ОДИННАДЦАТИСЛО́ЖНИК — одна из наиболее употребительных и устойчивых форм стиха в русской т. н. силлабической поэзии 17 и 18 вв. — строка из 11 слогов с паузной цезурой после пятого слога. Общепринятое мнение гласит, что О., равно как и другие формы т. н. силлабического стиха, не имеет стопного, метрического строения и только рифма придает ему вид стиха. Это неверно: О. вышел из русской народной поэзии и является стопной формой стиха. Его ритмическая структура является вариантом двойного шестидольника первого, с контрольным рядом |⌣́ ⌣ ⌣ ⌣ |⌣́ ⌣ ||⌣́ ⌣ ⌣ ⌣ |⌣́ ⌣ |. Полносложный стих шестидольника звучит так:
| Как во поле, | поле, || в широком раз|долье |
| Стоял тут са|дочек, || не мал, не ве|личек. |
| Во том во са|дочке || стояли три | древа, |
| Стояли три | древа || зелены, куд|рявы. |
Одиннадцатисложный вариант этого размера у виршевиков заключается в том, что в конце первого полустишия допускалась паузная цезура, уменьшавшая в стихе количество слогов до одиннадцати, т. е.:
12-сложник: |⌣́ ⌣ ⌣ ⌣ |⌣́ ⌣ ||⌣́ ⌣ ⌣ ⌣ |⌣́ ⌣ |
11-сложник: |⌣́ ⌣ ⌣ ⌣ |⌣́ /\|⌣́ ⌣ ⌣ ⌣ |⌣́ ⌣ |
Если под эту меру написаны стихи, то О. будет звучать так (в третьей строке допущена ритмическая инверсия):
| Ой стоги, сто|ги, /\ || на лугу ши|роком, |
| Вас не пере|честь, /\ || не окинуть | оком! |
| Ой, стоги, сто|ги /\ || в зеленом бо|лоте, |
| Стоя на ча|сах, /\ || что вы стере|жете? |
(А. К. Толстой)
Стих А. Толстого служит прекрасной метрической моделью для понимания ритмической структуры О. русских виршевиков: О. есть паузированный вариант двенадцатидольника, вернее сдвоенного шестидольника первого. Если обратиться к стихам самих виршевиков, то мы увидим, что их двенадцатисложники и О. подконтрольны одной и той же мере. Возьмем примеры из Симеона Полоцкого, из его книги «Рифмологион»; вот беспаузный двенадцатисложник слова, подпадающие под ритмическую инверсию, выделены):
| Да благосло|вит тя || господь от Си|она |
| на высоко|честнем || месте царя | фрона. |
| Да благосло|вит же || венчанную | главу |
| на премноги | лета || соблюдати | здраву. |
А вот одиннадцатисложник Симеона Полоцкого c однодольной паузой в конце первого полустишия, ритм инверсирован:
|По темной но|щи /\ || день светлый бы|вает, |
| солнца луча|ми /\ || всю тьму истреб|ляет. |
| Вся веселят|ся, /\ || егда осве|щенна|
| солнцем быва|ют /\ || преукра|шенна. |
Или у А. Кантемира:
| Тщетную муд|рость /\ || мира вы ос|тавьте, |
| Злы богобор|цы! /\ || обратив кор|мило, |
| Корабль свой | к бре|гу /\ || истины на|правьте, |
| Теченье вы|ше /\ || досель блудно | было. |
(«Противу безбожных»)
| Что дал Гора|ций, /\ || занял у фран|цуза. |
| О, коль собо|ю /\ || бедна моя | муза! |
| Да верна; у|ма /\ || хоть пределы | узки, |
| Что взял по-галь|ски — /\ || заплатил по-|русски. |
(Автоэпиграмма)
Или пример из Кариона Истомина, который отделял полустишия заметным пробелом, отмечая так паузную цезуру:
| Начало а|за /\| писмене долг | знати, |
| Бытность в Ада|ме /\| людей всех смот|ряти. |
| Земля есть в час|тех, /\| в месяцах из|мена, |
| Отроча зрети /\|сладце в смысл оденна. |
(Стихи к букве «А»)
Церковнославянский язык «силлабистов» мало понятен современному читателю, которому, конечно, трудно следить одновременно и за смыслом стиха и за прихотливым инверсированным ритмом. Однако это не мешает нам установить преемственную связь между строем стиха виршевиков и стихом народной поэзии.
