А8/Василий Иванович Майков

← Фёдор Дмитриев-Мамонов

Антология восьмистиший/Дополнения Василий Иванович Майков (1728—1778)

Фёдор Волков →

Василий Иванович Майков,
Портрет работы Фёдора Степановича Рокотова, 1775

* * *

Пётр, будучи врачом, зла много приключил:
Он множество людей до смерти залечил.
Когда ж он будет поп, себя он не уронит
И в сем чину людей не меньше похоронит.

То предвещание немедленно сбылось:
Сегодня в городе повсюду разнеслось,
Что от лечбы его большая людям трата.
Итак, он сделался палач из Гиппократа!

1772

Сын ярославского помещика Василий Иванович Майков отличался нерадением, неприлежно учился и не знал ни одного иностранного языка. Занявшись литературой, он сделал стихотворные переложения «Военной науки» Фридриха II и «Метаморфоз» Овидия с чужих прозаических переводов. Эпиграмма про Петра-лекаря, ставшего священником — образец подобного рода переложений. Тема её восходит к эпиграмме Марка Валерия Марциала (Еpigrammaton Liber I, XLVII):

Nuper erat medicus, nunc est vispillo Diaulus: quod vispillo facit, fecerat et medicus.

80/81

В переводе Афанасия Фета это звучит так:

Был недавно Диавл врачом, он могильщиком ныне: То, что могильщик творит, то же и врач совершал.

1891

Однако, как замечено исследователями*, ещё ближе к эпиграмме Майкова более позднее подражание Марциалу французского поэта Жонке (Jonquet):

Sais-tu bien que messire André De médecin est devenu curé? Tu ris de la métamorphose : Médecin et curé, sont pour lui même chose. Ces deux emplois sont fort peu différens; Il croit qu'après avoir fait mourir plus de gens Que la faim , la peste, et la guerre, Il est juste qu'il les enterre.

опубл. 1720

Которая переводится приблизительно так:

Знаете ли вы, что мессир Андре Из лекаря стал священником? Вы смеетесь над этой метаморфозой: Лекарь и священник для него одно и то же. Одно занятие от другого мало отличается; Он считает, что после того, как он убил больше людей, Чем голод, мор, и война, Он теперь просто будет их хоронить.

См. также:

1. О страшном суде. 1. «Ужасный слух мой ум мятет…», 1763, 1773
2. О страшном суде. 2. «Разверз свой зев несытый ад…», 1763, 1773
3. О страшном суде. 3. «И се уж глас трубы шумит…», 1763, 1773
4. О страшном суде. 4. «По трубном гласе вопль восстал…», 1763, 1773
5. О страшном суде. 5. «Тревогу вижу я костей…», 1763, 1773
6. О страшном суде. 6. «Колеблется неробкий дух…», 1763, 1773
7. О страшном суде. 7. «Едва приняли вид иной…», 1763, 1773
8. О страшном суде. 8. «Но здесь лютейший страх объял…», 1763, 1773
9. О страшном суде. 9. «Блистают небеса огнем…», 1763, 1773
10. О страшном суде. 10. «Во славе страшен Бог своей…», 1763, 1773
11. О страшном суде. 11. «И се отмщенья час настал…», 1763, 1773
12. О страшном суде. 12. «Где огнь и жупел, дым и смрад…», 1763, 1773
13. О страшном суде. 13. «Когда свершился божий гнев…», 1763, 1773
14. О страшном суде. 14. «Где озарит вас всех мой свет…», 1763, 1773
15. О страшном суде. 15. «Познаете состав вы свой…», 1763, 1773
16. О страшном суде. 16. «Сияет вся небесна твердь…», 1763, 1773
17. «Пётр, будучи врачом, зла много приключил…», 1772
18. Надгробная надпись Александру Петровичу Сумарокову («Пиит и русския трагедии отец…»), 1777
19. Его высокопревосходительству Григорию Александровичу Потемкину («Любитель чистых муз, наперсник Аполлона…»), 1774

* См. Андрей Добрицын, Вечный жанр: западноевропейские истоки русской эпиграммы ХVIII-начала ХIX века. Bern: Peter Lang, 2008. С. 425.

© Д. Смирнов-Садовский. Составление. Комментарии. Дизайн.