Уильям Блейк (эссе — Кэтлин Рейн)

Материал из Wikilivres.ru
Перейти к навигацииПерейти к поиску

Кэтлин Рейн. Уильям Блейк (эссе). 1965

William Blake by Kathleen Raine. British Council and the National Book League, 1965 - 43 pages


Когда Александр Гилкрист опубликовал в 1863 году, тридцать шесть лет после смерти этого великого человека, свою книгу Жизнь Уильяма Блейка, он счёл необходимым оправдать себя в самом первом параграфе, что он пишет о художнике и поэте, которого игнорируют биографические словари, а критики поэзии и живописи равным образом обходят его молчанием. Гилкрист, цитируя мнение Фюзели и Флаксмана, что «настанет время, когда лучшие изобразительные работы Блейка будут пользоваться таким же спросом и цениться... как теперь работы Микеланджело», подвергает репутацию этих двух выдающихся художников серьёзному риску - риску, так как случилось, что они оба торжественно выжили, так как в первой половине этого столетия, репутация Блейка как поэта, так и художника возросла настолько, что вряд ли открытие нового рисунка Микеланджело может вызвать более широкий восторг, чем открытие в 1949 году новой картины Блейка, среди рухляди в английском загородном доме в Девоншире. (Многие из лучших картин Блейка пролежали в качестве ненужного хлама в течение ста лет, и многие из них безвозвратно утрачены). Действительно, кажется странным появление имени Микеланджело в связи с Блейком; ибо Блейк сам однажды охарактерисовал мистическую диаграмму Якоба Беме как равную Микеланджело, художник сам выбрал его мерилом высшего величия; и если сегодня имя Уильяма Блейка стоит среди английских поэтов в одном ряду с именами Чосера, Шекспира и Мильтона, а также занимает уникальное место и среди английских художников, то объяснить почему это должно быть так, так же трудно, как объяснить почему схема Беме должно быть так же велика, как Микеланджело. Блейк, как художник, явно не более равен создателю образа Адама, чем, как мастер языка, сравним с Чосером или Мильтоном, и ещё меньше с Шекспиром, и все же, все эти странные сравнения возникают. Гений Уильяма Блейка остается одним из самых замечательных и мощных из тех, что Англия когда-либо производила.


When Alexander Gilchrist published, in 1863, thirty-six yearsafter the death of that great man, his Life of William Blake, he found it necessary to justify himself, in the very first paragraph, for writing of a painter and poet ignored by biographical dictionaries, and passed over in silence by critics of poetry and painting alike. Gilchrist, in quoting the opinions of Fuseli and Flaxman that ‘the time would come when the finest of Blake’s designs would be as much sought after and treasured... as those of Michael Angelo now’ was exposing the critical reputations of these two distinguished artists to a grave risk — a risk, as it happens, that they have triumphantly survived; for during the first half of this century, Blake’s reputation both as poet and painter has so risen, that it is doubtful whether the discovery of a new drawing by Michaelangelo could have caused more widespread delight, than the discovery, in 1949, of a new Blake painting, among the lumber of an English country house in Devonshire. (Many of Blake’s finest paintings have lain as lumber for a hundred years, and many are irretrievably lost.) The name of Michaelangelo, indeed, seems to recur in connexion with Blake in an odd way; for Blake himself once described a mystical diagram by Jacob Boehme as equal to Michaelangelo, the painter he himself chose as his measure of supreme greatness; and if to-day the name of William Blake stands with those of Chaucer, Shakespeare and Milton among English poets; and occupies a place altogether unique among English painters, it remains as difficult to explain why this should be so, as why Boehme’s diagram should be as great as Michaelangelo. Blake, as a painter, is clearly no more the equal of the depictor of Adam, than as a master of language, he can be compared with Chaucer or Milton, still less with Shakespeare; and yet, all these strange comparisons remain just. The genius of William Blake remains one of the most remarkable and potent that England has ever produced.