую различным образом на разных расстояниях, оказалась несостоятельной. Но что же является носителем силы? Большинство физиков стало на ту точку зрения, что каждая сила имеет своего носителя — соответствующую особую М. Так образовались понятия о теплороде, флогистоне, световом веществе, электрич. жидкостях, магнитных жидкостях, существующих в телах наряду с «обычной» весомой М. А после того как Лавуазье открыл, что вес тел при их превращениях не изменяется, эти М. получили название невесомых. Этот метафизический взгляд на М. существовал до 40-х гг. 19 в. Но уже с последней четверти 18 в. начинается новый период в развитии физики, к-рый разрушил это, по выражению Энгельса, окаменелое мировоззрение.
Космогоническая гипотеза Канта-Лапласа, устранившая представление Ньютона о неизменности солнечной системы, учение Лайела о развитии земной поверхности, ряд открытий в биологии, завершившийся эволюционным учением Дарвина, — создали новую эпоху в развитии наук о природе. Девятнадцатый век можно назвать периодом господства эволюционных идей в естествознании. — В физике и химии этот период подготовил победу идеи единства материи, крушение старого метафизич. понятия о М. Открытие Лавуазье закона сохранения М. (точнее, сохранения веса тел при их химич. превращениях) устранило из науки флогистон. Опыты Румфорда и Деви над трением тел, а в особенности исследования процессов взаимопревращения теплоты и работы в паровой машине привели к отказу от теплорода. Юнг и Френель, открыв интерференцию света, возрождают волновую теорию света, доказав тем самым, что свет есть род движения. Открытие Эрстедом и Ампером взаимодействия токов, а также взаимодействия токов и магнитов устранило представление о магнитной жидкости. Наконец, гениальные открытия Фарадея, установление им взаимной связи между электричеством и магнитизмом, электричеством и «химич. сродством», магнитизмом и светом и т. д. привели к признанию единства «сил», окончательно сформулированного Р. Майером, Джоулем и Гельмгольцем в виде закона сохранения и превращения энергии. — «Благодаря этому различные физические силы — эти, так сказать, неизменные „виды“ физики — превратились в различно дифференцированные и переходящие по определенным законам друг в друга формы движения материи» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 482). «Подобно астрономии, и физика пришла к тому неизбежному результату, что последним выводом является вечный круговорот движущейся материи» (там же).
Вскоре после открытия закона сохранения и превращения энергии Клаузиус, Максвелл и др. кладут основы кинетич. теории тепла, рассматривающей последнее как хаотическое движение молекул. Молекулы взаимодействуют с силами, являющимися функциями расстояния; эти силы, равно как и движение молекул, определяют агрегатные состояния тел и связанные с ними явления. Фарадей и Максвелл создают учение об электромагнитном поле; электромагнитные явления рассматриваются ими как изменения состояния среды, заполняющей все мировое пространство, — эфира. Свет есть не что иное, как электромагнитные волны, распространяющиеся в эфире. Создание теории электромагнитного поля нанесло решительный удар попытке Гельмгольца свести все формы движения материи к механич. движению качественно однородных материальных частиц, взаимодействующих мгновенно с центральными силами через пустоту (дальнодействие).
В начале 19 в. Дальтон, открыв законы постоянных и кратных отношений, устанавливает понятие хим. атома. В отличие от представлений старых атомистов, количество различных атомов, по Дальтону, конечно, и равно количеству хим. элементов, т. е. простейших хим. неразложимых веществ. Атомы различаются гл. обр. своим весом. Соединяясь в группы (по вполне определенным законам), они образуют молекулы. К 70-м гг. устанавливается и в последующий период в дальнейшем уточняется количество элементов и состав различных соединений. Вместе с тем, Дальтон подчеркивает неуничтожаемость и непревращаемость хим. атомов. Эта точка зрения господствует до конца 19 в. Открытие периодич. системы элементов в тот период еще не поколебало изложенного взгляда на атом.
Таким образом, к концу 19 в. элементами М. считаются, во-первых, дискретные хим. атомы, расположенные в периодической системе (см.) элементов, но друг в друга непревратимые индивидуумы, отличающиеся своим весом, и, во-вторых, непрерывный эфир. Атомы соединяются в молекулы, которые в свою очередь образуют макроскопич. тела. Природа химических и междумолекулярных сил оставалась неизвестной. Некоторые химики (Берцелиус) считали, что химические силы обладают электрической природой. Таким образом, вместо множества невесомых М. и бесконечного количества различных корпускул, физика и химия установили два основных вида М. — атомы и эфир; они установили также, что количество атомов является вполне определенным.
Неизбежно возник вопрос о связи атомов с эфиром, а также вопрос о строении самого эфира. Вновь возродились в физике попытки создать на новой основе единую механическую «картину мира», т. е. создать вновь кинетическую физику. Но эти попытки потерпели крах. Эфир никак не укладывался в прокрустово ложе моделей твердого упругого или жидкого тела. Попытка выяснить, увлекают ли тела в своем движении эфир, подобно тому как тело, движущееся в среде, увлекает прилегающие к нему части этой среды, или не увлекают, — привела физиков к выводу, что части эфира не могут механически двигаться друг относительно друга. Точно так же потерпели неудачу попытки построить «эфирные» модели атомов (В. Томсон). Создать механическое понятие М. не удалось. — Это крушение «механических моделей» попытались использовать различного рода идеалисты (махисты, энергетики), утверждая, что вообще вопрос о М. — праздный, что «материя исчезла», что достаточно найти одни математические уравнения, «описывающие» ход явлений. Эта ломка старых взглядов на М. и распространение в связи с этим идеалистич. концепций среди части буржуазных физиков и явились кризисом физики, который начался в конце 19 в. и продолжается и поныне. (Об этих реакционных взглядах и уничтожающей критике их Лениным см. выше). — Физика пошла по другому пути — по пути создания конкретного понятия единой, развивающейся М. Конец 19 и начало 20 вв. представляют период революции в физике. Открытие и исследование катодных лучей (см.), а также установленные еще Фарадеем и Гельмгольцем законы электролиза привели к созданию понятия об атоме отрицательного электричества, электроне (см.).
В 90-х гг. прошлого века Лоренц создает динамику электрона. Оказалось, что движение электронов при больших скоростях не подчиняется законам механики Ньютона. Дальнейшая критика и разработка основ механики, а также оптики и электродинамики движущихся тел привела к открытию Эйнштейном (1905) теории относительности (см. Относительности теория), к пересмотру представления классич. физики о пространстве и времени. Пространство и время, согласно теории относительности, связаны друг с другом и с М. В 90-х же годах Беккерель открывает радиоактивность (см.); Кюри исследует законы радиоактивного распада. Оказалось, что так наз. радиоактивные хим. элементы не устойчивы, а превращаются в другие элементы. При этом они излучают как заряженные частицы (- и -излучение), так и электромагнитные волны (-излучение). Значение этого открытия трудно переоценить, ибо оно подорвало господствовавшее в течение столетия убеждение в нерушимости и неизменности атомов и показало, что атомы являются сложными образованиями. В результате исследования законов черного излучения Планк вводит совершенно новое представление о квантах света (см. Квантовая теория света), к-рое подтвердилось при изучении многих других световых явлений (напр., фотоэффекта). Систематика спектров подготовила к этому времени обширный материал о спектрах различных хим. элементов. Было доказано, что каждое вещество (а стало быть, и его атомы) характеризуется определенным спектром испускания и поглощения.
На основе всех этих открытий Бор в 1913 создает свою модель атома (см.), многие существенные элементы к-рой были разработаны уже Резерфордом. Согласно теории Бора, атом является сложной электрич. системой, состоящей из положительно заряженных ядер и электронов, обращающихся вокруг них по квантованным орбитам. При переходах с одной орбиты на другую атом поглощает или излучает кванты света. Атом Бора объяснил как периодическую систему элементов, так и законы излучения и поглощения света веществом. На основании модели атома Бора было разработано и учение о молекуле и о кристаллич. решотке. Таким образом, к 20-м гг. 20 в. было создано новое физич. понятие М. Согласно этим представлениям, М. имеет электрич. природу. Химические элементы оказались «звеньями» единой системы, построенными одинаково, по одним и тем же законам. Правда, связь между зарядами и электромагнитным полем оставалась неясной; оставалось противоречие между корпускулярной (квантовой) и волновой теорией световых явлений. Связь тяготения с другими физич. процессами также не была достаточно ясна; кроме того, объяснение устойчивости электрона требовало допущения наличия в нем сил неэлектрической природы. Тем не менее, нек-рые физики надеялись на возможность «сведения» всех форм материи к «кирпичам мироздания» — электрич. зарядам. Развитие физики вскоре показало невозможность и подобного «сведения».
Пытаясь объяснить спектры сложных атомов и их строение, теория Бора натолкнулась на непреодолимые затруднения. Это обстоятельство, наряду с серьезными противоречиями в основах теории, привело к полной перестройке учения о движении микрочастиц и об атомных процессах — к созданию квантовой механики (см.). Согласно квантовой механике, не только свет, но и электроны и протоны и другие микрочастицы обладают двойственной корпускулярно-волновой природой. Опыт (диффракция электронов) вскоре подтвердил это предположение. Правда, попытка Шредингера трактовать электрон, как пакет обычных волн в пространстве, потерпела неудачу. Вообще, проблема связи дискретного заряда и поля осталась нерешенной и до сих пор. Но как бы то ни было, старое понятие корпускулы (см.) оказалось недостаточным и ограниченным.
Начало 30-х гг. принесло новые замечательные открытия. Чадвик и другие открыли существование нейтрона (см.), Андерсон открыл положительный электрон — позитрон (см.), И. Кюри и Жолио открыли искусственную радиоактивность (см.), т. е. возможность искусственного превращения огромного числа хим. элементов. Возникла физика ядра, исследующая процессы, происходящие в атомных ядрах.
Самым замечательным результатом современной физики является доказательство возможности взаимного превращения т. н. элементарных частиц. Согласно современным представлениям, протон и нейтрон представляют собой лишь состояния одной и той же частицы М.
При превращении нейтрона в протон излучается электрон, к-рый как бы «рождается» при этом процессе, подобно тому как при изменении состояния атома возникает (или поглощается) квант света. При обратном превращении «рождается» позитрон. Электрон и позитрон (пара) могут превращаться в кванты света и вновь появиться за их счет. Согласно предположению Ферми, при —излучении появляются еще и частицы, называемые нейтрино. Таким образом, физика приходит к понятию единой М., к-рая может принимать различные состояния или формы, превращаясь из одной в другую, блестяще подтвердив тем самым понятие М. диалектического материализма.
Ядра атомов, согласно современной физике, представляют собой не просто «сочетание» нейтронов и протонов, а нек-рое качественно своеобразное материальное образование (законы движения элементарных частиц в ядре и вне ядра различны). Точно так же, согласно квантовой механике, существенно различны динамика свободного электрона и электрона в атоме (связанного электрона). Точно так же и молекула и кристалл представляют собой не конгломерат, а единство составляющих их элементов (см. Молекула, Кристалл, Кристаллография). Это замечательное подтверждение гениального положения Энгельса, что «новая атомистика отличается от всех прежних тем, что она... не утверждает, будто материя просто дискретна, а что дискретные части являются различными ступенями..., различными узловыми точками, обусловливают различные качественные формы бытия у всеобщей материи» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 512—513). Электрический заряд, к-рый в начале 20 в. считался неуничтожаемым, превратился в свойство, присущее лишь определенному состоянию М. Это доказывается самим существованием нейтрона, т. е. лишенной заряда частицы. Электрическая «картина мира» также оказалась ограниченной и односторонней.
Современная физика стоит еще, однако, перед большими трудностями. Мало известны еще взаимодействия нейтронов и протонов в ядре, теория молекулярных взаимодействий лишь намечена. Да и самые основы квантовой механики нуждаются еще в рациональной трактовке (см. Квантовая механика). Важнейшие положения квантовой механики трактуются некоторыми буржуазными физиками идеалистически, что тормазит развитие науки. Но вся история учения о материи свидетельствует о крахе всяких метафизических, идеалистических попыток выбросить из физики М., равно как и механистического сведения М. к неизменным элементам. Современная физика блестяще подтверждает учение диалектического материализма о материи.
