Материал из Wikilivres.ru
Перейти к навигацииПерейти к поиску
* * *
Весьма скудны познания мои:
докапываться тяжело до сути.
Отец его развешивал чаи
и четверть века проторчал в Калькутте.
А сам он вырос — парень хоть куда,
но был в мозгах повернут, — что за жалость!
На свете кроме Страшного Суда
его ничто, похоже, не касалось.
Когда пришли и немцы и паек,
то в сорок первом — в первое же лето —
он загреметь на виселицу мог,
вытаскивая девушку из гетто.
Но гаснущая на глазах война
оскал явить успела крокодилий:
была сестра в тюрьму уведена,
а он — дурак, его не посадили.
Не путь от Риги и до Воркуты,
а пропасть много большего размера:
им жизнь дала две разных правоты:
и вот иди пойми: где ложь, где вера.
Тянулся век, в нем каждый жил с клеймом;
он в воду вечно лез, не зная брода,
не праведник в значении прямом,
но праведник еврейского народа.
Однажды вправду будет Страшный Суд,
случится так в мистерии грядущей:
кого-то в бездну черти унесут,
кого-то пустят в благостные кущи,
что выпадет — о нет, о том ли речь? —
однако же достоин лучшей доли
кто душу смог в земном пути сберечь,
пусть отбивал поклоны против воли.
|
Примечания
- ↑ Стихотворение не датировано. Создано не позднее 14 окт. 2015. — Ред. Викиливра.
|
Данное произведение является собственностью своего правообладателя и представлено здесь исключительно в ознакомительных целях. Если правообладатель не согласен с публикацией, она будет удалена по первому требованию. / This work belongs to its legal owner and presented here for informational purposes only. If the owner does not agree with the publication, it will be removed upon request.
|