Тристан и Изольда (Седакова)/Рыцари едут на турнир: различия между версиями

Материал из Wikilivres.ru
Перейти к навигацииПерейти к поиску
Строка 40: Строка 40:
 
{{poemx1|[[Тристан и Изольда (Седакова)#1. РЫЦАРИ ЕДУТ НА ТУРНИР|1. РЫЦАРИ ЕДУТ НА ТУРНИР]]|
 
{{poemx1|[[Тристан и Изольда (Седакова)#1. РЫЦАРИ ЕДУТ НА ТУРНИР|1. РЫЦАРИ ЕДУТ НА ТУРНИР]]|
  
Я северную арфу
+
И что ж, бывают времена,
  последний раз возьму
+
бывает время таким,
  и музыку слепую,
+
что слышно, как бьётся сердце земли
прощаясь, обниму:
+
  и вьётся тонкий дым.
я так любила этот лад,
+
Сердцебиенье лесной земли
этот свет, влюблённый в тьму.
+
  и славы тонкий дым.
 +
И остальные скроются
 +
по зарослям лесным.
  
Ничто не кончится собой,
+
Вот всадники как солнце,
как говорила ты,
+
их кони — из темноты,
ни злом, ни ядом, ни клеветой,
+
из детской обиды копыта и копья,
ни раной, к сердцу привитой,
+
из тайны их щиты.
ни даже смертью молодой,
+
К Пятидесятнице святой
перекрестившей над собой
+
они спешат на праздник свой,
  цветущие кусты.
+
там гибель розой молодой
 +
  на грудь упадёт с высоты.
  
Темны твои рассказы,
+
Ты помнишь эту розу,
но вспыхивают вдруг,
+
глядящую на нас?
как тысяча цветных камней
+
мы прячем от неё глаза,
на тысяче гибких рук,
+
она не сводит глаз.
и видишь: никого вокруг,
 
и только свет вокруг.
 
  
Попросим же, чтобы и нам
+
А тот, кто умер молодым,
стоять, как свет кругом.
+
и сам любил, и был любим,
И будем строить дом из слёз
+
он шёл — и всё, что перед ним,
  о том, что сделать нам пришлось
+
прикосновением одним
  и вспоминать потом.
+
  он сделал золотом живым
 +
  счастливей, чем Мидас.
  
А ты иди, Господь с тобой,
+
И он теперь повсюду,
ты ешь свой хлеб, свой путь земной
+
и он тот самый сон,
неизвестно куда, но прочь.
+
который смотрят холм и склон
И луг тяжёлый и цветной
+
  небес сияющих, как он,
  за тобой задвигает ночь.
+
прославленных, как он.
  
И если нас судьба вручит
+
Но жизнь заросла, и лес заглох,
  несчастнейшей звезде —
+
и трудно речь вести.
дух веет, где захочет.
+
И трудно мне рукой своей
А мы живём везде.
+
  теней, и духов, и ветвей
 +
завесу развести.
  
 +
Кто в чёрном, кто в лиловом,
 +
кто в алом и небесном,
 +
они идут — и, как тогда,
 +
сквозь прорези глядят туда,
 +
где роза плещет, как вода
 +
в ковше преданья тесном.
 
''© [[Ольга Александровна Седакова]]<br/>Из цикла [[Тристан и Изольда (Седакова)|«Тристан и Изольда»]] (1978—1982)''
 
''© [[Ольга Александровна Седакова]]<br/>Из цикла [[Тристан и Изольда (Седакова)|«Тристан и Изольда»]] (1978—1982)''
 
|}}
 
|}}

Версия 10:07, 17 мая 2014

Ольга Александровна Седакова. «Тристан и Изольда»



Музей Клюни-Париж-Средневековые гобелены.jpg




Турнир. Музей Клюни. Париж. Средневековые гобелены



И что ж, бывают времена,
бывает время таким,
что слышно, как бьётся сердце земли
 и вьётся тонкий дым.
Сердцебиенье лесной земли
 и славы тонкий дым.
И остальные скроются
 по зарослям лесным.

Вот всадники как солнце,
их кони — из темноты,
из детской обиды копыта и копья,
из тайны их щиты.
К Пятидесятнице святой
 они спешат на праздник свой,
там гибель розой молодой
 на грудь упадёт с высоты.

Ты помнишь эту розу,
глядящую на нас? —
мы прячем от неё глаза,
она не сводит глаз.

А тот, кто умер молодым,
и сам любил, и был любим,
он шёл — и всё, что перед ним,
прикосновением одним
 он сделал золотом живым
 счастливей, чем Мидас.

И он теперь повсюду,
и он — тот самый сон,
который смотрят холм и склон
 небес сияющих, как он,
прославленных, как он.

Но жизнь заросла, и лес заглох,
и трудно речь вести.
И трудно мне рукой своей
 теней, и духов, и ветвей
 завесу развести.

Кто в чёрном, кто в лиловом,
кто в алом и небесном,
они идут — и, как тогда,
сквозь прорези глядят туда,
где роза плещет, как вода
 в ковше преданья тесном.
© Ольга Александровна Седакова
Из цикла «Тристан и Изольда» (1978—1982)


© Вероника Городецкая, дизайн