А8/Владимир Сергеевич Соловьёв

← А. А. Голенищев-Кутузов

Антология восьмистиший/Сто восьмистиший ста поэтов 61. Владимир Сергеевич Соловьёв (1853—1900)

Н. М. Минский →

Владимир Сергеевич Соловьёв в 1880-х годах. Фотограф: Константин Александрович Шапиро

* * * Я добился свободы желанной, Что манила вдали, словно клад, — Отчего же с тоскою нежданной, Отчего я свободе не рад?    Ноет сердце, и падают руки, Всё так тускло и глухо вокруг С рокового мгновенья разлуки, Мой жестокий, мой сладостный друг. 3 декабря 1892

Одно из самых привлекательных и трогательных восьмистиший Владимира Сергеевича Соловьёва. В основе его парадокс — герой стихотворения, по всей видимости, сам автор, добивается желанной свободы, но вместо того, чтобы радоваться этому факту, он страдает, воспринимая его, чуть ли не как трагедию. Такая двойственность характерна для поэзии Соловьёва. Юлий Исаевич Айхенвальд замечает, что Соловьёв «…часто в своих стихах — только мыслитель…», что «…страстности и огня не следует искать…» в его поэзии, и дальше он пишет: "Но особым недостатком Соловьева мы признали бы то, что, как ни молитвенны, как ни возвышенны, как ни прекрасны иные его стихотворения, в них вторгается не всегда уместный, но всегда ему свойственный элемент шутливости. Любитель комики, мастер смеха, обладатель каламбуров, он этим нарушает иногда то впечатление религиозной сосредоточенности, которое одно только и было бы желанно.<…> Вообще, Соловьев слишком остроумен, ироничен и слишком разносторонен; как поэту (может быть, не только как поэту) ему недостаёт — странно сказать — какой-то последней серьёзности, предельного пафоса, великой односторонности; он не выступает в строгом величии, в задумчивом спокойствии мыслителя и аскета, откровениями стихов выражающего свою глубокую душу. Стихии Гейне платит он обильную дань; это иной раз придает лишнее очарование его любовной лирике, но зато искажает его молитву. Сам Соловьев как бы хочет оправдать эту черту свою, и он говорит: «всё лучшее в тумане, а близкое иль больно, иль смешно… из смеха звонкого и из глухих рыданий созвучие вселенной создано», — но, кажется, созвучия, гармонии между смешным и серьезным у него именно и нет. Мистик не должен бы смеяться, ибо в глубине что же смешно?.. (Ю. И. Айхенвальд. «Владимир Соловьев (Его стихотворения)». Из книги: Силуэты русских писателей. Вып. 3. М., 1906—1910; 2-е изд. М., 1908—1913.)

См. также:

1. «Газели пустынь ты стройнее и краше…», 1878
2. «Хоть мы навек незримыми цепями…», 1875 ♥
3. «Лишь год назад — с мучительной тоскою…», 1874 ♥
4. «Взгляни, как ширь небес прозрачна и бледна…» 1878
5. L’onda dal mar' divisa («Волна в разлуке с морем…»), 1884
6. «Воды, шумящие волны, — потоп угрожает!», 1885 → Боденштедт, 1880 → Гафиз, XIV век
7. «Город глупый, город грязный!..», 1887
8. «Люблю я дам сорокалетних…», 1887
9. Якобы из Гейне («Как из пены волн рождённая…»), 1889 → Гейне 1822—23
10. <Из Лонгфелло> («Всё память возвратить готова…»), 1891 → Лонгфелло ♥
11. «Пусть осень ранняя смеется надо мною…», 1892
12. «Нет вопросов давно, и не нужно речей…», 1892 ♥
13. «Тесно сердце — я вижу — твоё для меня…», 1892 ♥
14. «Я добился свободы желанной…», 1892 ♠
15. На палубе «Торнео» («Посмотри: побледнел серп луны…»), 1893
16. На палубе «Фритиофа» («Только имя одно я успел прошептать…»), 1893
17. Поправка («Ах, забыл я, — за святыми…») 1893
18. «Что этой ночью с тобой совершилося?..», 1894
19. «Эти грозные силы, что в полдень гремели…», 1895
20. «Некогда некто изрек: „Сапоги суть выше Шекспира“…», 1897
21. <Эпиграмма на В. В. Розанова> («Затеплю я свою лампаду…»), 1890-е годы
22. «Трубят голубые гусары…», → Гейне 1823—24