|
|
Строка 25: |
Строка 25: |
| | | |
| <div class="text"> | | <div class="text"> |
− | {{poemx1|Отрывок из поэмы|
| + | <center>'''Стихи из цикла «Дивертисмент»*'''</center> |
| | | |
− | На набережной болтаются
| + | {{poemx1|«Играет на корнете-а-пистоне…»| |
− | дома у самой реки,
| |
− | Безкосые китайцы
| |
− | ждут звездной руки.
| |
− | А каменные солдаты,
| |
− | мечтающие о хлебе,
| |
− | проваливаются в квадраты,
| |
− | просверленные на небе.
| |
− | Внимания не обращая
| |
− | ни на Великого, ни на Петра,
| |
− | дряхлым шагам внимая,
| |
− | заря поет до утра.
| |
− | Земли еще дышит
| |
− | красными шестами мятежей.
| |
− | Шаги прозвучат еще тише
| |
− | по дорогам соседних аллей.
| |
| | | |
− | |Август 1920 г.}} | + | Играет на корнете-а-пистоне |
| + | Мой друг, мой верный друг. |
| + | На голубом балконе |
| + | Из длинных синих рук. |
| + | Мое подымет платье |
| + | Веселый ветерок, |
| + | Играя на закате |
| + | снеющий рожок. |
| + | Я прохожу по улице |
| + | В юбке до колен; |
| + | Становишься распутницей: |
| + | Так много перемен. |
| + | Я в лавке продовольственной |
| + | В очередях стою. |
| + | Все помню с удовольствием |
| + | Последнее люблю! |
| + | И плачу долгим вечером, |
| + | И думаю о нем, |
| + | Что ж — делать больше нечего. |
| + | Вздыхаю пред огнем. |
| + | |
| + | |1920 г. Ноябрь-декабрь}} |
| | | |
| == Примечания == | | == Примечания == |
Строка 67: |
Строка 73: |
| | | |
| [[Категория:Поэзия Александра Ивановича Введенского]] | | [[Категория:Поэзия Александра Ивановича Введенского]] |
| + | |
| + | |
| + | <!-- |
| + | |
| + | |
| + | |
| + | «Та-ра-ра-бумбия…» |
| + | |
| + | Та-ра-ра-бумбия |
| + | Сижу на тумбе я. |
| + | Простерты руки |
| + | К скучной скуке. |
| + | Рука простертая |
| + | Ласкает звездочки, |
| + | А солнце мертвое |
| + | Лежит на жердочке. |
| + | У нее узкая талия |
| + | В руках белое полотенце: |
| + | Мои глаза в Австралии |
| + | Темнее тамошних туземцев. |
| + | Та-ра-ра-бумбия |
| + | Сижу на тумбе я. |
| + | «Ночь каменеет на мосту…» |
| + | |
| + | Ночь каменеет на мосту, |
| + | Холодный снег и сух и прост. |
| + | Послушайте, трактир мой пуст, |
| + | Где звезды лошадиный хвост. |
| + | У загнанного неба мало |
| + | Глядят глаза на нас, когда |
| + | Влетают в яркие вокзалы |
| + | Глухонемые поезда; |
| + | Где до утра |
| + | Ревут кондуктора. |
| + | А ночь горбатая взрастает до зари, |
| + | И хмуро жмурятся от снега фонари. |
| + | Надень меха! |
| + | По улицам пройдись! |
| + | Она тиха |
| + | Воров безумных летопись. |
| + | Черный Гарри крался по лестнице |
| + | Держа в руке фонарь и отмычки; |
| + | А уличные прелестницы |
| + | Гостей ласкали по привычке. |
| + | Черной ночью сладок мрак |
| + | Для проделок вора. |
| + | Трусит лишь один дурак |
| + | В серых коридорах. |
| + | О пустынный кабинет, |
| + | Электрический фонарик! |
| + | Чуть скрипит сухой паркет, — |
| + | Осторожен тихий Гарри, |
| + | А в трактире осталась та, |
| + | Ради которой он у цели. |
| + | О, красавица твои уста |
| + | И они участвуют в деле! |
| + | Вот уж близок темный шкаф |
| + | С милыми деньгами. |
| + | Но предстал нежданно граф |
| + | С грозными усами. |
| + | И моментально в белый лоб |
| + | Вцепилась нуля револьвера. |
| + | Его сложила в нищий гроб |
| + | Не сифилис и не холера. |
| + | Не пойте черноглазых од |
| + | Над жертвою слепого рока. |
| + | Пусть месяц скорбный идиот |
| + | Целует руки у востока. |
| + | «Рвется ночью ветер в окна…» |
| + | |
| + | Рвется ночью ветер в окна, |
| + | Отвори-ка! отвори! |
| + | Я задумалась глубоко |
| + | Но ждала вас до зари. |
| + | Я любила вас, не зная, |
| + | На четвертом этаже. |
| + | Все по комнатам гуляю |
| + | Одиноко в неглиже. |
| + | Ах зачем же тихо стонет |
| + | Зимний день на Рождество. |
| + | Вы сдуваете с ладоней |
| + | Пепел сердца моего. |
| + | Пусть мои закрыты двери, |
| + | Под глазами синева. |
| + | Разболелась от потери, |
| + | Закружилась голова. |
| + | «В ресторанах злых и сонных…» |
| + | |
| + | «В ночных шикарных ресторанах.» |
| + | |
| + | Из соврем. романса. Аргентинское Танго. |
| + | В ресторанах злых и сонных |
| + | Шикарный вечер догорал. |
| + | В глазах давно опустошенных |
| + | Сверкал недопитый бокал, |
| + | А на эстраде утомленной, |
| + | Кружась над черною ногой, |
| + | Был бой зрачков в нее влюбленных, |
| + | Влюбленных в тихое танго. |
| + | И извиваясь телом голубым, |
| + | Она танцует полупьяная |
| + | (Скрипач и плач трубы), |
| + | Забавно-ресторанная. |
| + | Пьянеет музыка печальных скрипок, |
| + | Мерцанье ламп надменно в легко. |
| + | И подают сверкающий напиток |
| + | Нежнейших ног, обтянутых в трико. |
| + | Но лживых песен танец весел, |
| + | Уж не подняться с пышных кресел, |
| + | Пролив слезу. |
| + | Мы вечера плетем, как банты, |
| + | Где сладострастно дремлют франты. |
| + | В ночную синюю косу. |
| + | Кто в свирель кафешантанную |
| + | Зимним вечером поет: |
| + | Об убийстве в ресторане |
| + | На краснеющем диване, |
| + | Где темнеет глаз кружок. |
| + | К ней, танцующей в тумане, |
| + | Он придет — ревнивый Джо. |
| + | Он пронзит ее кинжалом, |
| + | Платье тонкое распорет; |
| + | На лице своем усталом |
| + | Нарисует страсть и горе. |
| + | Танцовщица <с> умершими руками |
| + | Лежит под красным светом фонаря, |
| + | А он по-прежнему гуляет вечерами, |
| + | И с ним идет свинцовая заря. |
| + | 1920 г. Ноябрь-декабрь |