Иерусалим. Эманация Гиганта Альбиона (Блейк)/28

← Лист 27

Иерусалим. Эманация Гиганта Альбиона (Уильям Блейк (1757—1827), пер. Д. Смирнов-Садовский (р. 1948)) Лист 28.

Лист 29 →

Язык оригинала: английский. Название в оригинале: Plate 28. — Дата создания: ок. 1804—1820 (перевод).

Лист 28

Plate 28

Jerusalem The Emanation of The Giant Albion, copy E, object 28 (Bentley 5, Erdman 28, Keynes 28)

Иерусалим. Гл: 2. Любой узор и все плоды искусства и любви В Саду Эдемском и повсюду на холмах златистых, Став памятью о ревности, и зависти проклятьем, – Всё стало злом, а Альбион – судьёй и палачом. 5И глас вознёс из тайного укрытья Альбион: «Преступны все узоры эти, рождены они Любовью, дружбой и чудовищным кровосмешеньем, Внушая смертный ужас, если пристальней взглянуть: Холмы, долины – мерзкие свидетели Греха, 10Я сжал их в твёрдые неколебимые утёсы, Всё обрело основу, стала истина бесспорной: Да будет Человек от Человека отделён!» Снег вихрем вкруг него носился, чресла леденели, И в Тайберне из-под его пяты взошёл росток, 15Став Древом Смерти названным Моралью и Законом Создателя, что в Хаосе от Человека скрыт. Раздался Альбиона стон под хладной сенью древа, Нагнулись ветви до земли и вновь пустили корни, Став дикой чащей, бесконечным лабиринтом горя.

Jerusalem. Chap: 2. Every ornament of perfection, and every labour of love, In all the Garden of Eden, & in all the golden mountains Was become an envied horror, and a remembrance of jealousy: And every Act a Crime, and Albion the punisher & judge. 5And Albion spoke from his secret seat and said All these ornaments are crimes, they are made by the labours Of loves: of unnatural consanguinities and friendships Horrid to think of when enquired deeply into; and all These hills & valleys are accursed witnesses of Sin 10I therefore condense them into solid rocks, stedfast! A foundation and certainty and demonstrative truth: That Man be separate from Man, & here I plant my seat. Cold snows drifted around him: ice coverd his loins around He sat by Tyburns brook, and underneath his heel, shot up! 15A deadly Tree, he nam'd it Moral Virtue, and the Law Of God who dwells in Chaos hidden from the human sight. The Tree spread over him its cold shadows, (Albion groand) They bent down, they felt the earth and again enrooting Shot into many a Tree! an endless labyrinth of woe!

Прозаический (дословный) перевод

Иерусалим. Гл: 2. Каждый совершенный орнамент и каждый труд исполненный любви Повсюду в Эдемском саду и на золотых горах Превратились в полный зависти ужас и напоминание о ревности: И каждое деяние стало преступлением, а Альбион карателем и судьёй. 5И Альбион говорил из своего тайного места и сказал Все эти орнаменты являются преступлениями, они продукты Любви: неестественного кровосмешения и дружбы Ужасно думать о них, если глубоко в них вглядеться, и все Эти холмы и долины — проклятые свидетели греха 10 Поэтому я их сжал их в твердые скалы, неколебимые! Основание и определенность, и убедительная истина: Человек будет отделён от человека, и на этом я стою. Холодный снег носился вихрем вокруг него: лед покрывал чресла его Он сидел у ручья в Тайберне, а из под его пяты вырастало! 15Древо Смерти, он назвал его Моральным Достоинством, и Законом Бога, который пребывал в Хаосе, сокрытый от человеческого взора. Древо распространило над ним свою хладную сень, (Альбион застонал) Ветви нагнулись, они почувствовали землю и снова пустили корни Превратившись во множество деревьев! бесконечный лабиринт горя!

Примечания

Ссылки

• www.blakearchive.org Электронный текст из издания Эрдмана

© Д. Смирнов-Садовский. Перевод. Комментарии.