Лист 43 [38]
И видели они: на Альбиона восстают их ядовитые колёса –
Уризен хладный, умудрённый, Лува в жалости и скорби;
Ленивый и угрюмый Тармас, в колебаньях и отчаянии Уртона –
Друг друга жертвы, каждый в заговоре против всех,
Дабы разрушить четверную цельность Альбиона. 5
И видели Америку, закрытую дубами западного побережья,
И Тармаса, что в жертву принесли на мексиканских алтарях.
«Коль будем гневны, Альбион погубит Иерусалим корнями рощ своих,
Коль будем милосердны, мы самих себя погубим на дубах его!
Ужель мы Призраками стали лишь затем, чтоб зреть свою погибель? 10
Бог Альбиона, снизойди, избавь от рощ дубовых Иерусалим!»
Но разъярился Лос: «Зачем стоим мы и трепещем,
К Всевышнему взывая? Разве Бог живёт не в нас самих?
Протянем руку помощи и падшего спасём – ведь нас четыре,
Взирающих на Альбиона низвергающегося в небытие, 15
На мириады сфер небес и ада что переполняют бездну!
В священной похоти, в раздумьи лицемерном пьём мы крики, стоны
Несчастных жертв закона, строя двадцать семь слоёв небесных,
Творим расплывчатые образы – те что противны Богочеловеку –
Единому и всеобъемлющему Образу Вселенной, 20
Чьи контуры исполнены, заботы и любви,
И подлинного милосердия, – тому, кто сохраняет
Навеки каждую мельчайшую черту частицы каждой.
Но здесь: язык речистый скрыт решёткой стиснутых зубов,
А в дружеской улыбке и в расположении открытом 25
Здесь каждый видит западню, во всякой силе – лишь жестокость,
И скоро мифом станут милосердие и дружба –
Нектар духовный сей из вертоградов Божьих
Здесь превращён в отраву, одурь, яд смертельный,
Чтоб осудить его и на закланье Агнца Божьего предать. 30
Охота и война – извечные истоки жизни
Превращены в истоки горькой смерти и прожорливой геенны.
Здесь сердца искренность покрыта панцирем молчанья ледяного.
Копьё, чтоб миру сердце отворить, здесь рёбра сокрушает.
Обман искусный здесь искусство разрушает. Ложная свобода – 35
Свободу душит. Фальшь религии – религию крушит.
В долинах Фегора сражаются Навин и Калеб,
И любящие братья друг на друга восстают,
Рыдает Валаам, никто из женщин не выходит в поле,
Усеянное трупами – не так, как в старину, 40
Когда солдат стоял за правду и врага звал братом:
Боролся он за жизнь – не ради смерти вечной!
Теперь же насмерть он разит, труп падает к ногам – ни мать,
Ни дочь и ни сестра не выйдут, чтоб убитого обнять, –
Смерть Вечная одна в долинах Фегора блуждает. 45
Ужели вы не чада Иерусалим о, англичане,
Рассеянные по земле? Чу, воют по ночам гиганты Альбиона:
‘Мы чуем запах крови англичан на наших алтарях!
На наших мельницах да будут перемолоты они,
Чтоб хлеб испечь для наших братьев – Скофилда и Хэнда!’ 50
Скофилд и Кокс разят моих саксонцев, создавая мир,
В котором человек – враг человека, где стремится каждый
Уйти в небытие в гордыне самости своей,
Где обобщеньем губят все искусства и науки.
О, Бристоль, Бат и вы семнадцать, слушайте меня! 55
Легко кого-то называть благим, великим и при этом
Не замечать мельчайших черт его величья, блага.
Но настоящий друг его лишь тот, кто восхищен мельчайшим.
Где Иерусалим шатры? Где величавые вершины Альбиона? –
Я вижу лишь пещеру скучную, скалу и древо смерти! 60
Я вижу не взаимное прощенье всех грехов, но ямы
С вечно-кипящею смолой – фальшивое богатство Хананеев.
И как озёра жидкого свинца на месте храмов возведённых
Спасителем – передо мной раскинулись миры снегов и льда,
Где чада Иерусалим опутаны «Плетённым Человеком», 65
Где жители Ханаана и Амалика, Египта и Моава –
Достоинства и отрицания жестокие сыны –
Стоят у пропасти небытия в отчаянии немом.
Там Иерусалим с Америкой от ужаса дрожат
Вдали от шпилей Лондона, от гор высоких Альбиона. 70
Как вытерпеть такое? Я один готов исправить
Ошибку эту. Жалкие и слабые вы все стоите
Вокруг меня. Ужель в долину смерти вы идти собрались?
Друзья и братья, о возлюбленные спутники мои!
Ужель и вы заражены грехом и покаяньем, 75
И ваш недуг неисцелим? Скажите мне хоть слово!
Утешьте же меня! Зачем молчите? Не утратил силы
Лишь я один! Иль доброта и жалость только для того нужны,
Чтоб вам полнее насладиться местью за могилой?»
Так молвил Лос, и, бледные, они вкруг Дома Смерти 80
Меж искушеньем и отчаяньем стояли средь дубов
И Скал могучих Альбиона. Во весь рост поднявшись...
