Картинки из частной и общественной жизни (Пригов)

Картинки из частной и общественной жизни автор Дмитрий Александрович Пригов (1940—2007)

Представители красоты... →

Из сборника «1979». Источник: www.kulichki.com © Д. А. Пригов, 1997. © Издание, Издательство Ивана Лимбаха, 1997

Картинки из частной и общественной жизни

1979

Предуведомление

Приятно быть правильно понятым, т. е. в ту меру серьёзности, которую ты приписываешь предмету разговора. К примеру, как: — Ты шутишь? — Нет, я серьезно. — А-а-а… По сему поводу и возникают дополнительные тома к сочинениям, которые иногда становятся основным пафосом остатка жизни. В моем же, скромном, случае, возникают предуведомления, вернее, они делают вид, что они предуведомления, на деле же — они продукт той же последующей страсти быть правильно понятым. Вот так я однажды, в некоторой объяснительной поспешности обозвав себя «советским поэтом», понял, что всякое объяснение обречено быть точкой на том же векторе, который именно и требует объяснения. Объяснив себя «советским поэтом», я получил в ответ иновекторные реакции, соответствующие понятию: советское — значит лучшее, или прямо противоположному.

Теперь, поняв, что надо собственно объяснять, я попытаюсь быть более строгим хотя бы в сфере отграничения терминологии от ненужных ассоциаций. Желая вернуть термину «советский» его историко-географическое значение, решил я обозначить себя как «эсэсэсэровского поэта» (и если при этом опять-таки возникает чисто звуковая ассоциация со словом «эсеровский», то это должно быть отнесено к сходству фонетических основ, породивших эти определения, что само по себе интересная тема, но не моя).

Желая дальше определить себя среди других возможных эсэсэсэровских поэтов, определил я свой стиль как соввитализм. Уже из двух составляющих можно понять, что он имеет отношение к жизни (в данном случае термин «витализм» взят именно для акцентирования некоего всеобщего и всевременного значения понятия жизнь), и к жизни именно советской. Т. е. этот стиль имеет своим предметом феномен, возникающий на пересечении жёсткого верхнего идеологического излучения («верхний» в данном случае чисто условное понятие, принятое в системе философских и социологических учений) и нижнего, поглощающего, пластифицирующего все это в реальную жизнь, слоя жизни природной. Наиболее верное и точное определение этого феномена появилось, кстати, в самое последнее время — «реальный социализм». И если научно-коммунистическое и диссидентское сознание акцентируют своё внимание на понятии социализм, уже в нем самом, в самом заявлении его определяя его реальность или нереальность (т. е. реальность со знаком минус), то мы (в смысле я) отдаём предпочтение определению «реальный социализм» как феномену, коррелятом которого в сфере нашего искусства (т. е. моего) служит соввитализм. Т. е. ещё проще, как Советское Шампанское есть ни шампанское, ни советское, а именно Советское Шампанское.

И ещё, если в плане духовно-экзистенциальном можно вполне не совпадать (даже умышленно) со своим временем, то в плане языково-исторически-бытийном это несовпадение грозит деятелю искусства быть мертвородящим.

Стояли дни весенние Стояли дни весенние Но не сейчас — давно Я был обычный юноша Мечтал я о любви И вот она случилася Но не сейчас — давно И я — давно не юноша Давно не до любви Но снова дни весенние И кажется, спроси — Я снова, снова юноша Спроси меня, спроси! Гамлет, мой миленький дружок Гамлет, мой миленький дружок Что приключилось в королевстве? Убийство, говоришь? — так если Убийство — очень хорошо! Так подними народных масс Непобедимое восстанье Они еще узнают нас! Узнают, что такое — Пригов! Когда сотрем их в порошок И знамя красное воздвигнем Вот так-то, Гамлет, мой дружок — И вся интрига Сижу я в зале ресторанном Сижу я в зале ресторанном Прислуживает человек И думаю, как это странно Ведь я ж советский человек А вот сижу, как в древнем Риме То унеси, подай мне то Как все-таки неистребимо В людях эксплуататорство Вот новое постановленье Вот новое постановленье Об усилении работы Его читает населенье И усиляет те работы Его ничто не удивляет Но усиляя те работы Попутно эти ослабляет И дисгармонью устраняет Между Работой и работой Два скульптора стоят перед стихией Два скульптора стоят перед стихией — В их мастерской вдруг прорвало сортир И жижа ползает между творений Так в верхний мир ворвался нижний мир Меж двух миров, обоим не ровня Они стоят, не по себе им стало — Вот верхний мир сорвётся с пьедестала И их расплющит столкновенье сил Крыса в домике моём Крыса в домике моём Поселилась как хозяйка Что там ночью! — даже днём Ходит, косится свирепо Непонятная внутри Словно страшный бог дикарский Может две их, может три Может там их многобожье Подложу-ка я в ответ Ей отравленное сало Скушает — приму обет Настоящему я Богу Ах ты, гадина такая! Ах ты, гадина такая! — Крысе говорит Мария Бродит вкруг нее с поленом Крыса щерится, на стену Прыгает прыжком опасным Падает, кричит ужасно: Дай уйти! Не то я внуков И детей перекусаю! — Ах ты, гадина! — Мария В череп ей бревно бросает Крыса падает на землю И кричит как поросенок Ах ты, гадина такая! Дети плачут сквозь просонок Крыса плачет умирая Всего за полтора рубля Всего за полтора рубля Проводишь целый день на юге В соседстве ласковой подруги Тоже за полтора рубля В смысле — не стоимость подруги А пребывание на юге Ей стоит полтора рубля А сколько стоит вам подруга — То не зависит уж от юга Малолетняя женщина бродит по пляжу Малолетняя женщина бродит по пляжу В окружении собственных женских частей Только что объявившихся и для куражу То потянется, то пробежится быстрей И не знает она, что вот эти вот части Приведут её скоро бог знает куда А пока они ей — для игры и для счастья И пока ещё даже чуть-чуть для стыда Он в городе, кажется. Мирном Он в городе, кажется. Мирном Ракетный простой офицер В Москву он приехал по делу И здесь полюбил не в пример Но что он в Москве среди мирных И занятых делом людей! Война разве только случится — Тогда он, конечно, герой Словно в Замбии расист Словно в Замбии расист С обагрёнными руками И безумен и рысист Я гонюсь за тараканом Только пользы! — наши дни Сочтены — пора признаться: Где расправимся с одним Там уж трое народятся К событиям в аэропорту им. Дж. Кеннеди 1. На этого бы Годунова На этого бы Годунова Да тот бы старый Годунов! Не в смысле, чтобы Сталин снова А в смысле, чтобы ясность вновь А то разъездились балеты — Мол, какие славные мы здесь! Давно пора бы кончить это Какие есть — такие есть К событиям в аэропорту им. Дж. Кеннеди 2. Людмила Власова, оставив мужа Людмила Власова, оставив мужа К отчизне прилепилась всей душой Отчизна, ясно, что магнит большой Хотя и не всегда удачный Но здесь вопрос совсем иных традиций Иных законов, прав и ремесла Муж — это точка: ясно, где лепиться В отчизне ж разных точек — несть числа Бывает — рабочий, а чистый подлец Бывает — рабочий, а чистый подлец Бывает — художник, а честный, достойный Бывает — член Политбюро, наконец В отдельных поступках не очень достойный Жизнь много сложней чем любой приговор Какими же мерками мерить полезем Когда бы всяк честный был столь же полезен У нас не случился б про то разговор

Данное произведение является собственностью своего правообладателя и представлено здесь исключительно в ознакомительных целях. Если правообладатель не согласен с публикацией, она будет удалена по первому требованию. / This work belongs to its legal owner and presented here for informational purposes only. If the owner does not agree with the publication, it will be removed upon request.