|
Элегия 1
Санна Юнг (перевод)
Кто-то богатства себе собирает червоные груды,
Много присвоив себе пашенных славных земель.
Бодрствует он неустанно: враждебных соседей страшится,
Ночи проводит без сна, в море завидя суда.
К жизни спокойной и мирной меня моя бедность склонила.
Пусть неустанно огонь светит в моем очаге!
Сам я, сельчанин, как время придет, позабочусь о саде,
И винограда лозу спорой рукой подвяжу.
Не обмани же, надежда, пошли урожай мне отменный:
Горы душистых плодов, полную бочку вина.
Чту я бессмертных: я камню, затерянному на скрещенье
Сельских дорог[1], поднесу мною сплетенный венок.
Мал ли, велик урожай, что мне год уходящий подарит -
Жертву от плода земли богу прилежно воздам.
Светловолосая пашен хозяйка, Церера, прими же
Наш из колосьев венец в храме твоем на врата.
И побагренного стража, Приапа[2], я ставлю меж яблонь:
Пусть охраняет от птиц плодообильный мой сад.
Лары[3], хранители этой, когда-то богатой, а ныне
Уж истощенной земли, наши примите дары!
Телку, огромного стада жемчужину, резали в жертву
Прадеды. Ныне овцу с тощих берите земель!
Будет овца нашей жертвой под возгласы сельского люда:
“Дайте побольше с полей! Дайте побольше с лозы!”
Так-то хотел бы я жить, и, спокойно довольствуясь малым,
Не поднимать больше пыль долгого к славе пути.
Песьей звезды[4] тяжкий зной под прохладной древесною тенью
Я бы хотел избегать рядом с журчащим ручьем.
И помогать при закланье придерживать скот мне не стыдно,
Как и не стыдно быков мне самому погонять.
Также бесчестья не вижу я в том, что ягненка-сиротку
Или козленка, найдя, сам я домой отнесу.
Волки и воры! Не троньте вы нашу худую корову!
С тучного стада вам впрок долю свою получать.
Каждой весной воздаем молоком добродушной богине,
Палес-пастушке мы шлем каплю с удоя скота.
Боги, за трапезу с нами садитесь, не брезгуйте жертвой,
Не презирайте наш стол, грубый из глины прибор!
Точно такие, из глины, сосуды служили когда-то
Пращуру, что сотворил первый из грязи кувшин!
Я не алкаю, однако, былых урожаев дедовских,
Как не алкаю богатств, нажитых в нашем роду.
Малая толика – вдоволь тому, кто о ложе лишь мыслит.
Членам уставшим простой высшая радость топчан!
Что за блаженство, лежать и внимать, как беснуются ветры,
К нежному стану прильнув милой хозяйки своей!
Или зимой, когда ветер ненастье приносит, и воды
Льет ледяные, заснуть под услаждающий шум!
Вот моё счастье. Богатство же пусть будет жребий
Тех, кто в походе снесёт гнев разъяренный стихий.
Пусть сгинет злато и горы несметных сокровищ, коль слёзы
Девице должно пролить, нас провожая в поход!
Море и сушу тебе покорить надлежит, о Мессала[5],
Чтобы добытым добром свой изукрасить очаг.
Я же, сраженный красавицей, к дому прикованный цепью,
Стражем надежным сижу прочно у наших ворот.
Пусть же зовут меня, Делия, к делу негодным ленивцем,
Счастлив я рядом с тобой, что мне хула и хвала?
Лишь бы глядеть на тебя, когда час мой последний настанет,
Лишь бы тебя мне держать в слабых объятьях моих!
Знаю: когда ты меня возведешь на костер, как на ложе,
Сдобришь обильной слезой ласки прощальную дань!
Будешь рыдать ты, я знаю, ведь грудь твоя не из железа
И не холодный гранит нежное сердце твоё.
Юноша слез удержать, провожая меня, не сумеет,
И возвратится в слезах дева домой с похорон.
Но не терзай моих духов, не рви ты волос своих пышных,
И по ланитам себя в горе безумном не бей.
Ныне еще нам позволено слиться в объятьи любовном!
Скоро пожалует смерть под покрывалом из тьмы.
Старость бессильная прежде подступит неслышно. Сединам
Не подобают слова, как и деянья, любви.
Ну а пока мы с Венерой дружны, нам пристало красавиц
Сон беспокоить ночной, из-за любви враждовать.
В этом я воин примерный. Знамена и ратные трубы!
Прочь от меня, ваш удел – алчную кровь проливать
Вместе с дождем золотым. Я ж, на куче плодов восседая,
Злата не знаю ярма, глада не знаю нужды.
|
|
Elegia 1
Albius Tibullus
Divitias alius fulvo sibi congerat auro
Et teneat culti iugera multa soli,
Quem labor adsiduus vicino terreat hoste,
Martia cui somnos classica pulsa fugent:
5 Me mea paupertas vita traducat inerti,
Dum meus adsiduo luceat igne focus.
Ipse seram teneras maturo tempore vites
Rusticus et facili grandia poma manu;
Nec spes destituat, sed frugum semper acervos
10 Praebeat et pleno pinguia musta lacu.
Nam veneror, seu stipes habet desertus in agris
Seu vetus in trivio florida serta lapis,
Et quodcumque mihi pomum novus educat annus,
Libatum agricolae ponitur ante deo.
15 Flava Ceres, tibi sit nostro de rure corona
Spicea, quae templi pendeat ante fores,
Pomosisque ruber custos ponatur in hortis,
Terreat ut saeva falce Priapus aves.
Vos quoque, felicis quondam, nunc pauperis agri
20 Custodes, fertis munera vestra, Lares.
Tunc vitula innumeros lustrabat caesa iuvencos,
Nunc agna exigui est hostia parva soli.
Agna cadet vobis, quam circum rustica pubes
Clamet 'io messes et bona vina date'.
25 Iam modo iam possim contentus vivere parvo
Nec semper longae deditus esse viae,
Sed Canis aestivos ortus vitare sub umbra
Arboris ad rivos praetereuntis aquae.
Nec tamen interdum pudeat tenuisse bidentem
30 Aut stimulo tardos increpuisse boves,
Non agnamve sinu pigeat fetumve capellae
Desertum oblita matre referre domum.
At vos exiguo pecori, furesque lupique,
Parcite: de magno est praeda petenda grege.
35 Hic ego pastoremque meum lustrare quotannis
Et placidam soleo spargere lacte Palem.
Adsitis, divi, neu vos e paupere mensa
Dona nec e puris spernite fictilibus.
Fictilia antiquus primum sibi fecit agrestis
40 Pocula, de facili conposuitque luto. 40
Non ego divitias patrum fructusque requiro,
Quos tulit antiquo condita messis avo:
Parva seges satis est, satis requiescere lecto
Si licet et solito membra levare toro.
45 Quam iuvat inmites ventos audire cubantem
Et dominam tenero continuisse sinu
Aut, gelidas hibernus aquas cum fuderit Auster,
Securum somnos igne iuvante sequi.
Hoc mihi contingat. Sit dives iure, furorem
50 Qui maris et tristes ferre potest pluvias.
O quantum est auri pereat potiusque smaragdi,
Quam fleat ob nostras ulla puella vias.
Te bellare decet terra, Messalla, marique,
Ut domus hostiles praeferat exuvias;
55 Me retinent vinctum formosae vincla puellae,
Et sedeo duras ianitor ante fores.
Non ego laudari curo, mea Delia; tecum
Dum modo sim, quaeso segnis inersque vocer.
Te spectem, suprema mihi cum venerit hora,
60 Te teneam moriens deficiente manu.
Flebis et arsuro positum me, Delia, lecto,
Tristibus et lacrimis oscula mixta dabis.
Flebis: non tua sunt duro praecordia ferro
Vincta, neque in tenero stat tibi corde silex.
65 Illo non iuvenis poterit de funere quisquam
Lumina, non virgo, sicca referre domum.
Tu manes ne laede meos, sed parce solutis
Crinibus et teneris, Delia, parce genis.
Interea, dum fata sinunt, iungamus amores:
70 Iam veniet tenebris Mors adoperta caput,
Iam subrepet iners aetas, nec amare decebit,
Dicere nec cano blanditias capite.
Nunc levis est tractanda Venus, dum frangere postes
Non pudet et rixas inseruisse iuvat.
75 Hic ego dux milesque bonus: vos, signa tubaeque,
Ite procul, cupidis volnera ferte viris,
Ferte et opes: ego conposito securus acervo
Despiciam dites despiciamque famem.
|
|
