Бетховен. 3. Симфония, первая часть (Гершкович)

Материал из Wikilivres.ru
Перейти к навигацииПерейти к поиску

Бетховен — 3. Симфония, первая часть (Гершкович)
автор Филип Моисеевич Гершкович (1906—1989)
Источник: Филип Гершкович. О МУЗЫКЕ. II том, Москва, 1993, cc. 239-242.

БЕТХОВЕН — 3. СИМФОНИЯ, первая часть

Главная тема: тт. 1.-15. и 15.-37.; всего 36 тактов. Пред­ставляет собой явление, состоящее из периода и фразы. На­чальные два такта — не вступительные. Они — начало первого предложения периода. Им соответствуют такты 9. и 10., кото­рые характеризуются sf VC. (9.) и V-leV-ni I (т. 10.).

Период и фраза — «слишком много» для главной темы, даже если речь идёт о симфонии таких масштабов. И поэтому они ущербляют друг друга, с тем чтобы нуждаться друг в друге. Словом: потому, что они вместе, они могут позволить себе ро­скошь находиться на грани рыхлости, а даже и больше — ку­паться (но не растворяться) в ней.

С самого начала хочу сказать, что эта твёрдость на грани рыхлости и является тем могучим средством, с помощью кото­рого Вагнер смог построить свои музыкальные драмы, тем мо­гучим средством, с помощью которого он смог, увеличивая мас­штабы симфонии, перенести её с концертной эстрады на опер­ную сцену. И вот, ещё один раз, по отношению к Вагнеру, точ­но как и по отношению ко всем остальным немецким компози­торам, появившимся в XIX веке после Бетховена, Бетховен вы­ступает в роли эпигона наизнанку. И в самом деле: чем не ваг­неровская музыкальная драма 3. симфония Бетховена?

Полурыхлость периода — первой составной части главной те­мы — сопряжена или тождественна с большой сложностью.

Чтобы разъяснить в чём эта сложность заключается, необхо­димо сейчас же сделать одну поправку: действительно, после­дующая за периодом фраза начинается на т. 15., но сам период на самом деле кончается не на т. 15., а на т. 18. Тем самым у периода общий с фразой не один такт, а целых четыре.

Но: и в самом периоде есть общих два такта между его пер­вым и вторым предложениями (и тем самым Бетховен оказыва­ется «эпигоном наизнанку» и по отношению к Малеру).

Таким образом, каждое предложение периода состоит из де­сяти тактов: первое предложение — тт. 1.-10., второе предло­жение— тт. 9.-18.

Что это именно так — очевидно. С одной стороны, sf тт. 9. и 10. безусловно соответствуют двум аккордам первых двух так­тов, и тем самым тт. 9. и 10. являются первыми двумя тактами второго предложения точно так, как тт. 1. и 2. являются первы­ми двумя тактами первого предложения.

Но, с другой стороны, если явно, что второе предложение кончается полным кадансом на тонике, то у первого предложе­ния не может быть, в данном случае, иного каданса чем полукаданс на доминанте, причём именно тот (не в основном поло­жении, а в первом обращении), который мы видим на (9. и) 10. тактах.

Выходит с предельной конкретностью, что тт. 9. и 10. явля­ются вместе одновременно концом первого предложения и нача­лом второго предложения.

Кое-кому покажется искусственным включение во второе предложение четырёх тактов 15.-18.[1], считая наверняка, что од­ного т. 15. (как и я сам писал выше) достаточно для каданса. Но так это ни в коем случае.

Я предпочитаю считать так, как я только что написал: пе­риод кончается в т. 18. Эта интерпретация даёт нам возмож­ность послушать в последних четырёх тактах точное повторе­ние мотива, появившегося в виолончелях в первом предложе­нии и который является несомненно главным мотивом (не только симфонии, но и начального её) периода.

Конечно, есть одна возможность считать т. 15. концом пери­ода: полагать, что полурыхлость периода заключается в том, что второе предложение короче первого, т. е. что мы имеем дело с расширением нашиворот. Это довольно заманчивая идея. Но другая идея богаче.

При том, что период кончается на т. 18. и что каждое его предложение состоит из 10 тактов, получается:

1. Что последние четыре такта периода совпадают с первы­ми четырьмя тактами фразы, точно так как совпадали два по­следние такта первого предложения периода с первыми двумя тактами его второго предложения. А здесь очень важно, что второе совпадение вдвое больше первого совпадения. Во-пер­вых, потому что именно этим удвоением два совпадения со­ставляют вместе систему; во-вторых, по причине, которую скажу при окончании анализа всей главной темы.

2. Но совпадение четырёх тактов даёт нам возможность по­нять почему во второй составной части главной темы, во фразе, её четырёхтактное ядро не повторяется (как у Брамса...). Дело в том, что оно повторяется, т. к. эти четыре такта совпадают с самими собою.

Тем самым я уже начал говорить о фразе. Но перед чем ид­ти дальше, мне хочется сказать, что хотя я признаю правиль­ной интерпретацию, считающую концом периода т. 18., настоя­щая высокая истина обнаруживается в допущении обеих интер­претаций как её (истины) составных частей.

Начиная говорить о фразе, однако, сейчас же надо сделать одно уточнение, которое опять-таки почти что уничтожает кое-что, сказанное выше.

Дело в том, что это фраза с «коэффициентом 2»: ядро фразы (восемь неповторяющихся тактов) построено само как фраза [четыре неповторяющиеся такта; два такта (последние из че­тырёх; их повторение)].

За восьмитактным ядром, которое не повторяется, следуют: 4 такта; 4 такта; 2 такта (где их повторение?); 1 такт, 1 такт; 2 (3) такта ликвидации.

Из всего только что написанного о структуре развития фра­зы безусловно правильно лишь: перед ликвидацией — один такт и его повторение. От всего остального, при его уточнении, мо­жет не остаться камня на камне.

Первый четырёхтакт развития является одновременно продолжением развития ядра: последние два такта ядра меня­ются местами, потом исчезает первый такт, второй остаётся и повторяется. Но это так — или просто так — лишь если не при­нимать во внимание три sf. Их можно считать элементом ва­риации, но которому принадлежит конструктивное значение. Дело в том, что не забываются два совпадения в два и затем в четыре такта. По линии этих «совпадений» появляются одно­временные стадии развития во фразе: там где двутакт дробится, один такт и его повторение составляют одновременно и последующую стадию развития, обусловленную sf. Таким об­разом, в начальном четырёхтакте развития продолжается и кончается процесс развития происшедшего в ядре.

Эти четыре такта, как и полагается, повторяются, но с ни­чтожнейшим, на первый взгляд, изменением в них: появлением синкопы, уравнивающей кое-что в составе четырёхтакта. Это уравнивание даёт возможность ещё раз продолжать развитие в два этапа одновременно: на этот раз речь идёт о том, что по­следние два такта повторения четырёхтакта считаются уже отколотыми. Они лишь один раз потом повторяются (то есть, за четырьмя тактами появляются не два такта и их повторе­ние, а повторяются лишь последние два такта четырёхтакта). Затем, как уже сказано, следует дальнейшее дробление, один такт и его повторение и ликвидация. Значит:

1) фраза, у которой ядро построено как фраза,

2) но на развитие фразы влияет внутреннее развитие ядра, продолжающее и кончающее как бы своё собственное развитие в начале развития фразы (первый четырёхтакт),

3) значит и здесь такое же теснейшее (утеснённое!) отношение между ядром и развитием, как было и между двумя предложениями периода.

Но я не уточнил: первый четырёхтакт развития благодаря трем sf преобразуется и тем самым он (являясь одновременно окончанием внутреннего развития ядра) может быть началом развития, как бы ничего общего с собственным развитием яд­ра не имеющего. То есть четыре такта равны результату дробления ядра.

Но самое прекрасное: у фразы на несколько тактов больше чем у периода. Итак, период и фраза относятся друг к другу как два предложения сверхпериода, у которого второе предло­жение (фраза) расширено!

Итак у нас в этой главной теме не только «две фразы» (из которых одна содержит в себе другую), но и два периода, у ко­торых то же взаимоотношение что и у фраз.

[Напоследок: внутреннее развитие ядра фразы пересекает­ся на четыре такта с развитием фразы. Но это очень «обусловлено».]

Повторение главной темы — связующее (тт. 37.-57.) — коротко. Нормально, чтобы было так: его место очень передвинуто вперёд предыдущей фразой, которая наполовину делает вид или должна бы делать вид, что она чуть ли не само связующее.

Но повторение главной темы даже в своей краткости занимается выполнением чужих функций.

< I половина 70 гг. >

Примечания

  1. У Гершковича ошибочно указаны такты 16.-19. (СП)