О себе и прочих обятоятельствах
Одег Дозморов: Я родился в Свердловске 6 июля 1974 года в семье студентов. Отец впоследствии работал сталеваром, а мать, доучившись в вузе, стала врачом-терапевтом. Когда мне было семь лет, родители развелись. Из событий детства мне почему-то хорошо помнится поездка в Крым, к Черному морю. Там мне купили альбом репродукций Айвазовского. Учился я с пятого на десятое в спецнемецкой школе, куда родители отдали меня, как я сейчас понимаю, из чистого пижонства. Впрочем, школа была рядом с домом. После восьмого класса я оттуда ушел и поступил /по блату/ в Лицей при госуниверситете /УрГУ/, одно из тех первых модных учебных заведений, которых теперь пруд пруди. В его «садах» я окончательно забросил занятия: в моем аттестате одиннадцать троек; но мне было совершенно не до того. Пользуясь случаем, я хочу поблагодарить моих лицейских преподавателей, особенно горячо любимую Татьяну Васильевну Лопатину, нашего литератора, за то, что не утруждали нас слишком заданиями и прочими церемониями. Лицейская жизнь была весьма вольной. Само собой разумеется, стихи там писали все или почти все. Если Бог пошлет мне побольше усидчивости, я когда-нибудь подробно опишу нашу лицейскую вольницу — она того стоит.
В 1991 году я прошел по конкурсу на филфак университета, окончив его шесть лет спустя. Чтобы не идти в армию, пришлось поступить и в аспирантуру, которая, когда я пишу эти строки, благополучно завершилась. Добавлю, что в студенческие годы я работал грузчиком, сторожем, реализатором в киоске /который тут же ограбили, правда, не я, а в доску пьяные десантники/, а также библиотекарем в Отделе редких книг одного крупного книгохранилища, где восседал среди тысяч томов библиотеки Царскосельского, а впоследствии Александровского лицея, которые почему-то оказались у нас в Свердловске. Там было много книжных редкостей, к собиранию которых я в бытность мою библиотекарем чуть не пристрастился. /В связи с библиотекой вспоминаются почему-то Антон Антонович Дельвиг и Л. С. Рубинштейн./
Будучи аспирантом, я подрабатывал тем, что учил за деньги молодых поэтов писать стихи: сначала совместно с замечательным поэтом Юрием Казариным, в ЛИТО при УрГУ, а затем являясь руководителем молодежного литературного клуба «Лебядкин» при журнале «Урал».
В настоящее время я числюсь преподавателем кафедры истории искусств Екатеринбургского театрального института. По воскресеньям пишу диссертацию на тему: «Дискурс молчания в лирике И. Бродского». По мнению поэта Дмитрия Рябоконя, имею некоторое внешнее сходство с кн. Вяземским, чем весьма польщен, хотя, кажется, это не так. Еще скажу, что огромную роль в моей жизни сыграли и продолжают играть знакомство и дружба с Борисом Рыжим. Стихи я начал писать в пятнадцать лет и собираюсь делать это до самой смерти, если получится. Понимать стихи я стал, наверное, лет в двадцать. Печататься — с 1990 года. В 1990—1991 годах входил в одну поэтическую группу, где кроме меня были еще поэты Алексей Сверчков и Андрей Лямзин. Их стихи я буду любить всегда, что бы со мной ни случилось. В январе 1996 я был случайно принят в СРП, будучи участником Первого всероссийского совещания молодых писателей /семинар А.Кушнера и И.Меламеда/, хотя это в общем значения не имеет. Книжечка стихов «Пробел», собранная в 1995 году и изданная в 1999 стараниями Ассоциации зеленого движения Свердловской области, рецензировалась в журналах «Урал» и «Новый мир». С сентября 1999 по январь 2000 входил в редакционный совет журнала «Урал», пока главный редактор не запретил этот самый совет по причине слишком большой его активности. Вот, пожалуй, и все. Далее — несколько необязательных мыслей «вообще».
В провинции жить скучно, и не только человеку, может быть, оплошно числящему себя по ведомству изящной словесности. Скучно жить везде, если ты действительно поэт. Жить вообще скучно — от этого не убежишь. Худо в провинции то, что, купив рубаху, тут же замечаешь такую же на десяти прохожих. Таков информационный голод, свирепствующий, как говорит один мой друг, в губерниях нашей державы; человек, читающий не то, что все, например Батюшкова, остается в одиночестве, потому что о Батюшкове ему не с кем поговорить.
Биография поэта — это 300 лет русской поэзии или 200 лет нашего литературного языка. Для меня всегда важнее было то, что я читал, нежели «реальные» события моей жизни. Может быть, я ошибаюсь, может быть, это покажется со стороны эскапизмом молодости, но, согласитесь, 200 лет — срок несколько больший, чем, скажем, 25 или 40.
Поэзия не должна быть красивой. Быть литератором — самое жуткое дело на земле. Да, это лучшее, чему себя может посвятить человек. Но это — некрасивое занятие. Работа мало облагораживающая. Кто знает писателя в быту или хоть немного знаком с тем, что принято называть литературным бытом, — наверное, согласится со мной.
Поэзия таинственным образом связана с совестью, нравственной болью, с искренностью. В жизни же писатель /поэт/ — как правило, существо ущербное, склонное к истерикам, пьянству и прочей достоевщине. Но эта таинственная связь существует — впрочем, без передачи своей благодати бренному телу «скриптора». Но как ЭТИЧНО зато само расположение стихотворения на странице или книжный блок повести или романа. Графически этично.
Писатель пишет не из-за денег и славы — из-за денег и славы он печатается и издается, и не из-за неуемного желания что-то исправить в общественном устройстве — хотя и такое бывает. Писатель пишет из-за страха смерти, экзистенциального ужаса и острой любви к жизни. Писательство — это попытка продлить существование, схватить ускользающее мгновение назло все пожирающей вечности. И все то, что дано пишущему для этого мероприятия: слова, грамматика и смысл, возникающий в результате их взаимодействия. Впрочем, прямой смысл или буквальная мысль не так важны, как сам звук или даже сама попытка речи, потому что стихотворение всегда скорее фонетическое, даже акустическое, событие, нежели собственно смысловое, семантическое. Но эта «вольность» — как раз следствие не расслабления слуха и воли стихотворца, а — сильнейшей внутренней концентрации поэта на языке, на своем материале вообще, это тот случай, когда значение, семантика, «реальность» не то чтобы перестают существовать, но становятся как бы навязываемыми стихам извне в процессе вчитывания. «Реальность» не «стоит» за стихом /там — лишь молчание/, а вчитывается в него нами — но самое интересное, что это необходимо не столько стиху, сколько ей самой, болезной и в одиночестве, без поэта, несчастной. Отсюда должно следовать отношение к слову не как к некоему косному телу, материалу, как бы «оформляющему» то, что «поэт хотел сказать»/например, что осень — золотая/, а как к самой душе, духу, значению жизни, содержанию бытия, загадке, требующей от поэта болдинских подношений.
Событие стиха — это всегда событие пограничное, происходящее на стыке молчания и речи. Но это ни в коем случае не игра с языком, это событие языка, слово о языке, потому что так называемая реальность — вещь совершена тавтологичная по отношению к языку, который ее «описывает». Язык — это абсолютное молчание всех вариантов существования, в нем есть любой смысл, — конечно, потенциально. Молчание, попросту, беременно речью, которая все-таки серебро, а не золото.
Эпоха бессмыслицы — это всегда и эпоха безъязычия, сплошь и рядом заявляющего нам свои права. Поэзия, по мысли Бродского, освобождает человека от химер социального существования, возвращая ему истинный «дом бытия» — язык. Поэт «льет воду», как и свойственно любому поэту, но это вода живая, истинный праздник языка, пиршество артикуляции, первописьмо бытия.
Творчество
Отдельные издания
Пробел: Стихи. - Б.м., 1999.- 32 с.
Рец. на это издание см.: Новый мир. 2000. №5. С. 228-229; Урал. 2000. №9. С. 168.
Публикации в периодических изданиях и сборниках
Урал. 1993. № 4. С. 142-144. Вступл. Ю.Казарина.
Урал. 1994. № 2-3. С. 232-233.
Крушение барьера. Екатеринбург, 1995. Вып.2. С. 120-135.
Рука на плече. Екатеринбург, 1995. С. 151-152.
Низкая вода. Н. Тагил, 1995. С. 62-65.
Урал. 1996. № 9. С. 16-17.
Арион. 1996. № 3. С. 100-101.
Тихие голоса. М., 1996. С. 16-17.
Современники. М., 1997. Вып. 3. С. 85-87.
Урал. 1997. № 2, С. 3-5.
Ковчег. Екатеринбург, 1997.С. 35-38.
Урал. 1998, № 8-4. С. 10-13.
Звезда. 1998. № 1. С. 58.
Пушкинская, 12. Екатеринбург. 1998. С. 70-78.
Урал. 1999, №7, С. 51-53.
Таллинн. № 1З/94/. 1999. С. 145-146.
Арион. 1999, №4. С. 89-94.
Литературный Екатеринбург. 1999. № 1. С. 156-157.
Муравей. СПб., 1999. Вып. 2. С. 171-175.
Митилена: Альманах, издаваемый для уважаемых любительниц и любителей
изящной отечественной словесности. СПб, 1999. Вып. 1. С. 183-188.
Чаша круговая. Екатеринбург, 1999. С. 25-26.
"Духовной жаждою томим..." Екатеринбург, 1999. С. 116.
Пушкинский глагол. Екатеринбург, 1999. С. 259-260.
Урал. 1999/2000. № 1З/0/. С. 44.
Urbi. СПб., 2000. Вып. 24. С. 181-184.
Урал. 2000, № 8. С. 33-34.
Урал. 2000, № 1. С. 5-6.
