ДИЦГЕН, Иосиф (Dietzgen) (9/ХII 1828—15/IV 1888), немецкий рабочий-кожевник, самоучка, философ-марксист, социал-демократ. С детства вплоть до 1848 работал в небольшой кожевенной мастерской отца.
С 1849 в продолжение двадцати лет скитался по Европе и Америке, толкаемый неукротимым стремлением к знанию и общественной деятельности, в поисках такой работы, которая дала бы ему возможность соединить все это. В июне 1849 Д. едет в Америку, в 1851 возвращается в Европу, а в 1859 опять переселяется в Америку. В 1864 работает в России, в Петербурге, заведуя технической частью кожевенного завода. В 1869 смерть отца заставляет Д. возвратиться в Германию. Он лично знакомится с Марксом, с к-рым ранее состоял в переписке. В Германии Д. принимает активнейшее участие в работе с.-д. партии. Он пишет ряд статей по экономике и философии в партийных органах и ряд брошюр. В 1884 Д. снова переезжает в США, где редактирует партийный орган «Der Sozialist» и «Chicagoer Arbeiter-Zeitung» (в 1886). Там же им написаны: «Экскурсии социалиста в область теории познания» (1886) и последняя его работа «Аквизит философии» (1887).
Дицген родился и жил в ту же эпоху, что и Маркс и Энгельс. Это была эпоха буржуазно-демократических революций в передовых странах Европы и зарождения и развития массового рабочего движения. Это был период превращения пролетариата из класса в себе в класс для себя, в самостоятельную силу, осознавшую свои классовые интересы. В этот период возникают первые массовые политические организации пролетариата. Чартистское движение, революция 1848, особенно июньское восстание парижского пролетариата, организация 1 Интернационала (1864) и германской с.-д. партии (1869) — вот главные этапы, характеризующие политический рост пролетариата в ту эпоху. Особенно сильно было обострение классовых противоречий и классовой борьбы на родине Д. — в Германии, которая в 40-х гг. была узловым пунктом противоречий капиталистического общества.
Революция 1848 пробудила Д. к сознательной политической жизни; знакомство с Л. Фейербахом (см.), «Манифест Коммунистической партии» и наконец изучение произведения К. Маркса «К критике политической экономии» (1859) — важнейшие моменты в развитии Д., в процессе осознания им значения и роли классовой борьбы пролетариата и выработки философии диалектического материализма. Основные положения К. Маркса, развитые в книге «К критике политической экономии», что «способ производства материальной жизни обусловливает собой процесс социальной, политической и духовной жизни вообще», что «не сознание людей определяет их бытие, а наоборот их общественное бытие определяет сознание», послужили для Дицгена исходным пунктом в его теоретических исследованиях. Двадцатилетние скитания Дицгена и его работа на производстве не дали ему возможности следить за работой и борьбой Маркса и Энгельса и разрабатывать теорию материалистической диалектики непосредственно под их влиянием и руководством, но первого толчка, полученного от знакомства с вышеуказанной книгой К. Маркса, было достаточно для того, чтобы Д., продолжавший неутомимо и самоотверженно теоретическую работу урывками от производства, самостоятельно пришел к диалектическому материализму, преодолев не только идеализм и агностицизм, но и метафизический материализм. В 1868 Д. шлет из Петербурга свои рукописи К. Марксу, к-рый после прочтения пересылает их Ф. Энгельсу. Об одной из них Энгельс пишет Марксу: «Источники его (т. е. работы Дицгена. — Я. Г.) (например, Фейербах, твоя книга и различные популярные брошюрки по естественным наукам) можно отчасти сразу определить по его терминологии; но трудно сказать, что он еще читал кроме этого... Диалектика тоже имеется, но скорее в виде проблесков, чем в связном виде. Объяснение вещи в себе как мысленной вещи было бы очень хорошо и даже гениально, если бы можно было быть уверенным, что он сам придумал это» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XXIV, стр. 125). В ответ на это письмо Маркс пишет: «Рассуждения Дицгена, кроме тех мест, в которых непосредственно чувствуется влияние Фейербаха и т. д. (т. е. и влияние Маркса. — Я. Г.), словом, его источников, я считаю вполне самостоятельною работою... Несчастье, для него, что как раз Гегеля он н е изучал» (там же, стр. 127). Наконец в 1886 Энгельс высказывает свое окончательное мнение о Д. «Замечательно, — пишет он, — что не одни мы вновь открыли эту материалистическую диалектику... немецкий рабочий Иосиф Дицген открыл ее независимо от нас и даже независимо от Гегеля» (там же, т. XIV, стр. 663).
Философия Д. Д. — материалист, и его разделение философов на два основных лагеря вполне сходится с известным тезисом Энгельса по этому вопросу. Д. говорит: «Идеализм выводит телесный мир из духа, следуя по стопам религии... Для нас, диалектических или социал-демократических материалистов, духовная способность мышления есть развившийся продукт материальной природы» (Дицген, Избр. соч., т. I, стр. 117). Важно отметить, что Дицген не только противопоставляет материалистов и идеалистов, но вскрывает логические корни идеализма, т. е. предугадывает ту мысль, к-рая наиболее четко выражена Лениным: что «раздвоение познания человека и возможность идеализма (= религии) даны уже в первой, элементарной абстракции» (Ленин, Философские тетради, 1931, стр. 335—336). Д. неоднократно подчеркивает, что идеализм не просто чепуха, а есть «одностороннее», «беспредельное» «раздувание» одной из сторон познания «в абсолют, оторванный от природы, обожествленный». Отсюда задача вскрыть в мистическом эти черточки, стороны, грани, найти элементы рационального у идеалистов, вернее, проследить их развитие во всей истории философии и определить их настоящее место, их подлинное значение, их источник. Высказывания по этому поводу мы найдем почти во всех философских произведениях Д.
Положительным в развитии спекулятивной философии Д. считает развитие метода или «общую природу процесса мышления». «Спекулятивный метод... как бы тайком, благодаря чувственной природе объекта, превращается в индуктивный метод». Т. е. здесь у Д. в наиболее ранней работе (1869) мы видим принципиально правильное его отношение как диалектического материалиста к источникам и исторической роли идеализма.
Д. отстаивает «материалистическую теорию познания», теорию «отражения». «Познавательная способность не есть какой-либо сверхъестественный источник истины и зеркалоподобный инструмент, отражающий вещи мира или природу», и в другом месте: «Мысленные вещи суть образы, действительные образы, образы действительности». Задачу теории познания Дицген видит в изучении устройства нашего мыслительного аппарата и его работы, т. е. в самой постановке вопроса у Д. намечается понимание совпадения теории познания с логикой. Д. этот момент подчеркивает: «Теория познания, ставшая специальным предметом философии, есть не что иное, да и не может быть ничем иным, как только расширенной логикой».
Теория познания у Дицгена является теорией применения мыслительного аппарата, теорией, которая помогает хорошо «играть», т. е. действовать при помощи мышления, т. е. методологией действия. Мы имеем у Дицгена правильное диалектико-материалистическое понимание соотношения теории познания и практики. Дицген так определяет роль теории: «Практический результат всякой теории в том и состоит, что она знакомит нас с системой, с методом ее объектов и дает нам возможность действовать в жизни с предвидением успеха... Только теория... освобождает нас от игры случая... Она нам дает господство над предметом и безусловную уверенность в деле пользования им» (Дицген, Сущность головной работы человека, Избранные сочинения, т. I, 1931, стр. 7).
Исходя из этого диалектического понимания содержания и роли материалистической философии, Д. чувствует необходимость в единстве предмета материалистической теории познания, логики и диалектики. Он пишет: «Для более удобного понимания следовало бы рекомендовать этому новому кругу логического познания дать какое-нибудь особое, специальное название, вроде „теории познания“, известной также под именем „диалектики“». Будучи диалектическим материалистом, Дицген воюет против механицизма. Он признает объективность качества. Отрицание объективного существования качественных различий или сведение их лишь к количественным изменениям Д. называет «философской бесцеремонностью».
Для Д. не существует «мучительного» (для профессора-доктринера) вопроса о теоретической, априорной «доказуемости» материи и материализма. Вопрос разрешается для него всем его бытием рабочего. Д. понимает, что, прежде чем мыслить, надо существовать материально, т. е. с кожей, мясом, костями и пр. Д. понимает, что «в начале было дело»... Это проявляется в частности и в том, как он разрешает проблему «понятия» в мышлении. «Понятие создается инстинктивно, непроизвольно». «Человек прежде всего мыслит не потому, что он хочет, а потому, что он должен». Человек действует и действует, как человек, т. е. так или иначе осознает и мир и свои действия. Практика предшествует понятию о предмете, практика раскрывает предмет перед мышлением.
Дицген понимает, что содержание понятия есть содержание предмета, но в иной форме, т. е. что «мышление — аналог действительности». «Мир, находящийся вне нас, — говорит он, — явления природы и жизни мы воспринимаем в двоякой форме: в конкретной, разнообразной, чувственной, и в абстрактной, духовной, единообразной. Для наших чувств мир является чем-то разнообразным. Голова сводит эти формы к единству» (Дицген, Избр. соч., т. I, стр. 20). Д. подчеркивает, что абстрактное в материалистической диалектике не только общее, но и наиболее глубокое, наиболее конкретное, т. е. единство общего и особенного. «Анализ способности мышления, — говорит Д., — показывает, что она есть способность выводить из частного общее», что «сознание обобщает различное общее», т. е. выводит общее, сохраняя все богатство частного, т. е. ничего не теряет, а приобретает.
Общее содержится в вещах. И этот вопрос Дицген разрешает как материалист-диалектик. «Но... общее существует в действительности, или в чувственности, только в особенном виде». Задача мышления, по Дицгену, заключается в том, чтобы подвести «под одну крышу все разнообразие» мира, чтобы при помощи понятия воспринять «всю природу во всей ее универсальности». — Дицген настаивает на принципиальной познаваемости мира. Он правильно понимает ошибочность кантовского агностицизма и преодолевает, Канта с его непознаваемой «вещью в себе», правильно истолковывая ее лишь как мысленную вещь, как пустую абстракцию.
Познание человека беспредельно в своем процессе, познание в состоянии познать природу всю целиком и не в состоянии познать, ибо природа — беспредельна, неисчерпаема. Наше мышление — дитя природы, по отношению к мышлению природа «не знает особенной застенчивости», т. е. раскрывает себя целиком. «И тем не менее природа застенчива, — говорит Д., — она никогда не раскрывается сразу и полностью. Она не может раскрыться целиком, потому что она неисчерпаема по своим дарам» (Избр. соч., т. I, стр. 100). Но средства нашего мышления, его внешний аппарат — наши чувства — ограничены. Каким же образом наше познание не ограничивается явлениями, но проникает и в сущность вещей? Д. на это отвечает, что человек при помощи орудий увеличивает мощь своих естественных органов. Человек при помощи микроскопа видит не хуже пчелы мельчайшие вещи и при помощи телескопа видит дальше всех живых существ, химические препараты разлагают и синтезируют ему все вещества, акустические приборы улавливают ему недоступные для уха колебания и т. д. Здесь у Д. мы имеем понимание могущества человеческой практики. Практика не ограничена, поскольку не ограничено познание человека.
Ошибки Д. и их использование буржуазной философией. У Д. много неясностей, недостаточной продуманности, что объясняется между прочим тем, что он не имел серьезной школы. — Само собой разумеется, что ни Маркс ни Ленин не могли пройти мимо путаницы у Д. Д. ошибается, когда говорит, что «в понятие материи надо включить и мысли», что «понятие теории надо расширить», ибо «сюда относятся все явления действительности, следовательно, и наша способность познавать, объяснять», что мы можем «с таким же правом назвать себя идеалистами»; ошибается, когда говорит о «недостаточности материалистического принципа» и о признании науки и искусства как «положительной стороны современного идеализма», как будто материализм отвергает то и другое. Д. ошибается, когда говорит, что мы a priori знаем о всеобщности и неизменности природы вещей, что всякое явление есть продукт субъекта и объекта, и не поясняет этого. Зачастую Д. чрезмерно подчеркивает относительность человеческого знания и делает уступки агностицизму, что давало повод махистам зачислять его в свои предшественники.
Эти и подобные ошибки и путаницу Ленин часто объясняет «неверной формулировкой», «неправильным выражением мысли». Ленин видит, что хочет сказать Д., а он хочет возразить в этих случаях по существу против чрезмерного метафизического противопоставления материи духу, хочет показать недостаточность метафизического материализма, показать, что «старый материализм не умел научно исследовать идеи (при помощи исторического материализма)» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 200). Д. сам очень часто поправляется и излагает свои мысли без путаницы.
В подчеркивании единства материи и духа, в борьбе против антидиалектического их противопоставления — разрыва, наряду с четким гносеологическим противопоставлением материи — духу; материализма — идеализму, Ленин видит «большую заслугу диалектического материалиста Дицгена». «И. Дицген писал в такую эпоху, когда всего шире был распространен опрощенный, опошленный материализм. Поэтому И. Дицген особенно напирал на исторические изменения материализма, на диалектический характер материализма, то-есть на необходимость стоять на точке зрения развития, понимать относительность каждого человеческого познания, понимать всестороннюю связь и взаимозависимость всех явлений мира, доводить материализм естественно-исторический до материалистического взгляда на историю» (Ленин, Соч., т. XVI, стр. 379).
Характерной чертой Д. является жизнерадостность, оптимизм, активность, партийность — черты, свойственные тому классу, к к-рому, по его собственному выражению, он «имеет удовольствие принадлежать». Именно принадлежность к рабочему классу и участие его в борьбе наряду с высоким интеллектом, наряду с участием в умственном движении пролетариата сделало Д. материалистом-диалектиком. — Замечательно здесь то, что материалистическую диалектику, это духовное оружие пролетариата, пролетариат в лице Д. самостоятельно вновь открыл. Материалистическая диалектика есть детище пролетариата, который осваивает, критически перерабатывает высшие произведения буржуазной мысли и развивает свою теорию, соединяющую строгую и высшую научность с партийностью. Энгельс в лице Д. видит одно из доказательств того, что материалистическая диалектика есть действительная философия пролетариата. Фигура Д., рабочего-философа, настолько ярка, что многочисленные «философские партии болота» и прямые идеалисты стремились причислить Д. к своему лагерю, пользуясь ошибками и путаницей у последнего.
Махисты (см.) пытаются доказать общность его философии с эмпириокритицизмом. Они «обходят разбор каждого отдельного положения материалистической теории познания И. Дицгена, хватаясь за его отступления от нее, за неясности и путаницу. Реакционным философам И. Дицген мог понравиться потому, что он кое-где путает. Где путаница, тут и махисты, это уже само собою разумеется» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 201). Махисты хватаются за путаницу у Д., чтобы протащить свою философию. «Путь от Маркса к особенностям Дицгена — к Маху — к имманентам — есть путь в болото» (там же, стр. 203), где «кладет свои яйца поповщина». П. Дауге и Э. Унтерман считают, что «дицгеновская философия является... необходимым дополнением марксизма в узком смысле», ибо «начинает чувствоваться один крупный пробел в социалистической теории: как бы отсутствие цельной законченной социал-демократической философии. И тут-то Д. начинает вступать в свои права» (предисловие Дауге к брошюре Э. Унтермана «Лабриола и Дицген»). Сын Д., Евгений, считает своего отца основателем философской школы «пролетарского натурмонизма», превзошедшего односторонний марксизм, являющийся якобы лишь историческим материализмом в противовес «универсальной, или натурмонистической» диалектике Д.
Д. отнюдь не претендовал на то, что он открыл нечто иное или более совершенное, чем материалистическая диалектика Маркса — Энгельса. Он говорит о Марксе и Энгельсе, как о «признанных учителях и основателях» диалектического материализма. «Иосиф Дицген говорил о Марксе, как главе направления, еще в 1873 году, когда немногие понимали Маркса» (Ленин, Соч., т. XVI, стр. 378).
Плеханов (см.) недооценивает философии Д., за его ошибками он не видит сути его философии. Плеханов пишет (см. ст. «Иосиф Дицген», Соч., т. XVIII, стр. 288—292), что Д. лишь «частью остается верен материализму», что Д., «не сумел решить вопрос об отношении субъекта к объекту», что Д. лишь «сильно склонялся» к материалистической диалектике Маркса, лишь приближался к нему и т. д., т. е. Плеханов за отдельными «деревьями» ошибок Д. не видит его философии и, считая работы Д. лишь «довольно интересными и местами поучительными», он целиком отдает Д. в руки путаников типа Е. Дицгена, стремящихся сочетать материализм с махизмом. — В основном такого же взгляда на Д. держалась и Л. И. Аксельрод (Ортодокс, см.).
Ленин называет Д. диалектическим материалистом (и подчеркивает слово «диалектический»), марксистом; «на материалистом». Ленин говорит, что «в этом рабочем-философе, открывшем по своему диалектический материализм, много великого!» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 203). Очень важна следующая оценка Д. Лениным (сходная с оценкой Маркса и Энгельса): «рабочий, самостоятельно пришедший к диалектическому материализму, т. е. к философии Маркса» (Ленин, Соч., т. XVI, стр. 378). Дицген в целом — диалектический материалист; вот почему зачастую Ленин в книге «Материализм и эмпириокритицизм» ставит имя Дицгена рядом с именем Маркса и Энгельса.
Все существенные стороны материалистической диалектики (хотя не в таком полном, развитом виде и с рядом ошибок) мы находим у Д. Д. был борцом за партийность в философии. «Маркс и Энгельс от начала и до конца были партийными в философии, умели открывать отступления от материализма и поблажки идеализму и фидеизму во всех и всяческих „новейших“ направлениях... И эту величайшую и самую ценную традицию своих учителей вполне оценил и перенял И. Дицген, каковы бы ни были его частные ошибки в изложении диалектического материализма» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 277). «„Научная поповщина, — писал он, — серьезнейшим образом стремится пособить религиозной поповщине“... „Дипломированные лакеи с речами об „идеальных благах“, отупляющие народ при помощи вымученного (geschraubter) идеализма“..., — вот что такое профессора философии для И. Дицгена» (там же, стр. 278). — Идеалисты и агностики пытались на ошибках Д. укрепить свои позиции, махисты и путаники типа Е. Дицгена (см.) хотели использовать «особенности» Д. для прикрытия своего отступления в философское болото. Г. В. Плеханов и Л. И. Аксельрод (Ортодокс) отдают Д. в руки врагов марксизма. Ленин же говорит «наш Дицген», одновременно указывая, что путь к особенностям, ошибкам Д. есть путь в болото.
Основные работы Д.: Das Wesen der menschlichen Kopfarbeit, Hamburg, 1869 [предисловие помечено: Зигбург, 1869, 15 мая; написана она еще в СПБ, 1864—68, откуда Д. посылал свои рукописи К. Марксу для отзыва]; Die Religion der Sozialdemokratie, 5 Aufl., В., 1891 (ранее напеч. в «Volksstaat», 1870—75; рус. пер.: Религия социал-демократии, Лейпциг — СПБ, 1906; 2 изд., П., 1918); Die bürgerliche Gesellschaft, Lpz., 1877; Streifzüge einer Sozialisten in das Gebiet der Erkenntnistheorie, Göttingen — Zurich, 1887; Acquisit der Philosophie und Briefe über Logik, Stuttgart, 1895; Die Zukunft der Sozialdemokratie, B., 1894. Ряд работ Д. опубликован в газетах: «Volksstaat» (1870—76) и «Vorwarts» (1877—78).
Работы Д. на рус. яз.: Избранные сочинения, т. I, М.—Л., 1931, изд. Ин-та Маркса — Энгельса — Ленина, [содержание I тома: Сущность головной работы человека. Экскурсии социалиста в область теории познания. Аквизит философии]; Завоевания (Аквизит) философии и письма о логике, пер. П. Дауге и А. Орлова, СПБ, 1906 (3 изд., М., 1913); Сущность головной работы человека, пер. под ред. П. Дауге, М., 1907 (2 изд. — М., 1913); Экскурсии социалиста в область теории познания, СПБ, 1907; Мелкие философские статьи, СПБ, 1907 (2 изд. — М., 1913); Философия социал-демократии (сб. мелких философских статей), пер. под ред. П. Когана, М., 1907; Теория познания в свете марксизма, Киев, 1907; Будущее социал-демократии, Киев, 1906.
Лит.: О Дицгене — Ленин В. И., К двадцатипятилетию смерти Иосифа Дицгена, Соч., т. XVI, 3 изд., М.—Л., 1930; его же, Материализм и эмпириокритицизм, Соч., т. XIII, 3 изд., М.—Л., 1928 [имеются ценные и подробные указания о работах Д.]; Энгельс Ф., Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии, М., 1932; Маркс К. и Энгельс Ф., Сочинения, т. XXIV — Переписка, М.—Л., 1931 (см. по указателю имен); Аксельрод (Ортодокс) Л. И., Основные элементы философии И. Дицгена, в ее кн.: Против идеализма, 2 изд., М., [1924]; Плеханов Г., Иосиф Дицген, Соч., т. XVIII, 2 изд., М.—Л., 1928; Гельфонд И., Философия Дицгена и современный позитивизм, в сб.: Очерки по философии марксизма, изд. «Звено», СПБ, 1908; Унтерман Э., Антонио Лабриола и Иосиф Дицген (Опыт сравнения исторического и монистического материализма), СПБ, 1907; Мehring F., Dietzgen J., Erkenntnis und Wahrheit (Feuilleton), «Die Neue Zeit», Stuttgart, 1908, Jahrgang XXVI, Band II, Seite. 430; Дауге П., И. Дицген, M., 1934.
