Тристан и Изольда (Седакова)/Утешная собачка

← 6. Раненый Тристан плывёт в лодке

Ольга Александровна Седакова. «Тристан и Изольда»

8. Король на охоте →

Собачки. Фрагмент современного гобелена, основанного на старинном гобелене (ок. 1500 г.) из музея Нью-Йорка The New York Tapestries The designs are closely based on a set of Renaissance tapestries held at the Cloisters Museum in New York. These were woven in the Low Countries around 1500.

7. УТЕШНАЯ СОБАЧКА Прими, мой друг, устроенную чудно  собачку милую, вещицу красоты. Она из ничего. Её черты  суть радуги: надёжные мосты  над речкой музыки нетрудной — её легко заучишь ты. По ней плывёт венок твой новый, непробудный — бутоны свечек, факелов цветы. Она похожа на гаданье, когда стучат по головне: оттуда искры вылетают, их сосчитают, но уже во сне, когда  они  свободно расправляют  свои раскрашенные паруса, но их не ветры подгоняют — неведомые голоса. То судна древние, гребные. Их океаны винно-золотые  несут на утешенье нам  вдоль островов высоких и весёлых, для лучшей жизни припасённых, по острым, ласковым волнам. О чем шумит волна морская? что нереида говорит? как будто, рук не выпуская, нас кто-нибудь благодарит: — Ну, дальше, бедные скитальцы! У жизни есть простое дно  и это — чистое, на пяльцы  натянутое полотно. Не зря мы ходим, как по дому, по ненасытной глубине, где шьёт задумчивость по золотому, а незабвенность пишет по волне  свои картины и названья: вот мячик детства, вот свиданье, а это просто зимний день, вот музыка, оправленная сканью  ночных кустов и деревень. Заветный труд. Да ну его. И дальше: липа. Это липа у входа в город. Рождество. А вот — не видно ничего. Но это лучшее, что видно. Когда, как это ни обидно, и нас не станет — очевидно, мы будем около него… Прими, мой друг, моей печали дар. Ведь красота сильней, чем сердце наше. Она гадательная чаша, невероятного прозрачнейший футляр. © Ольга Александровна Седакова Из цикла «Тристан и Изольда» (1978—1982)

---

© Вероника Городецкая, дизайн