VI. Социалистическое движение в Польше до Мировой войны. Стачечное движение и профессиональная организация в Польше имеют довольно старую традицию, восходящую еще к концу XVIII в. Имеются и корни утопического социализма (Ворцелль и соц. группы в эмиграции после восстания 1830/31 г.). Однако, о массовом рабочем движении можно говорить лишь в 70-х годах, когда в Польше, прожде всего в русской, стали возникать болое крупные промышленные центры. Наблюдавшийся некоторый политический подъем следует приписать в значительной степени влиянию тогдашнего политического оживления в России. Но польское революционное движение, благодаря более промышленному характеру края и отсутствию народнических традиций, с самого начала ищет образцов на Западе и быстро усваивает себе марксистскую идеологию. Если социалистические кружки 1876 г. состоят еще из студентов, то уже в 1877 г. Варынский {см.) создает рабочие кружки. Партия «Пролетариат», основанная около 1880 г., резко порывает с традициями шляхетского патриотизма и сразу становится на интернациональную почву. Она вначале даже недооценивает значения национальных различий и стремится к общей программе и общей организации для пролетариев всего мира. Но уже в 1881 г. мы видим в этом отношении поворот, и Варынский в „Пшедсвите“ в „Программе галицийских рабочих“ развивает с полной ясностью необходимость не только борьбы за социализм, но и политической борьбы за программу-минимум. Он отвергает лозунг независимой Польши уже не потому, что идея патриотизма противоречит идее социализма (как рассуждал Длуский и др.), а потому, что конкретные условия политической борьбы пролетариата разных частей Польши требуют общей организации и, след., общей программы с пролетариатом государств, разделивших Польшу. Самую зрелую формулировку этих принципов дает воззвание к русским социалистам от ноября 1883 г. Оно обращено к народовольцам и становится на почву террора, но одновременно подчеркивает необходимость массовой борьбы, завоевания политической свободы и создания в пределах росс. государства одной общей социалистической партии. Совершенно классовой была и тактика партии. „Пролетариат“ проявил способность как мобилизовать широкие массы, так и организовать их для длительной борьбы за свои интересы (кассы сопротивления). Однако, союз с „Нар. Волей“ толкал партию на путь террора, чему способствовало и падение волны рабочего движения после кульминационной точки 1883 г. (жирардовская забастовка). После процесса 1886 г., окончившегося казнью 4 человок, для партии наступает период упадка. Еще раньше развалилась отколовшаяся от партии группа экономистов („Солидарность").
К концу 80-ых годов возникает „Союз польских рабочих" (1889—1891), организация массовая, но с неясной политической идеологией и с некоторыми пережитками экономизма. Более высокой ступенью развития является социал-демократия Польши. Ее возникновение является в значительной степени следствием грандиозного выступления рабочих масс (майская забастовка 100.000 лодзинских рабочих в 1892 г.; см. выше, ст. 686). Но одновременно борьба пролетариата вызывает и пробуждение интеллигентского радикализма. В 1892 г. возникает и Польская соц. партия (ППС). В 1895 — 86 г. г. СДП, разгромленная арестами, перестает существовать, но ППС, благодаря своим все растущим интеллигентским кадрам, оправляется после каждого разгрома и завоевывает влияние в рабочих массах. Когда оживление рабочего движения в начале 1900-х годов вызывает воссоздание с-.д.-тии (конец 1899 и начало 1900 г.) ужо как с.-д. Польши и Литвы (после соединения с Союзом литовских рабочих), ей приходится завоевывать себе почву вновь.
Одновременно развивавшееся социалистическое движение в других частях Польши постепенно попадает под влияние мелкобуржуазного социал-патриотизма. В Галиции движение до 1890 г. преследовалось и могло развиваться лишь подпольным путем. В марте 1890 г. возникает во Львове соц. орган „Работник“, а затем организуется сначала рабочая, а затем соц.-демократическая партия. Развитие движения вширь сопровождается вместе с тем постепенной потерей им первоначального боевого и классового характера и ростом оппортунистических и националистических настроений. Этому способствовал мелко-промышленный и аграрный характер страны, слабость пролетарской базы. В погоне за скорыми успехами партия начинает приспособляться к ннтересам непролетарских классов. Эта тенденция еще более усиливается с момента расширения в 1897 г. избирательного права, давшего партии возможность завоевывать мандаты. Партия сходит на рельсы национализма тем легче, что и другие части австрийской с.-д.-тии в разных темпах скатывались на тот же путь. Партийный съезд галицийских с.-д. в 1904 г. принимает резолюцию о прямом сотрудничестве с ППС русской Польши.
В том же направлении идет развитие в прусской Польше, где, правда, в Силезии имеется сильная пролетарская база, но где низкий культурный уровень пролетариата и бешеная национальная борьба, вызванная национальным гнетом прусского правительства, не благоприятствовали развитию классового с.-д. движения. Основанная в 1893 г. ППС прусской Польши составляет, правда, интегральную часть общегерманской с.-д.-тии, но идеологически она скоро переходит на путь национализма. Начавшиеся на этой почве конфликты с германской партией ведут, в конце концов в 1901 г. к отколу ППС от партии и к ее полному подчинению лидерам ППС русской Польши.
Между тем, в русской Польше в рабочем движении назревают условия для возрождения соц.-демократического течения. Роза Люксембург и др. создают с.-д. теорию. Отклонение соц.-патриотических лозунгов уже не мотивируется, как у Варынского, только необходимостью общей борьбы с русским пролетариатом Р. Люксембург дает, прежде всего, в книге „Промышленное развитие Польши“ глубокий анализ развития капитализма в Польше. Она доказывает, что так как капитализм развился в Польше на почве государственного слияния с Россией и на основе российских рынков, то и классовая борьба польского пролетариата не может развить из себя тенденций к распадению того же государства, и попытки толкнуть движение на путь борьбы за независимость являются реакционной утопией, способной лишь ослабить и расколоть рабочее движение. Восстановление независимой Польши возможно лишь на почве международных военных потрясений, которые, однако, не могут служить исходной точкой для пролетарской программы. Эти взгляды Р. Люксембург вели ее к неправильным выводам (правильно раскритикованным Лениным), поскольку она обобщала их и провозглашала принципиальную недопустимость для пролетариата поддержки в каких бы то ни было условиях права наций на самоопределение. Но выводы Р. Люксембург и с.-д. Польши и Литвы для данных конкретных отношений в Польше подтверждены были развитием событий. Уже в первый период русско-японской войны, когда ППС пыталась возобновить повстанческие попытки, оказалось, что рабочие остаются равнодушными к соц.-патриотическим лозунгам и проявляют растущую тягу к с.-демократии. Революционный же взрыв 1905 г. проявил стихийную солидарность польских масс с русской революцией с такой силой, что ППС просто не посмела выступить с лозунгом независимой Польши и стала лавировать (лозунгами федерации и т. п.), чтобы не потерять контакта с массой. (Об участии польского рабочего класса, в революции 1905 г. см. выше, ст. 688/90). Развитие ППС в сторону террористического авантюризма было совершенно естественным следствием этого отчуждения ППС от рабочих, среди которых стало стремительно расти влияние с.-д. В результате в ППС возникло такое противоречие между пролетарскими низами и мелкобуржуазными верхами, что к концу 1906 г. дело дошло до раскола (см. выше, ст. 690). Однако, так как революционная волна уже спадала, то развитие так наз. левицы ППС в сторону с.-демократии остановилось на полдороге. Отказавшись под давлением масс от соц.-патриотических лозунгов, левица в лице своих верхов стала партией типического приспособленства и перешла, по существу, на почву русского меньшевизма, хотя организационное сближение их не могло состояться, пока существовала формально единая РСДРП. Борьба с.-д. Польши и Литвы с левицей ППС шла с тех пор параллельно борьбе между большевиками и меньшевиками в России: все основные разногласия были те же. ППС правица (так наз. револ. фракция), оказавшаяся отрезанной от рабочих масс, стала на многие годы группой террористов и организаторов экспроприаций.
Однако, последовавшее к концу контрреволюционного периода обострение центробежных тенденций в РСДРП нашло отражение и в с.-д. Польши н Литвы. ЦК польской партии, боясь раскола, стал все более склоняться к примиренческой позиции. Эти примиренческие тенденции не находили отклика в низах партии, требовавших солидарности с большевиками: раскол в РСДРП повел, в результате, и к расколу в с.-д. Польши и Литвы. Варшавская организация, а затем и части некоторых провинциальных организаций откололись от партии и сблизились с ЦК большевиков. В то время как в дальнейшем провалы привели к ликвидации оппозиционных организаций в провинции, варшавская организация осталась в руках оппозиции и в целом ряде кампаний (выборы в IV Гос. думу, страховая кампания и т.п.) шла сообща с большевиками. Та часть с.-д. Польши и Литвы, которая осталась с ее ЦК, продолжала, ожесточенно борясь с оппозицией,сохранять в русских делах примиренческую позицию, и далее по отношению к ловице ППС выдвинула вопрос об объединении. Последняя же, сблизившись на августовской конференции 1912 г. с русскими меньшевиками, образовала в Польше постоянный меньшевистский блок с еврейским Бундом.
Война привела, с одной стороны, к резкому размежеванию с социал-патриотами, с другой — к единому фронту социалистических организаций. ППС уже давно готовилась к войне на стороне центральных держав и развивала военную агитацию. В этом ей помогали ППСД Галиции и ППС прусской Польши. Возвращение последней из этих партий в 1906 г. в лоно германской с.-д-тии отнюдь не помешало ей становиться во все большой степени социал-империалистической партией, так же, как галицийская ППСД отнюдь не была стеснена в таком же развитии своей принадлежностью к австрийской соц.-демократии. Галицийские социалисты организовывали сообща с ППС под руководством Пилсудского стрелецкие дружины, которым суждено было стать ядром легионов во время войны. С момента начала военных действий „социалисты" отдали себя вполне на службу австро-германского союза. Однако, если в Галиции и в прусской Польше они не нашли в рядах рабочего класса серьезного сопротивления, то в русской Польше им, наоборот, не удалось увлечь за собой рабочий класс.
