БРЮЛЛОВСКАЯ ШКОЛА, «брюлловцы», ученики и последователи художника К. П. Брюллова. Когда Карл Брюллов (в 1836) стал профессором академии художеств, через несколько лет его преподавательской деятельности образовался круг художников, составивших ядро т. н. Б. ш. В противоположность последователям Венецианова — «венециановцам» (см. Венециановская школа), исходивших из стремления к правдивому изображению незаметной повседневной действительности, Б. ш. уходила от жизни, ища необычайных сюжетов, эффектных сопоставлений, театральных группировок. Подавленная блестящим дарованием учителя, Б. ш. не выдвинула ни одного первоклассного художника, хотя и дала ряд умелых мастеров, произведения к-рых до сих пор нередко приписываются самому Брюллову. Лучшими их них были первые ученики Карла Брюллова — Пимен Орлов, Петровский и Капков. Пимен Никитич Орлов (1811—64), окончив брюлловский класс, уехал в 1846 в Италию, откуда больше не возвращался. До конца жизни остался верен заветам учителя и даже его сюжетам («Италианское утро», «Сцена из Римского карнавала», «Обет Мадонне», «Возвращение с жатвы»). Лучше всего ему удавались портреты. Петр Степанович Петровский (1814—42), чиновник и дилетант, с 1837 ученик Брюллова, уехал в 1841 году в Италию, где вскоре и умер. Из картин его в манере Брюллова наиболее известна «Агарь и Измаил в пустыне» (собр. б. Румянцевского музея). Самым даровитым из трех был Яков Федорович Капков (1816—54), крепостной кн. Воронцова, отпущенный на волю по ходатайству художника Егорова, у к-рого он обучался. Перейдя в 1836 к Брюллову, он пишет картины явно в брюлловском духе («Смерть Алкивиала», 1842; «Силоамская купель», 1845). Гораздо значительнее этих академических композиций его небольшие, изящно и с большим вкусом, исполненные картины — «Купальщица», «Невеста» (обе в Третьяковской галерее, 1851) и особенно его портреты (портрет К. А. Бенуа, в собр. А. Н. Бенуа, 1833). Пользовавшиеся большой популярностью образа Капкова («Богоматерь» в Третьяковской галерее, 1853) слащавы и значительно уступают жанровым и портретным работам художника.
Из менее значительных представителей Б. ш. должны быть отмечены: Андрей Ник. Горонович (р. 1818 — ум. в 60-х гг.), автор картины «Меновой двор в Оренбурге» (Русский музей, 1860); Конст. Вас. Григорович (1823—55), автор «Аполлона и Гиацинта» (1845) и «Христа, благословляющего детей» (1848); Фаддей Антонович Горецкий (1825—72), автор портрета скульптора барона П. К. Клодта (Третьяковская галерея, 1850); Алексей Максимович Максимов (1810—65), жанрист и портретист, написавший большой образ «Богоматерь с младенцем» (Третьяковская галерея); Александр Степанович Михайлов, жанрист и портретист; Иван Иванович Липин; Полидор Бабаев; Н. А. Лукашевич. Несколько особняком стоит в этой группе знаменитый Тарас Григорьевич Шевченко, хотя и ученик Брюллова, но не «брюлловец» в тесном значении этого слова. Особое место занимают также среди «брюлловцев» Тюранов и Григорий Михайлов, являющиеся в меньшей степени «брюлловцами» нежели «венециановцами». Алексей Васильевич Тыранов (1808—59) учился у Венецианова и был его типичным последователем, но, по приезде Брюллова, перешел к нему и, бросив русские сюжеты, сразу написал ярко брюлловскую итальянскую вещь «Девушка с тамбурином» (1836). Как эта картина, так и написанные им позднее композиции «Ангел мира» и «Моисей, опускаемый матерью в воды Нила», неизмеримо слабее его первых, чисто венециановских вещей («Мастерская Чернецовых», Русский музей, 1833) и особенно портретов. Григорий Карпович Михайлов (1814—67), подобно Тыранову учился у Венецианова, от к-рого в 1836 перешел к Брюллову, написав в его духе картину «Прометей», голове к-рого он придал портретные черты Брюллова (1839). Еще два художника из числа учеников Брюллова занимают среднее место между ним и Венециановым: это — Аполлон Николаевич Мокрицкий (1811—71), автор воспоминаний о Брюллове («Отечественные записки», № 12, 1855) и Никанор Леонтьевич Тютрюновв (1821—77). Оба они тяготеют то в сторону Венецианова, то в сторону Брюллова. Как у всех перебежчиков от Венецианова к Брюллову, у них лучшие вещи те, в к-рых они оставались верными венециановским заветам, особенно их портреты, правдивые и скромные. В последние годы жизни Брюллова к нему ближе других стояли Михаил Иванович Железнов (р. 1825) и Александр Осипович Корицкий (1816—73). Первый известен своими воспоминаниями о Брюллове («Живописное Обозрение», т. II 1898); второй —коллекцией Брюлловских картин последнего периода: оба — художники весьма незначительные.
