БУРЯТЫ (бурято-монголы), крупная ветвь монгольской народности, населяющая, глав. образом, современную Бурято-Монгольскую АССР. По месту обитания Б. делятся на: 1) северо- или добайкальских (тункинские, китойские, кудинские, аларские, балаганские, верхоленские, ольхонские и др. территориальные группы) и 2) южно- или забайкальских Б. (баргузинские, кударинские, селенгинские, хоринские территориальные группы). Северо-байкальские буряты в значительной мере подверглись рус. влиянию и усвоили рус. письменность; напротив, забайкальские Б., — особенно хоринцы, — сохранили связь с халхасскими монголами, усвоили письменность на халхасском наречии, создали собственную литературу и выделили многочисленную интеллигенцию. Общая численность Б. в пределах Бурято-Монгольской республики в 1923 была 220.442 человека; по предварительным данным переписи 1926 (декабрь) — 229.400 человек (кроме того, вне пределов республики — до 60 тыс. чел.). Общая численность Б. в СССР может быть принята в 300 тыс. чел. обоего пола.
Этнически Б. распадаются на большое число племенных групп, из которых важнейшими являются эхирит и булагат (северо-байкальские Б.) и хори-хоринцы (южно-байкальские Б.). По наружности Б. имеют монгольский тип: приземистый рост, короткие руки и ноги, длинное туловище, лицо широкого овала, с выдающимися скулами, косо поставленными черными глазами, приплюснутым носом, жесткие черные волосы на голове и редкая борода. Строение черепа, как и у монголов, — резко выраженная брахицефалия. Большинство Б., особенно забайкальских, занимаются примитивным скотоводством — скот круглый год пасется на подножном корму под открытым небом, тощает зимою, часто гибнет от бескормицы; реже его укрывают в стойле и заготавливают для корма «утужное сено» с орошаемых лугов. Однако, уже в последние годы царизма Б. начали переходить к земледелию, в связи с чем сокращаются ежегодные кочевки. Другими промыслами Б. являются звероловство (соболь, белка, лисица, горностай) и рыболовство (у оз. Байкала), приготовление предметов и орудий домашнего хозяйства и религиозного культа, а также — извоз. Жилище Б. — юрты — деревянные (у северо-байкальских) и войлочные (у южно-байкальских). Пищу Б. составляют мясо домашнего скота, рыба, молочные продукты (квашеное молоко, творог, из молока же изготовляется водка), овощи (дикорастущие, реже огородные), чай (кирпичный, заправленный молоком, маслом и солью), хлеб и мучные изделия. Одежда бурят одинакова у мужчин и женщин: рубашка из бязи или китайской дабы и штаны из того же материала, подбитые ватою или из выделанной шкуры. Верхняя одежда — кафтаны из овчины или сукна и халаты из бумажной ткани (у богатых — шелковые). Замужние женщины поверх халата надевают безрукавку. Зимою буряты носят ватные шапки, летом — круглые шляпы с небольшими полями и красной кисточкой наверху. Мужчины стригут коротко волосы, женщины делают сложную прическу. Как национальный костюм, так и монгольская обувь постепенно исчезают.
Социальные отношения Б. до последнего времени определялись господством родового строя, на основе к-рого возникла мелкая общинная единица — улус, объединяющая у добайкальских Б. членов «большой семьи», связанных тесным родством и общими хозяйственными интересами; в Забайкальи такая община включает иногда несколько десятков и даже сотен юрт, имеющих общие пастбища, покосы и загоны для скота. Родовой строй дал начало и поддерживает среди Б. старинные общинные институты и обычаи: обычное право, общественное жертвоприношение у шаманистов, религиозные празднества у ламаитов, общественные облавы (зегете-аба) для защиты скота от волков. Господством родового строя объясняется и приниженное положение замужней женщины, взятой из чужого рода и потому недопускаемой к участию в общественных жертвоприношениях. До революции 1917 родовой строй среди Б. господствовал повсеместно и всемерно поддерживался царским правительством (по уставу Сперанского 1822, на родовом строе утверждалась вся общественная жизнь Б., управление и суд). Численное разрастание родов и ослабление родственных связей, в особенности же — социальная дифференциация, усилившаяся за последние годы, быстро ведут к распадению родового строя. Браки среди Б. заключались очень рано, в 14—16 лет; обязательная уплата дорогого калыма (20—100 голов скота) принуждает бедные семьи обмениваться девушками — брат невесты женится на сестре жениха. Строго воспрещенные обычаем браки в пределах одного рода в наст. время не только допускаются (в 4-м колене), но и считаются весьма желательными, как обеспечивающие невесте хорошее обращение в родственной семье. На женщинах у бурят лежит все бремя домашнего хозяйства, а у бурят-земледельцев на долю женщин, когда мужчина отправляется в извоз, выпадают и тяжелые полевые работы. Допускается многоженство, особенно в случае отсутствия детей от первой жены.
Древнейшим национальным верованием Б. было шаманство (см.), сохранившееся поныне среди большинства населения добайкальских Б. Православие энергично насаждалось царской администрацией; еще в 17 в. была учреждена православная миссия и энергично применялось массовое насильственное крещение. Однако, православие успеха не имело. Напротив, у забайкальских Б. шаманизм встретил в конце 17 и начале 18 вв. сильного противника в лице буддизма (ламаизма), проникшего сюда из Монголии и быстро распространившегося. В целях ослабления зависимости Б. ламаитов от ламаитской иерархии Монголии и Тибета, а также контроля над деятельностью ламаитского духовенства, рус. правительством была учреждена в 1764 должность главы ламаитской церкви Б. с титулом Бандида-Хамбо-Ламы. Ламаитскими центрами Б. являются храмы-монастыри (дацаны), число к-рых в 1853 было ограничено 34-мя. Самым известным является Гусиноозерский близ города Селенгинска. При дацанах состоят ламы с послушниками и учениками, число к-рых при царизме достигало 10 т. ч. Ламы являлись почти единственными обладателями национальной монгольской и тибетской грамотности и учености, и дацаны, за отсутствием достаточного количества светских школ, становились рассадниками просвещения и своего рода очагами национальной культуры в период борьбы Б. с царизмом. С 1918—19 ламаитское духовенство Б. переживает кризис, вследствие растущего социального расслоения среди лам (на богатых и бедных) и лишения лам избирательных прав со времени укрепления в Бурятии Советской власти.
Происхождение Б. остается еще в точности невыясненным: одна группа исторических преданий, более древняя, говорит об единстве происхождения трех основных ветвей монгольской народности: Б., монголов и ойрат, другая, позднейшая, говорит о единстве происхождения лишь племен и родов, составляющих бурятский народ, выводя их от трех сыновей общего родоначальника — Баргу-Батора. Не подлежит сомнению, что Б., за исключением небольшой части, вышедшей из Монголии в 16 и 18 вв., были давнишними обитателями значительной доли занимаемой и поныне территории. В событиях эпохи Чингисхана и позднейших, происходивших в Монголии, Б. принимали мало участия вследствие географической изолированности, а впоследствии и вплоть до новейшего времени, постоянные смуты в Монголии препятствовали Б. иметь более тесное общение с монголами. Территориальная передвижка Б., живших раньше далее на В. вплоть до хребта Большого Хингана, где поныне живут ближайшие единоплеменники хоринских Б. — т. н. баргуты, имела ближайшей причиной переход Б. от звероловства и рыболовства к скотоводству. Изменение хозяйственных форм, расширившее район пользования земельными пространствами и пробуждавшее активность скотоводческого населения, направило движение Б. по линии наименьшего сопротивления — в сторону Байкальского оз. и вокруг этого последнего. К началу 17 в. Б. продвинулись уже до р. Енисея. Это было время наибольшего территориального распространения Б. и их хозяйственного процветания, т. к. Б. превращали в своих данников или поглощали местные тюркские и тунгузские народности палеазиатов и даже якутов. В начале же 17 в. Б. встретились с русскими, к-рыми были основаны в 1618 — Енисейский, в 1628 — Красноярский остроги — опорные пункты дальнейшего наступления русских на В., и тотчас же было приступлено к подчинению и объясачиванию Б. Не имея ни «огненного боя» (огнестрельного оружия), ни «крепких мест», ни сильных владетелей, Б. не могли оказать русским массового сопротивления; отдельные разрозненные попытки к сопротивлению рассматривались русскими как «восстания» и жестоко подавлялись. К концу 17 в. сеть острогов целиком опутала Б. и окончательно лишила их самостоятельности. Б. пытались бежать от русских насилий в Монголию в 1654—55 и 1658, но были вынуждены из-за монгольских смут вернуться обратно в 1675 и позже. Следом за ними, в бурятские земли шли монголы, к-рым Б. платили дань (ясак). Спор из-за Б. — ясашных людей — между русскими и монголами вызывал присылку из Монголии посольства в Иркутск и военных экспедиций, осаждавших в 1685 Селенгинский, Нерчинский, Верхнеудинский и Тункинский остроги. Только подчинение монголов в 1688 Китаю при манчжурской династии и заключение Нерчинского договора между Россией и Китаем прекратили эту вооруженную борьбу. Рус. культура и новые хозяйственные формы довольно глубоко затрагивали жизненный строй Б., и под натиском их Б. стали переходить к земледелию и оседлости. Прежнее общинное скотоводство начало вырождаться в особый вид эксплоатации со стороны Б. — богатеев, владевших излишками скота, по отношению к беднякам, не имевшим его вовсе. Растущее число Б. — купцов, чиновников, лиц свободных профессий, вносило еще бо́льшую социальную дифференциацию в среду бурят. Вместе с тем, все резче обособлялся от остального населения и выдвигался на господствующее положение верхний слой населения в лице старшин (зайсаны, шуленги, дарги, засулы), через к-рый рус. администрация с самого начала старалась действовать на широкую массу населения, предоставляя ему преимущественные права и одаряя его различными знаками отличия. В последние годы старого режима политика царского правительства была направлена в сторону ограничения национального самоуправления Б. По уставу 1822, высшей административной единицей еще являлись степные думы, как орган бурятского самоуправления, но в 1901—03, в период наиболее активного проведения политики русификации Б., был введен институт крестьянских и инородческих начальников, а вместо степных дум учреждены, по территориальному признаку, инородческие управы и волостные управления и суды, разбиравшие только гражданские и более мелкие уголовные дела. Еще раньше были установлены вероисповедные ограничения с утверждением в 1853 «положения о ламаитском духовенстве». Репрессивная политика царского правительства вызвала рост среди Б. национального самосознания, выдвинув из их среды ряд выдающихся деятелей (Дорджи Банзаров, Галсан Гомбоев, Хангалов, Агван Доджиев, в новейшее время — Богданов), при чем добайкальские Б. дали, преимущественно, практиков — общественно-политических деятелей, а забайкальские Б. — ученых как в сфере монголо-тибетской, так и европейской науки. После свержения самодержавия Б. вступили на путь ярко-выраженного национального движения — в целях культурного и политического самоопределения. Гражданская война вызвала, с одной стороны, стихийную эмиграцию Б. в Халху и Баргу, где из Б. образовались целые административные группы (сумуны), а с другой — попытки к установлению со стороны реакционных сил (белых армий Семенова и Унгерна, светской и церковной верхушки бурятского населения) теократической монархии и даже к восстановлению единой монгольской империи, со включением в ее состав также бурят. Победа революции в Забайкальи и вытеснение Семенова на Дальний Восток, а Унгерна в Монголию (где начавшаяся смута заставила ранее выселившихся туда Б. возвращаться обратно на родину), создав в 1922 Бурято-Монгольскую автономную область и в 1923 Бурято-Монгольскую АССР, обеспечили бурятскому народу свободу нац. самоопределения.
Лит.: Талько-Гринцевич, Ю., К антропологии Монголии и Забайкалья, М., 1902; Поротов, М. Т., К антропологии бурят (буряты-аларцы), СПБ, 1895; Шендриковский, И. М., Материалы к антропологии бурят, СПБ, 1894; Потанина, А., Буряты. Этнографический очерк, 1891; Осокин, Г. Н., На границах Монголии, СПБ, 1906; Серебренников, И. И., Буряты, их хоз. быт и землепользование, Верхнеудинск, 1926; Хангалов, М., Свадебные обряды, обычаи, поверья и предания бурят Унгинского инородческого ведомства Балаганского округа, «Этнографическое Обозрение», М., № 1, 1898; Потанина, А., Рассказы о бурятах, их вере и обычаях, М., 1905; Клеменц, Д. и Хангалов, М., Общественные охоты у северных бурят, «Материалы по этногр. России», т. I, СПБ, 1910; Кириллов, Дацаны в Забайкалье, «Записки Приам. Отд. Геогр. Об-ва», т. 1, в. 4, Хабаровск, 1896; Петри, Далекое прошлое Бурятского края, 1922; Турунов, А., Прошлое бурято-монгольской народности, Иркутск, 1922; Богданов, М. Н., Очерки истории бурято-монгольского народа, под ред. проф. Козьмина и с доп. ст. Барадина и Козьмина и библ, указ., Верхнеудинск, 1926; Казаринов, П. К., О библиографии бурято-монгол и их края, Иркутск, 1926.
