Заметки, письма, воспоминания III
17. Как же это люди не дают себе отчёт…
* * *
Как же это люди не дают себе отчёт о мистическом начале математики? Как это они, люди, обращаются с математикой, как овца с травой? Жуют её...
Открыли они, что квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. Так как же они не дали себе отчёт при этом открытии в бездне прекрасной абсурдности, которая ему присуща: ведь гипотенуза является кратчайшим путём между двумя точками, относительно которых два катета представляют собой «длинный путь». И вот: квадрат (!) кратчайшего равняется сумме квадратов (!) двух частей, — составляющих более длинный путь!!! То есть........
Какой там «то есть»!.. О каком «то есть» может быть речь, когда человеческий ум является администратором человеческой глупости и её хореографии. Когда так легко объяснить ограничением и ограничить объяснением!..
Так легко закрыть дверь ума на обеденный перерыв!..
И за закрытой дверью, две вещи, равно разные, оказываются тождественными. [2]
18. Математика — это автоматизм мозга...
* * *
Математика — это автоматизм мозга, избавляющий его от необходимости дать идеологический бакшиш[3] массажисту в бане, являющейся той планетой, на которой мы живём.[4]
19. Математика — это субстанция Бога...
* * *
Математика — это субстанция Бога в популярном издании для человека. [5]
20. Лишь в нашем потребительском представлении…
* * *
Лишь в нашем потребительском представлении о математике 2 х 5 и 5 х 2 — одно и то же. Их отношение друг к другу, на самом деле, представляет собой явление, принадлежащее не арифметике, а геометрии: это отношение вертикали к горизонтали!
- * *
- * *
- * *
- * *
- * *
- * * * * *
- * * * * *
И отсюда начинается тропинка в «другой» лес, на который, со скамейки музыки, я смотрю издалека...
26/VII.85[6]
21. Мне было 11 лет, когда я открыл...
Мне было 11 лет, когда я открыл одно явление природы, о сущности которого я дал себе отчёт лишь в самое последнее время. Не сомневаюсь, что математикам оно давно известно. Я, однако, не знаю, насколько совпадают или могут совпадать моя и их точка зрения на это явление. В конечном итоге впечатления бродяги, попавшего в Америку, и впечатления миллионера, открывающего её в совсем иных условиях, отличаясь друг от друга, становятся в их совокупности новой и ещё более масштабной Америкой, относительно которой Христофор Колумб может делать лишь одно: плавать в море, облокотившись о перила борта своего корабля. Написав то, что следует, мне будет приятно знать, что и я несколькими каплями внёс свою лепту в море незнания.
————
Часто, почти ежедневно, проходил я, когда мне было 11 лет, мимо особнячка директора гимназии, в которую я только что поступил. Четыре окна этого домика, — расположенные по два направо и налево от его двери, — стали предметом моего внимания. По сути дела, не они, а их шторы: моё сознание приняло помимо меня к сведению, что если две шторы опущены, а две — нет, независимо от того, какие из них опущены и какие — нет, они составляют симметрию. Более того, я дал себе отчёт в том, что это — единичное явление, касающееся исключительно арифметического соотношения 2 + 2 = 4.[7]
<...>
22. Есть одно единственное неоспоримое доказательство...
* * *
Есть одно единственное неоспоримое доказательство существования Бога: оно спрятано в неверии.
Парадоксальность парадокса заключается в том, что он не парадоксален. Ведь обёрточная бумага, называемая «понятием», Бога вмещать не может. И только когда она махнёт рукой на него, он оказывается сущим. Ведь (во второй раз: ведь) сказать «Бога нет» — это же догма!?.. А где догма... [8]
23. Чтобы приблизиться…
* * *
Чтобы приблизиться — хоть, так сказать, по линии транспозиции — до понимания («понимания») такого явления как сновидение-предсказатель (мне снился человек, о котором давно не думал, — снился в очень острой ситуации, и потом я его из ряда вон случайно встретил на следующий день на таком месте, где никак нельзя было ожидать встречу с ним), нужно исходить от обращения наизнанку нашего представления о сновидении как отражателе действительности.
Мы должны понимать (опять «понимать»), что сон, отражая жизнь, заодно отражается в ней. Мы можем встать на точку зрения, что отношению, исходящему от жизни — от действительности — к явлению называемому Fata morgana, соответствует отношение, идущее от сновидения к жизни. Fata morgana — отражение действительности; действительность — отражение сновидения.[9]
<80 гг.>
24. Hermann Weyl
Hermann Weyl
20 /IX. 68. Перед тем как начать[10] книгу Weyl’я, я исхожу из того, что всё — симметрия. Симметрия — сущность сущности.
— В чём симметрия того, что, благодаря случайности (директор средней школы, где учился Weyl, был двоюродным братом великого математика, профессора Гёттингенского университета), Weyl стал тем, кем он стал? В чём, другими словами, особая сущность симметрии того, что мы называем случайностью? Осознание — частное разрушение абсолютной симметрии «Нирваны»? Частное разрушение, поддерживающее своё существование стремлением к осуществлению размера на[11] бесконечную мелкую симметрию единой великой симметрии, оперирующей непременно в конечном итоге (являющимся для нас и первым итогом) нулём.[12]
25. Простое и простейшее — это то сложное...
* * *
15/X/<68. > Простое и простейшее — это то сложное, которое не даёт себя признать как таковое, потому что неоткуда подойти к нему. Такого рода «простейшее» — аксиомы. Но чего нет, можно приобрести; — и даже точку зрения «откуда подойти».[13] <…>
26. Суть бесконечности…
* * *
Суть бесконечности в этом и проявляется: что всё, в своём множестве и единстве, есть язык и бесконечная совокупность языков. И тем самым мы знакомимся по-настоящему с фактом, что бесконечность переводится легко с количеством в качество. А тут, в последнее, может быть, и можно просунуть троянского коня.
Семиотика — наука о бесконечном количестве и качестве бесконечностей и их небесконечной структуре. (Другие науки знали лишь бесконечные конечности.)[14]
27. Значение Бетховена не принадлежит прошлому…
* * *
Значение Бетховена не принадлежит прошлому. Оно растёт и будет расти, ибо наука нашего времени дала то новое и бурно развивающееся содержание понятию формы, которое, оно лишь, способно дать нам возможность настоящего контакта с настоящим Бетховеном во всём его масштабе.[15]
<начало 70 гг.>
28. …и если сказать, что теория формы…
<…> и если сказать, что теория формы на практике часто проявляется противоположно, (целиком или частично), это ничего против теории не говорит. Ведь сейчас в Москве +36°, а на юге Франции -1° , и тем не менее никто не вздумает приводить этот факт как доказательство против существования лета северного полушария, охватывающего Москву и Grenoble… (22/VIII/ 72!)
Примечания
- ↑ «Заметки, Письма, Воспоминания» выдающего музыкального учёного-мыслителя Филипа Гершковича (1906 — 1989) были подготовлены к печати и опубликованы его вдовой Лени Абалдуевой-Гершкович (в книге: Филип Гершкович. О МУЗЫКЕ. Изд. Л. Гершкович. Советский Композитор, Москва, 1991)
- ↑ О МУЗЫКЕ. C. 312.
- ↑ «Бакшиш» — чаевые по-болгарски.
- ↑ О МУЗЫКЕ. C. 312.
- ↑ О МУЗЫКЕ. C. 312.
- ↑ О МУЗЫКЕ. C. 312. В издании дата отсутствует. Добавлена здесь по автографу. (ДС).
- ↑ О МУЗЫКЕ. C. 313.
- ↑ О МУЗЫКЕ. C. 313.
- ↑ О МУЗЫКЕ. C. 313—314.
- ↑ У Гершковича буквально: «Перед чем начать»
- ↑ Так у Гершковича, что не вполне понятно. Вероятно, тут нужны другие слова, например «стремлением распространить себя на»... или «стремлением к осуществлению размера своей гегемонии над». (ДС).
- ↑ О МУЗЫКЕ. C. 314.
- ↑ О МУЗЫКЕ. C. 314.
- ↑ О МУЗЫКЕ. C. 314.
- ↑ О МУЗЫКЕ. С. 314.
