Твой бог — орёл и решка. Ты глина и кремень
* * *
Твой бог — орёл и решка. Ты глина и кремень.
С тобой глаза вразбежку и мысли набекрень -
к тонам твоих созвучий добавить ноту ять,
сорваться с горной кручи и вверх идти опять
к своим первоистокам, укрывшимся в тебе,
любовным ставшим током, что нас не по волшбе,
а просто между делом сражает наповал,
и тело входит в тело, и в памяти провал.
Не суди… но дремлет во мне судья
* * *
Не суди… но дремлет во мне судья,
а когда бушующие флюиды
бьют о борт и тонет моя ладья,
он глазами ищет весы Фемиды,
куролесит долго в моей груди
и вовсю ругает судьбу-злодейку.
Я шепчу тихонечко: «Не суди…».
Засыпает страж… и плывёт ладейка.
Целовать эту грусть, целовать
* * *
Целовать эту грусть, целовать
эту горечь любовной отравы.
Бриллиант без ненужной оправы
от завистливых звёзд укрывать.
Безрассудное что-то нести,
уходя к первобытным истокам.
Быть сожжённым таинственным током,
но сквозь пепел опять прорасти…
О, сколько раз, покрывшись толщей льда
* * *
О, сколько раз, покрывшись толщей льда
в очередной сезон оледененья,
я укрощал сердечное биенье
и говорил, что страсти — ерунда.
Но каждый раз топило ледники
с любимых губ сорвавшееся слово,
и сердце билось и болело снова —
наросту ледяному вопреки.
На тропинках японского сада
* * *
На тропинках японского сада,
где цветущих камелий не счесть,
предаваться печали не надо —
лучше просто на камень присесть
перед сакурой в мареве почек,
ожидающей белых цветов,
и в границы рифмованных строчек
безграничную втиснуть любовь.
Живу от опуса до опуса
* * *
Живу от опуса до опуса,
как дышит звуками звонарь,
как муравей кружит по глобусу,
как муха бьётся о фонарь,
как физик кормится субсидией,
как старовер возводит сруб,
как, экзотичной бредя Индией,
плывёт в Америку Колумб.
Соседний парк опять постригся наголо
* * *
Соседний парк опять постригся наголо,
как призывник в поволжском городке,
где жизнь одной рукой ласкает ангела,
другой — чертёнка треплет по щеке,
где полуправдой мягкой всё укутано,
а глас народа — робкое нытьё,
и всё вокруг настолько перепутано,
что лучше впасть с природой в забытьё...
В луче блеснула паутинка
* * *
В луче блеснула паутинка
и тут же скрылась.
Кто сотворил тебя, картинка,
скажи на милость?
Росинка быстрая в полёте –
моя житуха…
И я блесну, и вы блеснёте,
а луч – потухнет.
2009
Холодильник стрекочет всю ночь, как сверчок
* * *
Холодильник стрекочет всю ночь, как сверчок…
Вновь бессонница ловит меня на крючок,
только жизнь коротка — не поймает вовек.
Пробиваются звезды сквозь жалюзи век,
слышен гул над Элладой, тревога, аврал —
кто сандалию с левой ноги потерял?
Золотое руно добывает Ясон.
…Мне приснился, Медея, загадочный сон!
опубл. 2014
Лента Мебиуса
Из ленты Мебиуса трек
сложить и гнать без передышки —
за годом год, за веком век,
с судьбой играя в кошки-мышки.
Пускай поймут тебя не все —
к чему поэту оправданье?
Крутись, как белка в колесе,
чтоб не уснуло мирозданье!
опубл. 2014
В стране печальных лиц, матрешек и царь-пушек
* * *
В стране печальных лиц, матрешек и царь-пушек
иду, держа в руке потухшую свечу.
Вчерашние друзья, сошедшие с катушек,
я ваш на десять дней, берите - не хочу.
Дарите светлячки своих горящих спичек,
включайте яркий свет, что бьет не в бровь, а в глаз,
и если ваш огонь без мата и отмычек
зажжет мою свечу - мы выпьем, и не раз.
Кисловодск, 30 августа 2016 г.
