XII. Слава
Слава! её я узрел вчера в непреложности и на иное что, пусть так назовут, не взгляну.
Сотни афиш, помрачением смысла, впивая слепо золото дней, бежали прочь, как во все концы города, с глаз моих, пока влекомый в такт рельсам по горизонту их взгляд не заполнила гордость, которую пуща необъяснимо внушает, близясь в свой час торжества.
Таким диссонансом в минуту восторженности крик исказил это имя, знакомое по череде угасающих поздно вершин, — Фонтенбло, что кулак мой, хоть вдребезги окно купе, готов был докучного схватить за горло: Молчи! Вчуже воплем не поминай у вагонов явившуюся мне здесь мысленно тень, где захлопали дверцы, извергнув вездесущих туристов, на уравнительном и вдохновенном ветру. Мнимая нега нарядных рощ навевает вокруг некий странный дух иллюзорности — что я, отвечаешь ты? — мол, столицу они покинули твоей, ни путники, ради платформы, о добрый служака и по долгу крикун, от кого я, ведь не присвоил восторга, какой, в силу щедрот государственных и природных, отпущен для всех, жду единственно и лишь на время молчания, покамест уйду от посланников города к блаженной, туда, истоме листвы, где слишком она цепенеет, чтобы не разметало её с ненастьем по воздуху; на́ вот, и без посягательств на твою неподкупность, держи — монета.
Равнодушным мундиром подозванный к на коему барьеру, я бессловесно, вместо неправедного металла, вручаю билет.
Поневоле, впрочем, только и видя, что тянущийся бесследно асфальт, ибо ещё не могу повeрить, что в этот на диво пышный октябрь среди миллиона столичных жизней, убожеством сплошь громоздящих ту безмерную скуку, чьё наваждение здесь по свистку из тумана развеется, ни один не почуял, бежавший украдкой, кроме меня, сколько нынче их, горьких и лучезарных рыданий, намёком, как с веток, струящихся зыбко прочь от превратностей, — сущий трепет и то, что наводит на мысль об осени под небесами.
Ни души — и, сомнениями покинут, словно руки несут и жребий тайного великолепия, слишком бесценный, чтобы раскрылся трофей! но не тотчас решившись в дневное сумерничание бессмертных стволов, исходящее некой из сверхчеловеческих гордостей (так не нужно ли им подтверждения?), проникнуть и переступить тот порог, где факелы, вышней стражей, испепеляют грёзы, предшествующие их блеску, откуда в пурпуре туч отразится вселенское, стоит ему войти, освящение царственного пришельца, — я подождал, чтобы стать им, покуда неспешно, снова движимый привычным ходом, в очертаниях детской химеры, уносящей куда-то людей, не растворился поезд, который оставил тут меня одного.
1886
Примечания
- ↑ 12 стихотворений в прозе Малларме были впервые объединены в сборнике «Страницы», опубл. 1891.
- ↑ Перевод Вадима Марковича Козового публикуется здесь с разрешения вдовы В. M. Козового Ирины Ивановны Емельяновой. Впервые опубл.: «Бертран А. Гаспар из тьмы»: Наука; М.; 1981.
